Тук уж случилось, что ближе к концу войны, что майор К. (будем звать его так) оказался в полевой походной фронтовой тюрьме. Он не был ни в чем виноват, и много лет спустя (очень много лет) его, конечно, отпустили и оправдали, но к тому времени и война уже закончилась давным-давно, и мирное небо синело над головами... Впрочем, вернемся к тому, что рассказывал майор К. о двух обитателях восьмой камеры, в которой он сидел.
Их называли власовцами
Они были одеты в немецкие мундиры, но в советских пилотках и в разбитых красноармейских ботинках – кто-то успел снять с них немецкие сапоги. Тот, что постарше и побойчее, имел жесткую медно-рыжую бородку и ярко-синие глаза; другой был тощий, молчаливый и незаметный. Рыжего часто уводили на допрос. Несколько раз он возвращался избитым, глухо стонал, затравленно озирался, с тоскливым отчаянием перенося невзгоды.
В камере их называли власовцами. Как пишет майор К.:
"Эта кличка и вид немецких кителей вызывали во мне брезгливую неприязнь. Они были изменниками, и уж неважно, от вражды к государству или из трусости, но именно изменниками, служили гитлеровцам! Что могло быть отвратительней".
"Хиви", т.е. "хильфвиллиге"
Позднее К. узнал, что к власовцам эти двое заключенных отношения не имели. Они были "хиви", то есть "хильфвиллиге", что в переводе на русский означало добровольная прислуга или согласившиеся помогать. Так немцы называли особый разряд военнослужащих. Он был введен полевыми уставами вермахта 1942 года.
В каждой пехотной роте, артиллерийской батарее и танковых подразделения у немцев служило много нестроевиков: это и обозные конюхи, и кухонные работники, и санитары, ездовые, всякого рода ремонтники, и т. п.
По новому уставу их заменяли добровольцами из военнопленных. "Хиви" получали немецкую форму без погон, солдатский паек, немного уменьшенное денежное содержание и служили, как правило, без оружия. В основном их использовали в тыловых, строительных, транспортных и подобных им частях. На фронте таких было мало.
Изменники!
Впервые майор К. столкнулся с "хиви" в Белоруссии летом 1944 года. Иногда солдаты самочинно расправлялись с ними на месте. Разбираться никому не хотелось - власовцы, шкуры, изменники, значит, к стенке. "Хорошо, - пишет К., - если просто расстреливали или вешали, случалось, что подолгу избивали, затаптывали насмерть".
В отличие от рядовых солдат майор К. был человек образованный. Он знал, что "хиви" не были власовцами ни по сути, ни по форме. Он полагал, что убивать их не нужно. Да и что касается власовцев, тут тоже се было не просто. Большинство из них поступило в части РОА только чтобы спасти себя от голода; а были такие, что, получив оружие, хотели сбежать к партизанам.
Постскриптум
Как бы то ни было, отношение майора К. бывшим красноармейцам, оказавшимся на той стороне, было однозначным. Сам он выразил его в следующих словах:
"Но и те и другие представлялись мне если не врагами, подлежащими истреблению, то уж во всяком случае существами низшего порядка, презренными, жалкими, которые сами повинны в том, что их будут встречать с недоверием, отвращением, и никогда не простят их все, кто честно воевал, хоронил погибших в боях друзей и товарищей, все солдатские вдовы, все искалеченные и обездоленные той войной, в которой они помогали врагу, служили ему, пусть даже подневольно, но ели его хлеб, носили его форму…"
Если статья вам понравилась, ставьте лайки, пишите комментарии, берегите себя, сохраняйте спокойствие духа и трезвость ума
О неточностях и опечатках сообщайте автору