Рукопись, найденная за плинтусом.
Кот Генри или три в одной.
Абсурдистский детектив в стиле постмодерн.
Часть Вторая.
Миссис Степолтон из Мэрипит-хауса – она же Берил Гарсиа из Коста-Рики, она же Сонька Золотая Ручка из Марьиной Рощи - оказалась высокой вульгарной брюнеткой с визгливым смехом, холеными ноздрями и чувственно-порочными, слегка оттопыренными ушами. Именно она была той самой хозяйкой «кисы», которая больше не вызывала доверия у Степолтона, и Агата тотчас же согласилась со своим новым боссом.
В углу вычурно обставленной комнаты размером со стадион Уэмбли стояла клетка с котиком. Котик оказался вполне половозрелым, но чрезвычайно мелким камышовым котом в сапогах с печальными глазами, полными слез.
При виде этой одухотворенной морды, явно нуждавшейся в утешении, задремавшая было в крысиной голове Мэри Поппинс стремительно вырвалась наружу, резко задвинув локтем Агату.
- Ути-ути-ути ….. кис-кис-кис, - пропела она, простирая руки к перепуганному такой внезапной метаморфозой кошаку.
- Почему мой подопечный такой мелкий и печальный? - строго спросила Мэри Поппинс голосом Натальи Андрейченко.
- Болел в детстве, - заученно ответила вульгарная брюнетка. – Кроме того, он много плачет и ничего не жрет, зараза, вот и усох. Чего я ему только не предлагала: и обезжиренный грог, и шашлык из русалочьих хвостов, жаренный в оливковом масле, и яйца Фаберже всмятку – все одно не жрет. Брезгует. Сегодня на завтрак подали шпроты с картофельным пюре и солеными огурцами, так он и их выбросил в пропасть.
Прервав монолог миссис Степолтон властным жестом, Мэри попросила оставить ее наедине с клиентом. Поначалу кошак отказывался идти на контакт, царапался, шипел и тихо матерился, забившись в дальний угол клетки. Но Мэри была опытной няней, способной разговорить даже скульптуру Купидона в городском парке.
- Гив ми лапу, плиз! - произнесла она на чистом английском и выкатила из-за пазухи два ведра. Одно ведро было с еще теплой овсянкой, которую утром сварила Агата на прокорм энциклопедистов, другое ведерко - с шампанским. Достав из кармана фужеры из чешского стекла, Мэри разлила по ним полусухое игристое. Няня и ее подопечный чокнулись, выпили за знакомство и закусили фужерами.
После этого котик сразу оживился, перестал шипеть и начал быстро лизать овсянку. Одновременно, обливаясь горючими слюнями, он языком жестов поведал Мэри свою печальную историю, и море сострадания захлестнуло добрейшее сердце няни.
Выяснилось, что котика зовут сэр Генри Баскервиль и он является наследником и последним потомком мужского пола в роду знаменитого призрака собаки Баскервилей. Когда-то он, как и его великий предок, тоже был огромным страшным псом, который вольно носился по девонширским болотам, пугая своим воем местных боевых комаров и мирных обывателей. После смерти «дяди самых честных правил» сэр Генри унаследовал поместье, престижное Стаффордширское болото в элитном районе Девоншира, миллион фунтов стерлингов и место в Палате пэров Британского парламента.
И в тот момент, когда счастье было не только близко, но и возможно, в Девоншире появились Степолтоны. Они хитростью выманили сэра Генри из дома, пригласив его к себе на ужин и накормив изысканными блюдами из бледных поганок с гарниром из маринованных глюков. Стоит ли говорить, что наследник собаки Баскервилей сразу же лишился чувств. Когда сэр Генри очнулся, он обнаружил себя в теле камышового кота, отчего опять впал в беспамятство. Дело в том, что Степолтоны, пока Баскервиль находился в первом обмороке, сделали ему пластическую операцию по смене биологического вида для того, чтобы инкогнито вывести в Россию. Таким образом английский лорд из Девонширской глубинки оказался в центре Москвы.
С тех пор его держат взаперти в золотой клетке на платиновой цепи, по которой бедный образованный котик вынужден ходить туда-сюда с песнями и сказками в окружении сидящих на ветвях русалок, поющих белок и драгоценных антикварных орехов ювелирной фирмы «Фаберже и сыновья». – «Все скорлупки золотые. Ядра – чистый изумруд», как воспел их когда-то великий русский поэт Наше-Все-Пушкин. В обмен на свободу Степолтоны требуют, чтобы сэр Генри нотариально оформил им дарственную на все свое имущество, включая болото с боевыми комарами и место в Палате пэров.
Выслушав трагическую повесть котика, Мэри Поппинс разрыдалась. Следом за ней хором зарыдали Агата Крысти и Лиля Брик. Все три личности, жившие в голове крысы, которая в свою очередь жила за плинтусом, обнялись и поклялись друг другу сделать все, чтобы спасти сэра Генри. Клятва была скреплена крысиной кровью.
Лишь поздно вечером усталая крыса вернулась домой за плинтус. Она сразу вспомнила, что живет с двумя энциклопедистами одновременно и почувствовала в себе пробуждение Лили Брик. Едва Лиля переступила порог, как ее окружили голодные Брокгауз и Эфрон с просьбами дать им поесть, купить новый софт для ноута и почитать перед сном «Незнайку в Солнечном городе». Кроме того, на основе самостоятельного анализа сказки братьев Гримм о совместном проживании Белоснежки и семи гномов, они за прошедший день написали статью для энциклопедического словаря о природе гномосексуализма и теперь жаждали обсудить ее вместе и Лилей.
Когда Лиля доваривала очередное ведро овсяной каши, на кухню заглянул Эфрон, чтобы сообщить, что ей недавно кто-то звонил и промяукал номер мобильного телефона с просьбой немедленно связаться. Трясущимися лапами Лиля набрала записанный на бумажке номер. Из сбивчивого мяуканья Сэра Генри, а это, без сомнения, был он, Лиля поняла, что его похитили и держат в заложниках в Бирюлево, в самом центре Гримпенской трясины.
Ситуация требовала немедленных действий, поэтому командование в голове крысы опять перешло к Агате. Используя азбуку Морзе, она быстро продиктовала Брокгаузу, известному в узких кругах под кличкой «Радистка Кэт», зашифрованную телефонограмму в Центр, которая начиналась словами «Шеф, усё пропало».
Агата понимала, что для спасения сэра Генри ей придется проникнуть в самое логово врага. Чтобы сбить противника с толку и остаться неузнанной, она решила прибегнуть к маскировке: надела шубу из шиншиллы мехом внутрь и задом наперед, а также вставила за щеки контактные линзы. Когда, теряя на ходу кирзовые сапоги, Агата ломанулась из-под плинтуса, вслед ей уже неслась веселая трель морзянки с сообщением супер-уполномоченному оперу Путилину о провале операции.
Продолжение следует ….