— Этот дурацкий Джей меня снова толкнул! — захныкала Роуз, топая ножкой. В ее глазах стояли слезы, готовые вот-вот хлынуть на пол. Папа только покачал головой, глядя на ее изорванное платьице, которое все было запачкано землей.
— Я обязательно поговорю с твоим Джеем, — ответил он, подбоченившись.
— Только не ругайся, — теперь уже не сдерживая соленого потока, сказала девочка, пряча глаза.
— Я буду ругаться на этого мальчишку и еще как, — возразил Джон Блэк.
Белоснежный ламинат в кухне постепенно покрывался землей. Скорей бы тут все прибрать, иначе жена снова будет мучаться мигренью, подумал Джон. Сегодняшний день хотелось прожить без скандала — как ни как, годовщина.
— Нет, не на него ругаться, — Роуз посмотрела на свои пыльные ботиночки.
— То, что ты испачкалась — не твоя вина, — отец присел на корточки рядом с дочерью и заглянул в ее разноцветные глаза, слезы из которых продолжали капать вниз. — Ну, чего же ты? — рассмеялся тот. — Глупо из-за такого плакать. Сейчас мы все приберем и выстираем платье.
— Мама опять будет недовольна, — губы Роуз задрожали.
— Ерунда. Это же не ты виновата. Джей тебя толкнул.
— Он меня толкнул, а я…
— А ты что?
— А я его ударила… прямо в нос, — Роуз аккуратно подняла взгляд и с осторожностью посмотрела на отца.
— Так-так, — вздохнул тот.
— Он хотел целоваться, а я ему сказала, что пусть сначала на мне женится, и он рассмеялся.
— И что потом?
— Я его ударила.
— Ах вот кто начал драку? — отец высоко поднял брови. Снова придется извиняться за дочурку.
— Все мальчишки — дураки. Я выйду замуж только за такого, как ты, — выдала девочка и виновато улыбнулась. Слез как не бывало.
— Ох, Роуз, — отец сдержанно улыбнулся в ответ, пытаясь скрыть свое ликование: он для дочери — пример для подражания, нет, ну вы слышали?! — Он еще маленький, вот подрастет — и поймет, что с девочками нужно общаться по-другому. Всему свое время. Я тоже когда-то был дураком.
— Да ладно! — фыркнула Роуз, смотря на отца снизу вверх своими большими глазищами. — Ты не мог быть дураком, ты умный!
— Чтобы стать умным, сначала нужно немного побыть глупым, — ответил отец.
— Ничего не понимаю, опять ты мудришь, — девочка насупилась и скрестила руки на груди.
— Обязательно поймешь, а теперь — бегом в ванну!
Воспоминания охватывали Роуз наплывами. И сейчас, когда рядом с ней сидел Алан и пытался поцеловать ее, она подумала об отце. Стоит ли отдавать право на первый поцелуй в ее жизни именно этому парню?
Она резко отвернулась, прячась от завораживающей синей глубины его глаз. Его губы вновь скользнули по ее щеке, а потом отстранились.
— Что-то не так?
— Все так, — она натянуто улыбнулась. — Просто неподходящее время. Извини.
— Переживаешь из-за мамы?
— Есть такое дело, — она вздохнула и покосилась на него виновато.
А потом ее внимание привлекло какое-то движение в зеркале на стене и она ахнула — образ Жреца промелькнул в отражении. Это что за фокусы, еще и посреди дня?
— Что такое? — Алан посмотрел на зеркало, в которое Роуз уставилась во все глаза, но ничего не заметил. — Наконец-то поняла, что ты красотка?
Роуз только насупила брови.
— Знаешь, тебе, наверное пора. У меня заболели ребра, — она обхватила себя руками и сморщила нос. — Надо полежать.
— Как скажешь, — Алан заметно погрустнел. — Если хочешь, могу зайти позже. Или можешь дать мне свой номер.
В ответ Роуз только сильнее сморщилась, якобы от невыносимой боли.
— Может помочь тебе прилечь?
— Нет, все нормально, — простонала девушка и двинулась в сторону кровати. — Извини.
— Я все понимаю, — пожал плечами Алан. — Выход найду. До скорого!
— Пока! Спасибо, что зашел.
Когда Алан вышел из комнаты, Роуз тут же кинулась к зеркалу, несмотря на то, что ребра действительно начали ныть. И что Жрец забыл в ее комнате сегодня? Снова кто-то погиб? Этого еще не хватало. Интересно, мама вообще в курсе событий? В последнее время мама и словом не обмолвилась с ней об ее проклятии. Хотя раньше часто расспрашивала обо всем до мельчайших подробностей. Даже тогда, когда все было тихо, она интересовалась прошлыми перемещениями и уточняла, не приходил ли Жрец снова. Роуз даже не могла вспомнить, когда мама перестала говорить с ней об этом.
Больше ничего необычного Роуз не заметила. Она схватила с тумбочки обезболивающее, запив целым литром воды. Как же сегодня жарко. Совсем непохоже на осень. Кажется, мама привезла с собой южное солнце.
Пролежав немного на кровати, совершенно без движения, она решила — пора вставать и хотя бы попытаться поговорить с матерью. Первого шага от нее точно не дождаться.
Спустившись на первый этаж Роуз увидела все ту же картину — мама разбирает очередной чемодан. Девушка раздраженно вздохнула и подошла ближе.
— Мам, у меня все болит, — начала та.
— А обезболивающее выпила? — спросила та, даже не глядя на дочь. Рядом с ней на полу лежали пестрые летние наряды, которые она любовно складывала в стопки.
— Да, но не помогает.
— Пройдет, — мать продолжила копаться в бездонном чемодане. — А если нет — можешь вызвать скорую. Ты у меня самостоятельная девочка. У меня тут столько дел.
Роуз ощутила подкатывающий к горлу ком и слабость в руках, которые предательски затрясись.
— Мам, Он приходил… Жрец, — произнесла она, запинаясь.
— Да? — мать наконец-то взглянула на дочь, а потом снова занялась тряпками. — Придется снова переезжать. Лучше всего вообще отправиться в путешествие. Тогда-то он нас точно не найдет. Только вот, что делать со школой. Ну, я бы могла нанять репетитора. Посмотрим, — затараторила та.
— А стоит ли постоянно убегать, мама? — неожиданно для себя сказала Роуз.
— А? — мать уставилась на нее и захлопала ресницами. — Но это же ужасно. Твой отец, наверное, так мучился. Тебе это нужно?
— Мам, ты серьезно? — Роуз почувствовала, как все внутри нее клокочет. — Ты вообще не знала отца. Разве ты не в курсе, что он обожал свое дело? Он помогал людям. Мы вообще его недостойны.
Тут Роуз зарыдала так, что все ее тело сотрясалось от негодования. Неужели ее мать настолько слепа и эгоистична? Она и из своей дочери сделала ужасную эгоистку.
— Роуз, прекрати, — равнодушно ответила мать, занимаясь вещами. — Попей кофе.
— Мне нельзя кофе, у меня проблемы с почками! — закричала она, что есть мочи, почувствовав, как резкая боль схватила горло. — И хватит заниматься своими тряпками. Ты вообще любила папу или притворялась?! Ты вообще меня любишь? — на последней фразе у нее перехватило дыхание. Роуз почувствовала, как кружится голова. Еще чуть-чуть, и она бы упала в обморок, но смогла удержаться на ногах.
На лице матери застыл испуг. Роуз бросила на нее взгляд, полный ярости, а потом побежала наверх в комнату, с силой стуча пятками о деревянные ступени. Она почувствовала, как ее ребра и плечо заныли еще сильнее.
Нет, мать не попыталась подняться к ней в комнату и хоть что-то сказать в свое оправдание. Роуз осталась одна. Ближе к вечеру у нее поднялся невыносимый жар. Ее голова стала кружиться, а в подсознании всплывали воспоминания из прошлого. Она пыталась ухватиться хоть за что-то приятное, связанное с матерью, но таких моментов было ничтожно мало.
«Нет, не скажу ей, — думала Роуз, лежа в постели. — Лучше умру. Пусть ей будет стыдно. Ей наплевать, наплевать на меня». Она лежала и слушала, как колотится ее беспокойное сердце. Она чувствовала, как все внутри нее сжимается, а потом наполняется отчаянием и обидой. Отец всегда привносил в жизнь Роуз яркие краски. Мама же казалась лишь серой тенью, несмотря на свою эффектную внешность. Казалось, что с каждым годом мама все больше тускнела внутри, становясь все выразительнее снаружи. Роуз не хватало тепла. «Папа, почему ты так рано ушел? Ты забрал все краски с собой, " — крутилось в ее голове
А потом уши ее уловили еле слышимые голоса, лившиеся с улицы. Окно было по-прежнему приоткрыто. Голоса стали громче и любопытство Роуз пересилило желание полежать на мягкой кровати.
Превозмогая боль, Роуз с трудом поднялась с кровати и повисла на подоконнике. Она пыталась дышать глубже и не думать о боли. От прохладного воздуха ей стало немного легче, пылающая от жара голова чуть остыла. За окном еще было достаточно светло. Она увидела две фигуры возле их дома — Адам и какая-то рыжеволосая девушка. Казалось, что она совсем юна — не намного старше Роуз. Ее лицо показалось девушке знакомым, но она никак не могла вспомнить, где ее видела. Адам что-то яростно объяснял ей, а она отвечала возмущением. Слова разобрать было сложно. В висках Роуз стучала горячая кровь, которая вот-вот норовила закипеть. Она уловила лишь обрывки фраз. «Я не могу, тебе пора домой, — говорил Адам. — Хватит, успокойся». «Я все расскажу, — с нажимом отвечала рыжеволосая, активно жестикулируя. — «Тебе достанется!» «Уходи», — повторял Адам, пока девушка не зарычала, и, резко развернувшись, куда-то убежала. Адам еще какое-то время постоял возле дома, переминаясь с одной ноги на другую, а потом вдруг поднял лицо наверх, встретившись глазами с Роуз. Она резко глотнула воздух и отстранилась от окна. А потом ощутила сильную боль в груди, ее тело ослабло, и она упала в обморок.