«Осужденный на смерть» Фрагмент.
Михай Мункачи – пожалуй, самый известный художник в Венгрии. При этом его биография насыщена яркими событиями, а картины точно передают неспокойных дух этого времени. Также речь пойдет о самом резонансном судебном процессе в Австро-Венгрии 19 века.
Настоящая фамилия классика венгерской живописи – Либ, а Мункачи - псевдоним в честь малой родины. Родился будущий художник в семье бедного сельского чиновника баварского происхождения в городе Мункач, сейчас известном как Мукачово, в наши дни это территория Украины, тогда Австро-Венгрии. Будущий художник рано осиротел, а взявший его на попечение дядя не слишком церемонился с племянником. Он при первой возможности отправил сироту учеником к столяру. Но юный ученик вскоре заболел, и его пришлось вернуть домой. Первым наставником Михая Либа, позже известного как Мункачи, стал бродячий художник Элек Шамози. Затем юноша отправился в Будапешт, где брал уроки у известного художника Антала Лигети. Около года он также проучился в Венской Академии художеств. Позже он также учился в Мюнхенской и Дюссельдорфской академиях художеств.
«Пьяница-муж». (1872 год)
Первое время Мункачи писал картины на тему хорошо знакомой ему жизни венгерской бедноты, очень похожие на работы русских передвижников. Первой по-настоящему известной работой стала «Камера смертника».
По местным законам в последний день перед исполнением приговора любой желающий мог прийти в камеру смертника, чтобы попрощаться с ним или просто посмотреть из праздного любопытства. Вот и героя картины также посетили разные визитеры. Рядом с ним маленькая дочь, в уголке плачет жена. Художник изобразил бетьяра – этакого местного Робин Гуда. В Венгрии 19 века так называли разбойников с большой дороги. Так как грабили они обычно толстосумов и бедноту не трогали, а иногда и делились с земляками добычей, то в народе их если не любили, то, как минимум, относились с уважением. Похождения некоторых из них обросли легендами. Также свою нишу заняла и их специфическая субкультура с соответствующей лексикой, песнями и различными традициями, этакая «блатная романтика» с венгерским акцентом. Кстати культура бетьяров повлияла на появление «батярства» - субкультуры, ранее популярной на Западной Украине, особенно во Львове. Но батяры были, скорее, просто хулиганы и сорвиголовы, и это уже совсем другая история.
Картина была написана в 1869 году, показана на Парижском салоне 1870 года и получила золотую медаль. На художника во Франции обрушилась неожиданная популярность. У него нашлись и влиятельные покровители - барон Анри де Марш и его супруга Сесиль, которые помогли ему перебраться в Париж в 1871 году. А через год барон скоропостижно скончался, а по окончании траура баронесса вышла за молодого художника замуж.
«День рождения отца»
Искусствоведы оценивают влияние этой женщины по-разному. Женившись, Мункачи от картин о жизни бедняков перешел к картинам о жизни богачей. Он стал дорогим портретистом и салонным живописцем. Многими это было воспринято как почти что предательство, или как минимум странный разворот в творчестве. Примерно как если бы известный передвижник, писавший осторосоциальные полотна о жизни бедноты, вдруг стал писать голопопых нимф или галантные сцены для светских гостиных.
«Парижский интерьер». (1877)
Одни считают, что на это Мункачи толкнуло желание обеспечить роскошный образ жизни, к которому привыкла супруга. Другие исходят из того, что жена и так была состоятельной женщиной, при этом имела связи в высшем обществе, поставляя мужу щедрых клиентов, которым именно салонная живопись и была интересна.
Мильтон, диктующий дочерям поэму “Потерянный рай”»
В 1878 году Мункачи написал картину «Мильтон, диктующий дочерям поэму “Потерянный рай”». Мильтон – известный английский поэт и мыслитель. В пожилом возрасте он ослеп и поэтому вынужден был диктовать свои произведения. У него было три дочери. Успех картины был невероятный. Художник был награжден орденом Железной короны и получил дворянскую грамоту от имени императора Австро-Венгерской монархии Франца Иосифа I. На Всемирной выставке в Париже художник вновь получил золотую медаль. Но на этот раз успех полотна сыграл с Мункачи злую шутку. Работу приобрел известный парижский перекупщик картин Зедельмейер. Зедельмейер уговорил художника подписать контракт, который оказался кабальным. В итоге бизнесмен от искусства завладел правами на его работы и продавал их в первую очередь с выгодой для себя, а не автора. Отделаться от наглого эксплуататора Зедельмейера художник смог только через 10 лет. Все это приводило Мункачи в уныние и депрессию. Судя по фамилии обидчика, он мог быть евреем, и это могло косвенно вдохновить художника на написание весьма скандального полотна.
«Кровавый ритуал» (1887)
Картина «Кровавый ритуал» примечательна не только из-за странного и мрачного сюжета, но и из-за стоявшего за ней криминального-политического скандала. В итоге среди множества работ прославленного художника конкретно об этой сейчас вспоминают намного реже. «Кровавый ритуал» по стилю написания напоминает картины на библейские сюжеты. Возможно, стилистика связана в том числе с тем, что и тут действующие лица – евреи. Сюжет навеян скандальным процессом, к которому тогда было приковано внимание всей страны.
В 1882 году в венгерской деревушке Тиса-Эслар пропала 14-летняя девочка Эстер Шоймоши, работавшая прислугой. В деревне жили католики, протестанты и иудеи. Девочка вышла из дома своей нанимательницы, чтобы купить краску, по дороге встретила старшую сестру Софию. Краску она купила, но назад не вернулась. Когда мать Эстер забила тревогу, то бросилась искать девочку по всей деревне. Во время поисков возле синагоги она встретила ее служителя Йозефа Шарфа и его жену. Тот между делом сказал, что Эстер скоро вернется, в прошлом году в деревне уже пропал ребенок, и тогда думали, что его похитили евреи, а оказалось, что он просто заблудился. Вскользь брошенная фраза навела женщину на мысль, что Шарф таким образом оправдывается, пытаясь отвлечь от себя подозрения. За дело ретиво взялся следственный судья Бари, которому предложенная женщиной версия пришлась по вкусу.
Позже якобы пятилетний сын Самуэль рассказал, что вместе с братом Морицем видел, как отец заманил Эстер в синагогу, где несчастную жестоко убили, принеся в жертву в честь еврейского праздника. Якобы при этом кровь жертвы стекала в ритуальную тарелку (прямо как на картине, где возле девушки стоит служка с тазиком). Когда допросили Морица, тот поначалу все отрицал, но после пребывания в доме местного комиссара полиции ребенок стал сговорчивее. Моритц назвал еще несколько имен, и эти люди были арестованы также, как и Йозеф Шарф. В это время в Австро-Венгрии были сильны антисемитские настроения, поэтому происшествие вызвало общественный резонанс. Через некоторое время из реки выловили труп. В руке утопленницы был зажат платок с краской, одежда соответствовала той, что была на Эстер в роковой день. Некоторые односельчане также признали в покойной пропавшую. Никаких порезов на теле не было. Однако приглашенные эксперты установили, что утонувшей было 18-20 лет, она не занималась физическим трудом, на коже не было типичных для крестьянки следов загара, на ногах не было мозолей (сельские жители часто ходили босиком) и, судя по состоянию половых органов, она была проституткой. К тому же труп слишком хорошо сохранился для утонувшей 2 месяца назад. Экспертами были местный врач, который иногда делал вскрытия, и еще один человек, вообще не имевший медицинского образования. Кто-то из местных жителей, работавших на реке, неожиданно заявил, что одежду Эстер отдали евреи, чтобы переодеть труп неизвестной девицы и таким образом отвести от себя подозрения.
Тем временем скандал разрастался. Это привлекло внимание парламента в Будапеште. Решили устроить парламентскую проверку, руководить которой поручили прокурору Сейферту. К делу также подключился уважаемый депутат имперского парламента Карл фон Этвёш. Он пригласил авторитетных экспертов, которые, несмотря на протесты местных стражей правопорядка, эксгумировали труп и установили, что погибшей было 14-15 лет, она не вела половой жизни и вполне могла быть крестьянкой. Позже Этвёш пригласил еще более известного исследователя Гофмана, который подтвердил, что труп действительно мог принадлежать Эстер. Хорошую сохранность тела он объяснил тем, что оно за что-то зацепилось и все это время находилось на глубине под холодной водой, поэтому процесс разложения замедлился. Верхний часть эпителия с загаром и мозолями при этом мог смыться.
На суде, к которому было приковано внимание всей Европы, как позже к делу Дрейфуса, обвинение рассыпалось, а улики признали сфальсифицированными. Но было и другое важнейшее последствие. Разница в экспертных оценках и исследования Гофмана еще раз подтвердили, как важна может быть экспертиза, а значит, как важно готовить настоящих специалистов-криминалистов, квалифицированных судмедэкспертов. Стало очевидно, что не всегда обычный врач, обученный работать с живыми, может достоверно судить о мертвых. Все это стало еще одним толчком в развитии криминалистики.
Со временем здоровье художника ухудшилось. У него начались проблемы со зрением. К тому же он страдал сифилисом, который привел к психическому расстройству. Художник умер в психиатрической лечебнице в 1900 году.
Другие работы автора.
«Женщина, несущая хворост» (1873 год)
****************************************.
«Зевающий ученик» Этюд.
************************************.
«Оранжерея»
************************************.
«Христос перед Пилатом»