Как-то так получилось, что я знаю про папину семью периода раскулачивания очень мало. Бабушка не рассказывала, я еще мала была, папа не интересовался сильно: не принято было.
Я пыталась найти хоть что-то. В воспоминаниях папа краток, т.Тина тоже. Но есть несколько фотографий моего деда - еще совсем молодого пацана, фотография бабушки и дедушки, их семьи, и воспоминания папы об отце, которыми я дорожу очень. Не знаю, на один или два рассказа хватит имеющейся информации.
Папа о своем деде Григории (по отцовской линии)
Вот что пишет папа о дедах и своем отце
“Жил мой дед, ваш прадед Панов Григорий (родился ориентировочно в 1882 году и его жена Матрена Ильинична (девичья Бакшеева) в селе Кабакова на берегу некогда глубоководной реки Нейва, впадающей в Туру".
У меня (автора) есть сомнения в дате рождения, т.к. документы никакие не сохранились, а дедушка Андрей Григорьевич родился в 1901 году, получается что Григорий родили Матреной в 19 лет, сомневаюсь)
"Когда образовано было село естественно старожил уже нет. Но Лена там что-то нашла. Первое упоминание о Кабакова датировано 1631 годом. Среди первых переселенцев были и Пановы. Может и мой пращур)).
Семья деда жила в достатке - они вели натуральное хозяйство, имели СВОЮ ЗЕМЛЮ. Злаки сеяли полосами: пшеница, рожь, овес, гречиха, мак, горох и .д. Обрабатывали землю на лошадях, Были коровы, овцы.
Мужиков в семье было маловато: сыновья Андрей и Александр. Женщины наравне с мужчинами были работящими: боронили, косили, ухаживали за скотиной.
Дом был большой - пятистенка рубленая, крытый двор, конюшня за домом, гумно. Часть урожая обрабатывали сами, часть увозили обрабатывать на мельницу и маслобойку.
Григорий был строгим хозяином. Прием пищи проходил только в его присутствии. Он заходил, все вставали, он садился за стол, затем садились остальные.
Сыновья выросли, вот-вот сватов засылать придется. Андрей за речку бегает, там село Останино. Видно там зазнобу присмотрел. Как в воду глядел.
Панов Андрей Григорьевич
Осенью 1922 года заслали сватов в семью Останиных. Семья крестьянская, живут в достатке. Отца, правда уже схоронили, но там дети уже твердо на ногах стоят. Невеста Мария - старшая дочь в семье.
Сыграли свадьбу. Венчали в церкви. Григорий построил молодой семье дом, выделил корову. Родились первые дети. Но двадцатые годы были очень тяжелые: массовые болезни, голод. Дети умерли.
Папа своего папу помнил, но больше по рассказам. Хотя когда отца мобилизовали, ему было 9 лет. Папа говорил, что помнит только отдельными картинками.
Я не знаю зачем, но у меня есть написанная папиной рукой записка о своем отце: какой он был - как его вспоминали родственники.
“Положительный характер: чувствительный характер, восприимчивый, развитое воображение, ответственный, домашний, самостоятельный, заботливый, внимательный, отзывчивый, бережливый, осторожный, глубокий, романтичный, тактичный, деликатный.
Отрицательный: сверхчувствительный, чувственный, мнительный, внушаемый, одинокий, не самостоятельный, скупой, боязливый, скрытный, язвительный, обидчивый”.
Думаю, что это портрет нормального человечного человека. Характеристику давали родственники бабушки. Разве они могли охарактеризовать по другому? Тем более семья хоть и была зажиточной, но до Останиных точно не дотягивали.
И … я бы сказала, что это портрет моего папы. Вот что значат гены!
Лесоповал. Надеждинск. Побег
Началась коллективизация. В 1929 году Андрея, как зажиточного отправляют принудительно на лесозаготовки (от меня - Пановы попали в 3 категорию раскулаченных).
Адрес известный - Надеждинск (ныне Серов - север свердловской области). Отправили со своими лошадьми и упряжью.”
Мария одна не осталась в доме, поехала с мужем. На лесоповале дорога тяжелая, мужская. Условия жизни, я бы сказала невыносимые.
Вот что рассказывала нам с сестрой баба Мария: Жили в этом Надеждинске плохо, ничего не росло - зима по полгода длилась. Лесом питались - грибы, ягоды, иногда охота - силки мужики ставили. В столовой кормили плохо и мало.
Жили в бараках - одноэтажные дощатые длинные сараи, щели в стенах между досок такие, что ладонь просунуть можно. Затыкание тряпками не сильно помогало. Лошадей с упряжью обобществили. Ничего своего не было.
Спали на нарах вповалку. Было деление на мужскую и женскую стороны. Со всех сторон доносились кашель, стоны больных людей. Они были тут же.
Кто на работу не выходил, лишался пайка. Все были слабые, а нормы выработки всё увеличивали и увеличивали. Если человек норму выполнял меньше чем на 150%, его паёк уменьшался на 50%. Лес валили, сплавляли его, дороги строили.
Мария там теряла детей: при скоротечных родах детей не успевали принять, они погибали; некоторые беременности заканчивались выкидышами.
Конца работы видно не было. Задумали бежать. Благо, что в Кротово остались знакомые, которые помогли “сделать” документы. Об этом я писала в предыдущей статье.
Они бросили все, в том числе и лошадей. В 1932 году бежали в Нижний Тагил - туда перебрались некоторые братья и сестры Марии Капитоновны. Город рос, затеряться было возможно.
Нижний Тагил, подвал, дети
На основании полученных справок, Пановым Марии и Андрею были выданы паспорта. В декабре 1932 года родился мой папа Панов Александр Андреевич. Позже дочь Людмила Андреевна.
Андрей Григорьевич устроился работать на товарный двор станции Нижний Тагил грузчиком. На сбережения, которые в семье хранили еще с добрых времен, сняли комнату в подвале частного дома по улице Кочковатка (ныне проспект Строителей).
Сейчас мало кто может представить центр города, состоящий из частных домиков, но строить город начали только после войны. Выше я привела как пример контраста города картину художника Маркова П.Н. "Строительство в Нижнем Тагиле в 1950 году"
Лирические воспоминания моего папы об отце я напечатаю в следующей статье.