По окончании учебы в Институте журналистики и литературного творчества в 2002 году, я защищала диплом по специальности «Редактор произведений художественной литературы». Занимаясь организацией банкета по такому случаю, забыла о себе в этот день и на защиту диплома пришла усталой и голодной. В начале сидела в конференц-зале и слушала отчеты других дипломников. Главным приоритетом в нашем институте всегда было творчество. За время обучения, в атмосфере творческой свободы и доброжелательности я выросла духовно, интеллектуально и творчески. Институт и поныне является стартовой площадкой для всевозможных талантов. В бытность своей учебы я посещала разные полезные для развития творческих способностей мастер-классы, но особенно мне нравилось учиться у известного российского прозаика Анатолия Кима, я считаю его своим главным вдохновителем и наставником. Я защищалась последней, все присутствующие в зале уже устали от процесса, но именно моя дипломная работа вызвала самые бурные обсуждения. Она была выполнена по рекомендованной методике, включающей теорию и практику. Один известный литературный критик буквально брызгал слюной от ненависти к редакторам, что не помешало ему впоследствии стать «Виртуальным, сетевым редактором», а наш преподаватель - искусствовед даже перестал заикаться, увлекшись обсуждением «абсурдности» критериев художественного текста. Я поняла, что эти двое были в прошлом обижены на редакторов. Они договорились до того, что профессия редактора вообще устарела и никому не нужна. Я отчаянно защищала себя и свою специальность и меня спасла вторая часть дипломной работы, она всем понравилась. В зале присутствовал писатель-фантаст, редактор Издательства «Вагриус», в котором я проходила рабочую практику, он сказал, что моя работа выполнена качественно, но ее следовало назвать «Работой редактора над литературными произведениями.» Литературный критик рвался высказать свое недовольство моему научному руководителю, который на тот момент находился в отпуске. Все вспомнили о традиции редактирования текстов авторов и о цензуре, заподозрили ее связь с устоями советского строя, как будто я была его носителем. Меня активно защищал и поддерживал известный литературовед Лев Аннинский, так и на него оппоненты накинулись тоже! Меня разочаровал ректор института, он не сказал о моем творчестве ни одного доброго слова, хотя всегда устно и письменно хвалил мои сочинения, а теперь молча наблюдал над процессом. Всех соискателей диплома поддерживали научные руководители, я же оказалась беззащитной. Сокурсники сочувствовали мне, осуждали моих обличителей, поняли, что я попала «под раздачу». Позже они звонили мне домой и утешали, как могли. Одна моя сокурсница спросила, не забыла ли я как ее травили на семинарах по художественной прозе, утверждая, что «Если автор сразу не сломается, то впоследствии из него может получиться хороший писатель?!» Я рассказала о защите своего диплома маститому редактору Владиславу Матусевичу, и он вспомнил, как в свое время некоторые члены комиссии редактировали у него свои произведения и не находили возможным поблагодарить за работу, назвал их конформистами. Мои сокурсники сетовали, что банкет оказался грустным, я его организовала и ушла. В середине действа кто-то громко спросил: «А где наша Люба?» В зале повисла тишина и всем стало неудобно. Сокурсники подходили к ректору и предъявляли ему претензии по поводу допущенной травли, он терялся и молчал. Впоследствии я обсуждала защиту диплома со своим научным руководителем – профессором Сусанной Галустовной Антоновой, и она сказала, что моя дипломная работа была выполнена на «отлично», просто на защиту диплома был приглашен не тот оппонент - человек «без тормозов». Из всего пережитого я сделала вывод, что мои нервы изрядно расшатаны, но при этом была безмерно рада, что шестилетняя учебная эпопея наконец-то завершилась…