Лансу Эдсель признался еще по дороге в город. Увидел, решил, что подумают на него, и спрятал. Без подробностей. Но Раману их хотелось, и шеф жандармерии не нашел ничего лучше, чем устроить экскурсию в мертвецкую, дабы попытаться пробудить в Аларде совесть. Сам сказал. Но чтобы пробудить что-нибудь в мертвецкой нужно быть некромантом, а у Эдселя совсем другие способности.
– Считаешь, что поступаешь верно? – спросил Алард, оглядывая довольно просторное подвальное помещение. Окрашенные белым стены, такие же белые глухие шкафы. Окна почти под потолком, но светло. Холодно, будто не лето на дворе. В центре – два узких стола, на которых, надо полагать, жертвы, накрытые простынями.
– Не уверен, что совсем уж верно, но мне нужно с кем-то говорить. Диалог с самим собой не так продуктивен, – ответил Ланс, прошел между столов и поочередно сдернул простыни, наполовину открывая тела, развернулся и стал в изголовье.
– У тебя в подчинении с полсотни жандармов, – напомнил Эдсель.
– Да-да, а можно еще выйти на площадь и поорать, что я понятия не имею, что происходит.
– Так решили уже, что это я, – не удержался от шпильки Алард. Мертвые девушки в грубых длинных рубашках не то зрелище, которое захочется лицезреть с утра, да и в прочее время суток. Плюс, у него имелись все основания окончательно лишить Ланса настроения в отместку за испорченный за завтраком десерт.
– Не передергивай, – скривился тот. – Я в праве обвинить тебя за то, что ты спрятал бедняжку в скалах вместо того, чтобы как честный человек просто сообщить о случившемся. Если бы ты не влез, можно было списать на несчастный случай. Два несчастных случая. Теперь и во второй не поверят.
Эдсель и сам понимал, что поступил как полный болван. А все запах. Перестал казаться навязчивым, но никуда не делся. Самое неприятное, что хотелось скорее вернуться обратно в дом и снова ощутить его в полной мере.
Вторую жертву нашли на окраине Статчена. Судя по рассказу Ланса, это было даже красиво: бледное лицо и руки среди маков и диких пионов, запутавшиеся в темных волосах лепестки и трава. Первая была красивой, вторая – милой, но простоватой.
От этой, второй, все еще пахло смесью горечи и ветра. Едва уловимо. И Эдселя внезапно накрыла волна раздражения. Запах не принадлежал мертвой девушке, и слышать его на ней было неприятно. И видеть тонкую шерстяную шаль, которая погибшей тоже не принадлежала. Лежала рядом с ней на столе поверх стопки с одеждой.
– Что сказал целитель? – сухо спросил Алард, борясь с желанием подойти к и забрать шаль.
– Перестали дышать. Сами. А что скажешь ты? – длинные пальцы Ланса с ухоженными ногтями с мерзким звуком постукивали по краю стола.
– Они милые, но живые намного интереснее, даже когда раздражают.
– А что ты скажешь на это? – Лансерт подошел ближе к столу, на котором лежала вторая жертва, и рывком приподнял тело, поворачивая девушку на бок.
Рубашка на спине разошлась, по светлой коже между лопаток извивался изломанными черными линиями абрис молнии, как растущее из основания шеи экзотическое дерево. У первой жертвы рисунок тянулся от подмышки до бедра.
– Красиво, – прокомментировал Алард.
– Что это?! – чуть повысив голос и явно теряя терпение, спросил Ланс. – По тебе видно, что ты знаешь. Какое-то проклятие?
– Молния. Даже не очень сильная. Большинство выживает...
– Молния. Одна до грозы, а вторая сильно после? – с сомнением проговорил Ланс.
– Случается, – ответил Алард и кивнул на тела. – Мне еще долго на них любоваться?
– Ты чудовище, Эдсель.
– Что поделать.
Отрывок из моей новой книги "Дом, где живет чудовище"