Пётр Валентинович встал и вышел из кабинета. Мать Кати едва поспевала за ним. Они быстро дошли до палаты, где доктор вдруг резко остановился и развернулся к женщине, которая практически налетела на него. - Так, Вера Ивановна! Я очень прошу Вас, чтобы Вы не увидели в палате – постарайтесь держать себя в руках. Он открыл дверь и пропустил Веру Ивановну вперёд.
Зайдя в палату, она с изумлением и одновременно с каким-то ужасом смотрела на двух девушек, не в силах понять, где же её дочь? В немом крике рот у неё открылся, глаза закатились, и она медленно осела на пол, потеряв сознание.
Продолжение истории. Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, ...,
Глава 23, Глава 24, Глава 25, Глава 26
Глава 27
Юрий, развалившись, сидел на стуле, наблюдая за тем, как молодая женщина следователь заполняет протокол допроса. Это был уже третий с ним допрос, который, как и первые два должен был закончиться так же безрезультатно.
Юрий выбрал, как ему казалось беспроигрышную тактику. Ещё на первом допросе, он заявил следователю, что согласно ст.51 Конституции РФ он не обязан давать показания против самого себя. После этого заявления, Юрий замолчал и больше не отвечал ни на какие вопросы.
На самом деле он был несколько раздосадован. Он ожидал, что к нему, тому, кто разваливал в судах множество дел, от кого стонали и хватались за сердце прокуроры - пришлют какого-то «зубра», следака с репутацией. И это была бы эпическая схватка двух гигантов уголовного и процессуального права. А на деле, пришла, пусть и не девчонка, но какая-то баба – следователь, пусть и в звании капитана юстиции, но явно не «хватающая звёзд с неба». Общаться с ней, вступать в полемику ему не хотелось. Он посчитал это ниже своего достоинства.
Юрий полагал, что прямых улик у неё на него нет. Разве что «незаконное пересечение границы» ст.322, по которой, наказание от штрафа в 300 тыс. руб. до максимума – двух лет лишения свободы.
А то, что паспорт у него на другую фамилию, так получал он в другом государстве, почти законным способом. Вот пусть это государство и предъявляет ему претензии.
Всё остальное – так это домыслы следователя. Какие-то косвенные улики, на которых обвинение не построишь.
Так рассуждал, успокаивая себя, Юрий Андреевич, насмешливо глядя, как следователь заполняет бланки. Он уже давно не занимался реальной юридической практикой и не знал, кто перед ним сидит, иначе вёл бы себя по-другому.
А перед ним, писала бумаги Прохорова Анна Сергеевна. И это имя, было широко известно по обе стороны «баррикад». Она была не просто опытным следователем. Анна Сергеевна, как говорится, была следаком от бога! К своим 29 годам она умудрилась раскрутить и посадить руководство двух крупных ОПГ, а также раскрыть убийство двадцатилетней давности. У неё практически не было отказных материалов и дел, за которые она бы не бралась. Именно поэтому ей и поручили это сложное, запутанное дело.
Закончив заполнять бланки, она подняла глаза на Юрия.
- Итак, как я понимаю, Вы и в дальнейшем отказываетесь сотрудничать со следствием и давать показания?
Юрий, только молча, пожал плечами.
- Ну что ж – это Ваше право. Но прежде, чем Вы подпишите протокол, и я уйду, я хотела бы показать Вам одно видео.
Она развернула ноутбук к Юрию. На нём, в инфракрасном диапазоне, было хорошо видно, как он тащит тяжеленный чемодан по узким коридорам, как грузит этот чемодан в машину и потом они вместе с Лидией, дождавшись включения света, выезжают за пределы поместья.
- Ну что, Вы ничего не хотите мне сказать? Например, куда исчезла Ваша служанка Ван Хе? Ведь она пропала именно в тот день, когда была сделана эта запись.
Вообще, у Вас в доме отлично построенная система искусственного интеллекта. Кроме обычных файлов видеозаписей, наши специалисты обнаружили ещё и закрытые, запароленные папки с аудиофайлами. Мы не стали их сейчас взламывать, решили дождаться, когда Марина окончательно поправится и откроет их. Я надеюсь, что их содержимое будет весомым доказательством к её устным показаниям.
Анна Сергеевна, внимательно и даже с некоторым сочувствием наблюдала за реакцией Юрия.
А на того страшно было смотреть. По мере просмотра видео и слов от следователя, маска надменности медленно сползала с его лица. Он был растерян и морально раздавлен. Мысли в его голове разбегались и сталкивались, не давая ему сосредоточиться.
Так. Видео продолжало работать. Значит, были ещё какие-то источники питания! Твою мать, почему я сам всё не проверил?! Но камер в комнате не было – это точно. Но что она там говорила про аудиозапись? Что там записано? А вдруг в комнате были микрофоны. Чёрт! Эта девка не хило подготовилась! И что теперь? Что этой бабе ещё известно?
Его размышления прервал спокойный голос Анны Сергеевны.
- Я не тороплю Вас, Юрий Андреевич. У нас с Вами очень много времени. Я отправила на экспертизу вещество, которым Вы отравили Лидию Павловну и вещество, которым пытались отравить в больнице Марину. Кроме этого, у Вячеслава Николаевича взята кровь на исследование. И хоть прошло уже достаточно много времени, я думаю, что молекулярный анализ, позволит установить, в чём истинная причина его инсульта.
Но всё хорошо, что хорошо кончается, не так ли, Юрий Андреевич? Вячеслав Николаевич, медленно, но уверенно идёт на поправку. Он потихоньку начинает говорить. С трудом конечно, но уже можно разобрать смысл его слов.
И у Марины с Катей всё не плохо. Сёстры идут на поправку.
Ах, да Вы же не знали, что они оказывается родные сёстры. Да, представьте себе! Вы сделали доброе дело и воссоединили, разлучённых при рождении двух сестричек близняшек.
Но что-то мне подсказывает, что они не очень-то будут благодарны Вам. Конечно не за то, что Вы их воссоединили, а за все Ваши остальные деяния. Так что подождём, когда Марина окрепнет, и врачи разрешат мне допросить её. Мне кажется, что она знает много что интересного.
- Мать, кто их мать? – хрипло спросил Юрий. Руки у него тряслись, и казалось, что вот-вот и его хватит удар.
- Мать? А Вам-то теперь зачем это? Одно могу сказать, это не Лидия Павловна. Её ребенок погиб при родах.
Следователь стала медленно и как бы безразлично собирать бумаги со стола.
Юрий сидел в полной прострации, низко опустив голову. Он даже не замечал, как из его полуоткрытого рта медленно тянется тоненькая струйка слюны.
Наконец, он поднял голову и прохрипел.
- Хорошо. Я расскажу… Я всё расскажу… Только не сейчас. Я устал… Дайте мне время, я всё расскажу Вам.
- Ну и замечательно, я же сказала, что не тороплю Вас, – всё так же спокойно и доброжелательно произнесла Анна Сергеевна, – отдохните, подумайте, а завтра или послезавтра я приду, и Вы мне всё расскажете. Только Юрий Андреевич. У меня к Вам просьба. Давайте не будем сочинять сказки. Вы уже поняли, что мне очень много, что известно и с каждым днём информация только прибавляется. Не в Ваших интересах, дождаться того момента, когда Ваши показания будут уже практически не нужны.
Юрий, только молча, горестно покивал головой, в знак того, что всё понимает.
Анна Сергеевна нажала кнопку вызова конвоира и отправила Юрия в камеру. Потом собрала документы и с гордым видом человека, хорошо выполнившего свою работу, вышла из комнаты для допросов.
***
Как только Вера Ивановна рухнула в обморок, в палате начался обычный в таких случаях переполох. Набежали медсёстры, женщину подняли, усадили на стул, дали понюхать ватку, смоченную нашатырём.
Вера Ивановна поморщилась и открыла глаза.
- Катя! Где моя Катя? - пробормотала она.
- Мама, ты что, не узнаешь меня? – Катя приподнялась на здоровом локте.
- Узнаю, - всё таким же тихим голосом проговорила женщина. – А это, это кто?
- Мама, это моя подруга, Марина. Правда, мы очень похожи?
- Подруга? – Вера Ивановна непонимающим взглядом посмотрела на доктора.
Он подошёл к ней и не отвечая на вопрос взял под локоть.
- Пойдёмте, Вы можете идти, Вера Ивановна? Я сейчас попытаюсь Вам всё объяснить.
Вера Ивановна покорно встала, и ведомая врачом, постоянно оглядываясь на девушек, вышла из палаты.
Они дошли до кабинета Петра Валентиновича, где он усадил Веру Ивановну в кресло. Потом накапал в мензурку обычной валерьянки и протянул женщине.
- Вот, возьмите, выпейте. Как Вы себя чувствуете?
Вера Ивановна выпила содержимое мензурки, поморщилась и подняла глаза на доктора.
- Я себя… Хорошо… Чувствую… Только слабость какая то.
- Ну, это не страшно. Это сейчас пройдёт.
Пётр Валентинович попытался взять запястье женщины, чтобы проверить пульс, но та вдруг схватив его обеими руками за руку, быстро зашептала.
- Доктор, скажите… Скажите мне правду! Та, вторая девушка… Это же мой ребёнок? Это же моя дочка?! Скажите мне!
Врач, освободил свои руки, пару раз прошёлся по кабинету, потом повернулся к Вере Ивановне и глядя прямо ей в глаза сказал: - Да, Вы правы. Это Ваша вторая дочь - Марина.
Вера Ивановна ахнула, и показалось, что она сейчас опять рухнет в обморок.
- Но как? Почему? За что? Мне же сказали, что вторая девочка не выжила, что она умерла!
- Да, врач, который принимал у Вас роды, сказал именно так. Одновременно с Вами, проходили роды у другой женщины и у той действительно плод погиб.
Вы не хотели детей, заявили, что хотите близняшек оставить в роддоме, обрекая их на судьбу сирот, которые никогда не почувствуют родительской ласки.
И тогда, тот доктор принял решение, что пусть хоть один ребёнок, будет воспитываться в нормальной, состоятельной семье. Был ли он прав – не мне решать. Честно скажу, я не сумел бы взять на себя такую ответственность. Но он взял, и только Бог ему судья.
- Но я не оставила девочку, я не бросила своего ребёнка!
- Верно, он сумел уговорить Вас. Но что было бы, если у Вас на руках было бы двое детей? Вы можете мне честно ответить?
Вера Ивановна сидела, уставившись совершенно опустошённым взглядом в одну точку…
Наконец, она пришла в себя, и подняла голову.
- А теперь? Что теперь будет? – тихо спросила она, с надеждой глядя на врача.
- Честно скажу - не знаю. Одно Вам могу сказать – девочки пока не знают, что они сёстры и пусть пока это останется для них в тайне. Сейчас им обеим нужно выздоравливать и восстанавливаться и нервные потрясения им сейчас ни к чему.
И опять получалось, что кто-то, принимал решение за девочек, решая, что им нужно знать, а что нет. Но жизнь такая штука, что сама решает многие вопросы, не оглядываясь на мнение и желание людей.
В то время, когда в своём кабинете, Пётр Валентинович, разговаривал с матерью девушек, в палате шёл напряжённый разговор.
- Слушай, Катюха, что это было? Что за кипишь тут поднялся?
- Моя мама приходила меня проведать, – грустно ответила Катя. – Только вот свидания не получилось. Она сначала не могла понять, где я, – саркастически улыбнулась Катя, – а потом вообще в обморок грохнулась. Вот никогда не думала, что она так переживать за меня будет!
- Вот ты наивная, Катюха! Неужели ты не понимаешь, что вообще происходит?
- Нет… А что?
- А то, что мы с тобой милая, родные сёстры… Близняшки. Вот так.
- Как сёстры? - только и ахнула Катя. – Откуда ты знаешь?
- Знаю… Сейчас расскажу. Только дай слово, что не будешь говорить мне, что я сумасшедшая…