Когда Оле было девять лет, ее отец познакомился с тетей Машей. Они съехались, но прожили недолго, потому что через полгода ее папа скоропостижно скончался от внезапной болезни. Ольга не помнила свою мать, а других родственников у нее не было, поэтому девочка осталась сиротой.
Тетя Маша, ее мачеха, была достаточно приятной женщиной. Скромной, воспитанной, доброй. Она не отдала Ольгу в детский дом, оставив жить у себя. Оля обрадовалась и решила, что теперь у нее будет мама. Но у тети Маши уже была дочка, Лиза. Ей было семь лет, но даже в таком нежном возрасте Лиза твердо знала, что не хочет делить маму ни с кем. Она не позволяла Ольге называть Марию мамой, постоянно напоминая, что она чужая и угрожая, что ее сдадут в детдом, если она будет зазнаваться. А когда тетя Маша уделяла Оле внимание, то Лиза закатывала скандалы.
Лиза была хитрой и умело манипулировала матерью. А еще она словно специально часто болела, заставляя тетю Машу заботиться только о себе.
Особенно нравилось Лизе делать гадости Ольге. То жвачку в волосы прилепит, то платье испортит, то наговорит про нее небылицы.
А однажды случился настоящий скандал. Лиза стащила мамины серьги и подсунула их Ольге. Когда Мария стала их искать, Лиза соврала, что видела, как Ольга носила их в школу. Мария не поверила, но Лиза предъявила доказательства.
В тот вечер Ольгу сильно наказали. Но она не затаила зла на Лизу, она понимала, что ее «сестра» еще маленькая и глупая девочка. Поэтому смолчала и даже попросила прощения у тети Маши.
Но Лиза еще сильнее обозлилась на нее за то, что она не стала плакать и жаловаться. С каждым днем характер Лизы становился все хуже. Но ее все равно любили сильнее.
— Я родная, а ты приемная. Вот и терпи, — смеялась он. И Оля терпела, старалась помогать Лизе и даже делать за нее домашние дела.
Она всеми силами пыталась заслужить уважение и любовь. Убиралась дома, помогала мачехе с готовкой, мыла посуду... за себя и за сестру, пока та только ныла и пакостила.
Мария была умной женщиной и понимала, что ее родная дочь ведет себя неправильно, поэтому старалась сгладить острые углы в их женском «мирке». Она делала все, чтобы дочь приняла Ольгу, пытаясь их подружить. Но ничего не вышло.
Прошло несколько лет, Лиза стала старше и изобретательнее. Она придумывала все более изощренные гадости для «сестры». Как-то вечером она соврала маме, что видела бессовестную Ольгу с мальчиком. Да в таких подробностях, что у Марии волосы дыбом. Оля плакала в подушку, но не шла против сестры, выслушав нотации от мачихи.
— За что? — только спросила Оля у Лизы, но в ответ получила лишь грубости.
— Терпеть тебя не могу! Лучше бы ты отправилась в детский дом! — повторяла Лиза.
Случались и счастливые моменты, когда Оля с тетей Машей оставались вдвоем. Они вместе пекли пироги, тетя Маша учила Олю вышивать и рассказывала интересные истории из жизни. Особенно Ольге нравились праздничные дни, когда Лиза отправлялась на выходные к своему отцу. Вот тогда Оля с тетей Машей были по-настоящему счастливы.
В один из таких выходных у Ольги было день рождения, и тетя Маша позвала ее в настоящий цирк! Вот было здорово! После спектакля они много смеялись и обсуждали представление. Оля подумала, что это ее самый лучший день рождения, но внезапно в их такси на полной скорости влетела иномарка.
Оля пришла в себя в больнице, а вот тетя Маша скончалась на месте.
Через несколько недель, когда Ольга смогла самостоятельно ходить, за ней приехала бабушка Лизы, Фекла Федотовна. Она молча забрала девочку к себе.
Смерть мамы для Ольги и Лизы стала большим ударом, но не сплотила их. Лиза не только не поменяла свое отношение к «сестре», она винила Ольгу в смерти мамы, постоянно попрекая ее.
— Это ты виновата! Это из-за тебя она умерла!
— Лиза... зачем ты так? — плакала Оля.
— Лучше бы ты была на ее месте! — продолжала Лиза, проклиная Ольгу. А Фекла Федотовна молчаливо поддакивала ей. Она невзлюбила девочку, как только увидела. Теперь против Оли была вся «семья». Ее жизнь стала похожа на каторгу.
У нее не осталось ничего, кроме укоров и осуждения. Она ходила в старой поношенной одежде, которая была ей мала, а про девичьи радости, развлечения и первую любовь она и не слыхала. Ей было некогда об этом думать, потому что у нее была цель — поскорее поступить в университет и съехать от ненавистного семейства в общежитие.
Пока Лиза гуляла с мальчиками и тратила бабушкину пенсию на новые шмотки, Оля училась, вела домашнее хозяйство, да еще и успевала подрабатывать. Чтобы иметь хоть какие-то деньги, она мыла полы в хостеле недалеко от дома. Этого хватало на самое необходимое.
Ее труды не прошли даром, хорошая успеваемость и отлично сданные экзамены позволили ей поступить в институт. Но не тут-то было.
В конце лета Лиза сообщила, что беременна. Фекла поохала, поахала и заявила, что теперь Оля должна ей помогать.
— Нечего тебе учиться. Ты и так умная. А вот Лизке надо хоть в техникум пойти. Возьмешь академический отпуск, будешь с дитем сидеть. А Лизонька пусть профессию получает.
— Но как же так?! — подивилась Ольга. Чувство несправедливости сдавило грудь.
— Не спорь. Где твоя благодарность? Тебя кормили, поили, и что за это? — выговаривала Фекла. — Говорила я Машке, чтобы она с тобой не возилась! Надо было тебя давно в детдом сдать!
Ольга послушала ее, поплакала, а вечером, когда ее «бабка» и «сестра» легли спать, тихо собрала вещи и ушла в ночь с маленькой сумочкой. Уж лучше было жить на улице, чем с такими «родственниками».
Следующие несколько дней ее телефон разрывался от звонков и проклятий Феклы. Она была уже немолода, и ей было тяжело вести хозяйство, а Лиза не помогала ей. Ольга была для них вместо домработницы, которую не ценили. Поэтому возвращаться она не собиралась.
К счастью, Ольга смогла на некоторое время остановиться в хостеле, где подрабатывала. Она дожила лето там, терпя оскорбления Лизы, которая приходила к ней вместе с бабушкой и позорила при всех, называя неблагодарной приживалкой. Но ей было не привыкать. Она немного подкопила и уехала в большой город получать образование. Она мечтала стать учителем литературы и добилась своего.
А Лиза с Феклой еще долго обсуждали противную и неблагодарную Ольгу, которая выбрала личное счастье, пожертвовав «семьей».