Сегодня, как обычно в пятницу, литературная страничка и я публикую продолжение рассказа "Я Юпитер", начало которого опубликовано в прошлую пятницу. Этот фантастический рассказ находиться в печати в журнале МОСТ, том 85.
А теперь продолжаем.
***
Вот поэтому и жилой модуль был весьма маленьким. Но, к счастью, был оборудован хоть и мизерным, но всё-таки кессоном.
Когда, на первый взгляд, все основные дела по отправке «Галилея» были сделаны, космонавт надел лёгкий скафандр, взял металлизированный скотч и закрылся в кессоне.
– Саша, ты на связи?
– Да, Юр. Что надо сделать?
– Бери управление станцией. Авторизацию я тебе переслал. И выкачай из кессона воздух. Попробую что-то сделать.
– Принято. Минуту.
В наушниках слышался шёпот. Потом на том конце сказали:
– Готов. Начинать?– Начинай. И следи за давлением. Как только упадёт до минимума – скажешь.
– Принято. Делаю.
Судя по постепенному вздутию скафандра, давление начало падать. Не очень удобно, но в тяжёлом скафандре он бы тут даже не развернулся, не то что бы что-то латать.
Прошло минут пять. Скафандр стал твёрдым, но руки и кисти двигались свободно.
– Сделано, – послышалось в наушниках шлема.
Космонавт с трудом развернулся и открыл люк в шлюзовой отсек. Его тут же толкнуло в шлюз. Всё-таки никакие насосы не могут выкачать весь воздух.
В шлюзе было ещё меньше места, ведь он не был предназначен для нахождения там людей, а просто был переходом между модулями.
Юра попробовал достать до складки шлюзовой подушки. Вроде получалось. Отмотав немного скотча и оторвав полоску нужной длины, Юра попытался её приклеить, но одной рукой в скафандре это не получалось. Повозившись немного с ориентацией в пространстве, он смог задействовать и вторую руку.
Согнув полоску, он с трудом её просунул между складок. Липкая сторона никак не хотела вставляться до конца. С трудом это удалось сделать. Простейшая операция на Земле здесь давалась с трудом. И выглядело не очень надёжно.
Подумав немного, он решил для надёжности понаклеить ещё с разных сторон.
Получалась какая-то ерунда. Ляпнина – она и есть ляпнина. Но в таких условиях и это уже подвиг. Юра весь взмок под скафандром, несмотря на все системы жизнеобеспечения.
Надо, конечно, и наружную часть тоже заклеить, но сильной надёжности это бы не принесло.
Немного подумав, он решился.
– Саша, давай потихоньку, по капельке трави воздух. Проверим, что получилось.
– Закачиваю.
Судя по скафандру, давление потихоньку прибывало. Осмотрев свою ляпнину, Юра немного успокоился. Пока вроде всё держалось. Ему бы ещё минут десять, пока давление выравнивается. Может, меньше. А потом он откроет люк и быстро проскочит в «Галилей». А дальше хоть трава не расти.
Давление явно уже было приличное, но отчёта по завершению пока не было. Ляпнина держалась, и космонавт уже расслабился, предаваясь новым мыслям о будущем.
– Давление выровнено.
– Принято. Встречайте у шлюза.
Юра повернулся, чтобы начать открывать люк в «Галилей».
«Вечно их не дождёшься, – проворчал он про себя, – могли бы и открыть сами.
Расслабились. Забыли, что в космосе находятся».
Но не успел он взяться за ручку люка, как послышался громкий хлопок, и его резко с огромной силой прижало к стенке шлюза.
Если бы он не был в скафандре, даже на таком коротком расстоянии ему бы просто сломало позвоночник. А так он только сильно ударился обо что-то спиной. Что там за спиной ставят в скафандрах?
Стало тяжело дышать. Видимо, от удара или давления повредило жизнеобеспечение.
– Не открывать шлюз! – что есть силы закричал он в микрофон и, видимо, на какое-то время отключился.
В наушники шлема кто-то что-то кричал. Дышать было практически невозможно. Юра попробовал вытащить руку, которая как раз и попала в ляпнину. Что там, он не видел.
Странно, что ему не сломало или не вывихнуло руку.
Пока это малое время он был в отключке, давление, видимо, сильно упало, и руку он смог вытащить. Почти в обморочном состоянии он пролез в кессон, закрыл люк и крикнул той стороне:
– Саша, воздух в кессон! Быстрее!
Кислородное голодание в совокупности с отравлением углекислым газом, своим же собственным, начало давать знать о себе.
Последней мыслю Юры было – поскорее бы.
Скафандр начал опадать – явный признак повышения давления. Космонавт из последних сил, на автомате, попытался открыть шлем. Его сильно дёрнуло из скафандра, но он этого уже не видел и не ощущал. Сознание покинуло его.
Ему казалось, что огромная стая комаров впилась в его лицо, и он пытался их безуспешно отогнать. Лицо опухло, а в ушах стоял непрерывный комариный гул.
В очередной свой замах он вдруг услышал какой-то новый звук.
«Да это не комары. Это кто-то меня зовёт, – подумал он. – Кому я понадобился?»
Но теперь он отчётливо слышал, что комариный гул пропал, и его действительно кто-то настойчиво звал. Здесь. Где-то рядом.
Сильно болела спина. Лицо горело.
Сознание медленно прояснялось. Теперь он понял, что не только спина, но и всё тело болело. Звали из наушников в шлеме, что валялся рядом.
Юра с трудом повернулся, взял шлем и крикнул в него:
– Щас! Ждите!
Из-за боли привычные действия стали очень медленно и мучительно выполнимы.
Выйдя из кессона и сняв скафандр, он с трудом добрался до пульта управления и включил связь.
Там непрерывно к нему взывали.
– Я на месте, – сказал он.
– Ты как? – Валентиныч, судя по голосу, был на грани. – Доложи.
– По-видимому, заплата полного давления не выдержала. Меня там хорошо тряхнуло.
Скафандр вышел из строя, но в кессон успел.
– Да, мы видели. Разрыв по сгибу. Наружный фартук причальной подушки тоже не выдержал. Что будем делать? Предложения?
- Да ничего. Расчёты у вас сделаны. Всё, что нужно, загружено. Как окно появится, стартуйте. А меня оставьте в покое. У вас там вроде врач был, пусть скажет, что можно вколоть. Не могу. Всё болит. Хочу отлежаться.
– Да ты чего! Как мы тебя оставим? – начал было начальник экспедиции.
– Просто! – психанул Юрка.
Всё жутко болело. Голова раскалывалась.
– Вы тут без шлюза куда денетесь? Даже к «Каллисто» не пристыкуетесь. На Земле, может, что-то и придумают. В любом случае у вас осталось чуть больше часа. Я к вам всё равно никак не попаду.
– Да где у вас этот врач?! – почти крикнул он.
– Я здесь, – ответил знакомый женский голос. – У тебя за спиной, если ты в рубке, на стене аптечка. Там красная капсула-шприц. Это обезболивание. Вколи себе. Но вообще там инструкция есть.
– Мне сейчас не до инструкций. Спасибо.
Юра повернулся, достал из аптечки капсулу, вколол себе в икру и отключился.
Когда он вернулся в сознание, вроде боль почти утихла. Динамик всё так же зудел, но откликаться не хотелось. И двигаться не хотелось. Он посмотрел на время и опомнился.
Осталось каких-то пять минут до закрытия окна запуска, а «Галилей» всё ещё был пристыкован к станции.
– Валентиныч! Сашка! При всём уважении, вы что, охренели, что ли? У вас считанные минуты остались до старта, а вы всё ещё пристыкованы.
– Юра, как ты?
– Да какая уже разница? Отключился. Обезболивающее вроде подействовало. Давайте отстыковывайтесь и счастливого пути. Авторизация у вас есть, могли бы и без меня уже отчалить.
– Ты погоди, не горячись. Время ещё есть.
– Да нет уже времени. Отчаливайте и дайте помереть спокойно.
– Что, так плохо? – это уже был знакомый женский голос. – Скажи, где и что болит? Какие симптомы?
– Да пошутил я! – крикнул в микрофон оператор, а про себя продолжал ругаться: «И себя погубят и мне нервы поднимают».
Не став больше ничего объяснять, несколькими командами запустил обратный отсчёт, который они всё равно уже не успеют отменить.
– Всё! Давайте, пока. Счастливого пути. А я пойду полежу пока. Конец связи.
Юра отключил микрофон и расположился тут же на потолке «полежать». Хорошо, что на этой станции была невесомость. Если бы была гравитация, то, наверно, со спиной были бы полные кранты.
Хотелось спать. Глаза сами собой закрывались. То ли травма, то ли нервное напряжение вымотали его, и он хотел только одного – отдыха. И пусть всё летит куда угодно, лишь бы его оставили в покое.
Что-то ещё в динамик кричали отлетающие, но Юра уже ничего не слушал и не слышал. Сон поглотил его, как похоронный чёрный мешок, – темно, глубоко, тихо и тесно.