Продолжение.
- Опасно там, ребята, - все-таки попытался остановить нас Семеныч, когда мы шли по очередному коридору, окутанному темнотой. – Рушится там все.
- Тогда, может, я один пойду? – спросил Даня.
- Нет уж, вдвоем пойдем, а девчонки пущай здесь подождут, - предложил Семеныч.
- Ага! – запротестовала Тася. – Я одна здесь не останусь!
- Так ты не одна останешься, а с сестрой.
- Можно подумать от Варьки толк какой-то есть!
- Я и сама здесь не останусь, - решила и я вставить свое слово. – Лев Семенович, Вы же с улицы сюда пришли, вот и выведите нас из здания.
- Так это возвращаться обратно надо, - остановился в растерянности старик. - На улицу другая дверь ведет.
- Никто никуда не пойдет, - повысил голос Даня. – За сотни лет здание не рухнуло и сегодня не рухнет. Все за мной!
- Он нас здесь похоронит, - испуганно зашептала Таська, опять вцепившись мне в руку.
- Без паники. Даня прав: в кабинет Ювелира однозначно надо попасть.
Выйдя из одного коридора, мы попали в другой и пока шли по нему, казалось, будто прогнивший пол буквально «гуляет» под ногами. Местами крыши не было, и огромные голые ветви сосен, бесцеремонно проникшие внутрь здания, свисали сверху, отбрасывая тени и напоминая корявые руки старухи. Некоторые балки перекрытия просто болтались под дырявой кровлей, покачиваясь и временами издавая неприятные звуки, похожие на стоны. На старых почерневших стенах, испещренных мелкими трещинами, похожими на старческие морщины, штукатурка местами обвалилась, и видна была одна дранка, а кое-где зияли дыры, видимо, от снарядов…
- Эта часть фабрики после войны так и не использовалась, - тихо сказал Семеныч, заметив с каким интересом я все разглядываю. – Ей больше всего во время войны досталось. Да еще фашисты, пока золото искали здесь, все разгромили. Восстанавливать все здание было дорого, вот хозяева фабрики и решили использовать только ту часть, где комнаты мастеров размещались, а здесь все запечатали и закрыли.
Наконец-то пройдя через этот жуткий коридор, в котором я насчитала пять дверей, мы остановились в самом его конце у шестой двери с огромной металлической ручкой в виде кольца, наверху которого красовалась голова льва. Глубокие глазницы бедного животного были все исцарапаны, видимо, потому, что из них когда-то варварским способом извлекли драгоценные камни. Даня взялся за кольцо и потянул на себя. Мощное деревянное полотно, висящее на металлических петлях, сначала издало звук, похожий на вздох, а потом заскрипело. Повеяло холодом. Мы с Таськой прижались друг к другу, и я, сама не зная почему, зажмурилась. Все-таки крайне плохо иметь богатое воображение.
Когда тяжелое дверное полотно наконец-то остановилось, стукнувшись о стену, я открыла глаза и увидела в стене прямо напротив двери широкое брамантово окно, благодаря которому в комнате было очень светло. Несмотря на то, что рамы этого великолепного архитектурного элемента прогнили и почернели, а большая часть стекол в переплете отсутствовала, окно не потеряло свой шик. И даже металлическая решетка алого цвета, прутья которой трудно было не заметить, также его не испортила. Не трудно было представить, что когда-то перед окном стоял тяжелый дубовый стол с тумбами на замысловато изогнутых ножках, за которым сидел купец, подписывая бумаги или принимая в кабинете своих образованных инженеров с докладом, которые обязательно должны были сидеть в красивых креслах напротив. Вдоль стен стояли книжные шкафы, размещая на своих полках шикарную библиотеку. И богатый ковер с затейливыми узорами, привезенный из-за границы, должен был обязательно лежать на полу… Но, увы, ничего этого не было - просторная комната была пуста. Немного постояв на пороге, мы с Даней все-таки вошли в кабинет, а Семеныч и Тася остались стоять у двери.
- Не знаю, ребята, что вы хотите найти, но здесь уже давно все мародеры повытаскивали, - развел руками старик. – Все ценное, что было, во время войны еще немцы растащили, а все остальное уже наши.
Но Даня не слушал и, аккуратно шагая, стал исследовать стены кабинета. Так как большая часть половиц была снята, а остальная - прогнила, передвигаться по полу было очень трудно и страшно. Самое удивительное, что на стенах сохранились обои, цвет которых было трудно угадать, так как от времени и солнца они выцвели, а от влаги почернели, а выжившие резные дубовые панели, которыми были обиты стены внизу, хоть и прогнили, и были повреждены, но тоже неплохо держались. Из мебели был только старый сломанный венский стул, который одиноко валялся в углу. Мне почему-то стало жаль его, я пробралась к нему, вытащила из кучи мусора и попыталась поставить, оперев о стену, но стул все равно упал.
- Давай его с собой заберем, - услышала я Таськин голос. – Лежит здесь один столько лет…
- Девочки, это всего лишь стул! - строго сказал Даня, посмотрев на нас. - С ума не сходите!
- Это не простой стул, а венский, - встала я на защиту покалеченной мебели. – Раритет, между прочим.
- Обои здесь тоже очень и очень раритетные. Может, тоже с собой заберете? – съязвил спецназовец.
- Надо будет, и их заберем! – отмахнулась я и, взяв в руки стул, который в добавок был еще и жутко грязным и в паутине, вернулась к двери и бережно передала его Льву Семеновичу.
- Действительно, красивая вещица, - заулыбался старик, разглядывая покалеченный стул. – Из бука. Его и отремонтировать то труда не составит.
- Лев Семенович! – воскликнул Даня. – И Вы туда же?
- А ты не отвлекайся, - махнул рукой старик и продолжил изучать стул.
Минут через двадцать, за которые Даня успел исследовать пол, ползая по нему на четвереньках, и подоконник, практически выдрав его из-под окна, он встал в центре комнаты, еще раз огляделся, упер руки в бока и громко вздохнул.
- Вообще не представляю, где здесь можно было что-то спрятать, - с раздражением в голосе сказал он. – Пол и так весь вскрыли. Под подоконником тоже ничего. Надо стены хорошо исследовать.
- Ты предлагаешь содрать остатки обоев и панелей? – уточнила я.
- Типа того, - неуверенно ответил Даня и почесал затылок. – Тогда мы здесь надолго застрянем.
Он снова повертелся на месте, окинул взглядом комнату и ненадолго затих. И мы тоже затихли в ожидании его умной мысли.
- Давайте рассуждать, - предложил он после нескольких минут молчания. - Стены из кирпича. Причем в два или в три. В такой стене можно было без проблем тайник устроить. Но я сомневаюсь, что купец замуровал бы свои драгоценности. Логично же? Скорее всего этот тайник можно как-то открыть. Нажатием, например…
- И вы туда же! – прервал его Семеныч. Он закатил глаза и приложил руку к сердцу.
- Лев Семенович, родненький, мы не ради наживы! – замахал руками Даня. - Нас, так сказать, попросили. Понимаете? А тот, кто попросил,.. умер. Короче, мы исполняем волю усопшего, - попытался оправдаться он и, увидев недоверие во взгляде Семеныча, очень искренне добавил: - Честное слово!
- Лев Семенович, мы даже и не знаем, что ищем то. Но Даня говорит правду. Даже если это действительно окажутся утерянные драгоценности, мы их обязательно в музей передадим, - поддержала я Даню.
- Конечно, - кивнул спецназовец. – И даже этот стул тоже в музей отправится.
- Ладно, ищите, - махнул рукой старик. Он тоже огляделся, потом постучал по стене со стороны коридора и задумчиво добавил: – Стены здесь действительно очень толстые. И не только наружные, но и вот эта внутренняя тоже. – он снова махнул рукой и замотал головой. - Все равно это зря все, ребята. Сколько людей здесь искали, а толку никакого! А, может, и нашли уже давно. Тихонько забрали и ушли. А вы время тратите, как и те, что каждую ночь сюда таскаются…
- Подождите, - вдруг неожиданно сказала Тася. - Обычно в кино показывают, что рычагом для открытия тайника служит какая-нибудь книга. А вон та стена, - она указала на стену слева от двери, - внизу панелями не обшита, значит, там шкафы с книгами стояли.
Мы все разом посмотрели на стену и замерли, а потом, как по сигналу кинулись к ней.
Продолжение следует...