РОКОВОЕ ДЕЖУРСТВО
Это случилось 5 ноября 1962 года. Первым в штабе дружинников Витебского станкостроительного завода им. Кирова появился комсорг Василий Рыбкин. Вскоре подошли несколько его коллег. Начали составлять маршрут дежурства, и Василий предложил сперва заглянуть в "девятку" - так в обиходе называли столовую с не очень доброй славой.
Там все было вроде спокойно. Но за одним столиком Василий услышал разговор на повышенных тонах.
- В чем дело, ребята? – дружелюбно обратился к подвыпившей компании.
- А ты кто, может, дружинник? – хамовато, с вызовом спросили у него.
- Дружинник, – спокойно, не повышая тона, согласился молодой человек, а в ответ услышал угрожающее:
- А ну вали отсюда, пока цел.
Дальнейшее казалось кошмарным сном. Трое против одного, так что ему приходилось только обороняться. Удар в лицо, еще удар... Сбитого на пол его схватили за ноги, а через минуту спину обожгло огнем. Падая, дружинник успел заметить, что в руках одного из хулиганов блеснуло лезвие ножа. В больнице выяснилось, что у него семь ножевых ранений, и самое страшное – поврежден позвоночник.
Жалел ли Василий, что ввязался в историю, после которой оставшиеся 37 лет жизни был прикован к инвалидной коляске? Этот вопрос в семье никогда не задавали. Конечно, как сын своего поколения, которое не проходило мимо несправедливости, он не мог остаться безучастным и предоставить хулиганам полную свободу действий. Но, с другой стороны, силы ведь надо оценивать реально.
А на вопрос он сам ответил жене уже перед смертью:
- Надо было поступать по-другому, более жестко, и обороняться иначе.
ОРДЕН ЗА МУЖЕСТВО
С того рокового дежурства жизнь Василия Рыбкина разделилась на два периода – до и после. Когда находился в областной больнице, его приходили навещать по полтора десятка человек ежедневно, знакомых и незнакомых. А когда о подвиге дружинника рассказала «Комсомолка», отбоя не стало от посетителей. Кипой шли письма с двумя словами на конверте «Витебск, Рыбкину». Позже он даже завел картотеку, куда записывал сведения о тех, с кем переписывался.
Был уже глубокий вечер, когда однажды в его больничную палату вбежал возбужденный студент мединститута:
- По радио только что сообщили, что вас наградили орденом Красной Звезды!
А через пару недель секретарь горкома партии в окружении медперсонала и больных вручал парню боевой орден. Василию была назначена персональная пенсия республиканского значения. Но он совсем не собирался быть пенсионером!
Путь к мечте – стать токарем, ради которой в свое время в девятом классе оставил школу и пошел в ФЗО, для него, недавнего формовщика-литейщика, отныне был закрыт, и Василий поступил в ... политехникум. У него были идеальные друзья, которые приносили книги и конспекты, а преподаватели приходили на дом.
И вот специальность получена. Он - техник-технолог в штате родного станкостроительного завода. Работает опять же на дому, по принесенным чертежам скрупулезно расписывая технологический процесс и не чувствуя ни малейшей оторванности от заводского коллектива. Да о какой оторванности могла быть речь, если не пропустил с женой ни одного торжественного вечера, бывал на всех праздниках и сам их организовывал?!
А как любил рыбалку – не столько рыбу, сколько сам процесс ловли! Сконструировал сани, которые затем по его чертежу сварили на заводе, и на них его вывозили на зимний лед. До чего был рисковый, отчаянный – не передать словами.
Жена вспоминала, как однажды рыбачили на большом озере. Въехали на лед на машине, которую водил мастерски, а выбраться на берег было невозможно – лед почти повсюду отошел от берега. Пришлось катить по скользкой глади почти до ближайшего райцентра, но и это не сильно помогло – путь снова отрезала полынья. Тогда Василий приказал жене закрыть глаза, чтобы не пугалась, и газанул так, что машина прямо вылетела на берег.
КАКИМ ОН ПАРНЕМ БЫЛ!..
Он не раскис и не опустил руки, когда случилось непоправимое. Два года пытался встать на костыли, и это почти удалось, по крайней мере, уже мог самостоятельно выходить на улицу.
Но здесь подстерегла другая беда – стали отниматься руки, и профессор категорически запретил пользоваться костылями. С тех пор ногами Рыбкина стали коляска (по тем временам просто роскошная – хромированная, компактная) и автомобиль.
А мужчина был видный, красивый. «Как кукла», – сказала жена, и я увидела, как осветилось изнутри ее грустное лицо. Показала в коридоре специальную нишу-шкаф, в котором прежде висели многочисленные рубашки мужа. Семь дней – семь рубашек на неделю, а иногда и больше,
тогда несколько виновато обращался к жене:
- Извини, дорогая, я помялся – постирай, пожалуйста.
Он был щеголем. Даже в своем тогдашнем состоянии. Прохожие непроизвольно оборачивались, увидев в коляске импозантного мужчину в идеально отутюженных рубашке и брюках (о стрелки, казалось, можно порезаться!), в туфлях, сшитых на заказ. А дети, бывало, со всей их непосредственностью восклицали:
- Мама, смотри, какой инвалид!!!
Но это была не та восторженность, которая окрыляет. Василий был очень ранимым человеком, а самое главное: хотя он не мог ходить, он не был инвалидом.
У него был свой парикмахер, приходивший на дом. Он частенько вызывал мастера для жены (обожал прически из ее роскошных волос), особенно если вдруг засобирается в театр. Идея посмотреть тот или иной спектакль приходила к нему спонтанно, и тогда уже жене было не отказаться ни под каким предлогом.
И в санаториях, где бывали часто, чета Рыбкиных всегда вызывала восторг. Особенно, когда Василий на своей коляске начинал танцевать. Это было не жалкое – красивейшее зрелище! Буквально через минуту никто не замечал, что у танцора, преисполненного внутреннего огня и страсти, неподвижна нижняя часть туловища.
А родственники, которые поначалу жалели жену, узнав ее Василия поближе, уже ни одной свадьбы без него не устраивали. Негласно он всегда был тамадой, тем более, что играл и на обычной гармошке, и на губной. А уж как затянет «Нiч яка мiсячна» – сердце обмирало.
- Девки за ним в санатории гурьбой бегали! – улыбается жена, и я охотно верю, услышав ее рассказ и взглянув на бесчисленные фотографии.
Особенно он любил фотографировать жену и дочку Аллочку (неродные по крови, они были родными по духу). Сам проявлял пленку, сам печатал снимки. И альбомы оформлял. Василий вообще был уникальным человеком и умел, наверное, все.
Сначала одна, потом вторая дача были построены по его проектам. Он ездил на лесопилку, когда нужны были материалы, и пристально следил за процессом строительства. С увлечением играл в шахматы – на первенство мира, Европы, Белоруссии, по переписке...
КАЖДЫЙ ДЕНЬ СТАЛ ВОСКРЕСЕНЬЕМ
Все изменилось через 30 лет после трагедии, в 1992 году, когда Василия, как и многих других в ту пору, сократили на работе. Месяца два он внутренне этому сопротивлялся. Вставал, как обычно, рано, делал зарядку (а дома все было для этого приспособлено, все было в металлических рамах, чтобы мог подтягиваться на руках, тренируя тело). Затем обязательно массаж, который мастерски делала жена, и к столу – за работу. А работы не было...
Чтобы заполнить вакуум, освоил резьбу по дереву, шитье и вязание, что, по его словам, оказалось совсем не сложным. Много читал, сопровождая прочитанное своими комментариями. На одном из журналов «Гаспадыня», датированном февралем 1997 года, написал в назидание жене: «Муж всегда прав! Если не согласна, читай выше!».
Как настоящий отец, у которого дочь выросла буквально на коленях, оказался и хорошим дедушкой. Был очень строгим и требовательным, но, удивительное дело, внуки принимали это как должное.
А еще завел котенка, которого назвали Симкой, и так надрессировал, что все диву давались. Бывало, хлопнет рукой – и кошка на коленях, скажет «Але, гоп!» – и она уже на плече. На дачу ездили вместе, и там же Симка пропала. Две недели потом ездили по злополучному болоту, где затерялись следы любимицы, искали, но она как в воду канула.
ххх
Василий Рыбкин не просто совершил однажды поступок, после которого на всю большую страну был назван героем. Подвигом была вся его оставшаяся жизнь, когда сумел подняться над физической немощью.
Нож в будущее
6 минут
33,6 тыс прочтений
12 марта 2023