- А Марина знает, о покушении на неё? - Я, конечно, не могу точно утверждать но, похоже, Катя ей ничего об этом не рассказывала. Но я Вам сейчас звоню по другому поводу. Тут вот какое дело. Объявилась мама Кати. Она обратилась в полицию, с заявлением, что её дочь, уехала в командировку и с того момента ни разу не звонила. В полиции она узнала, где находится её дочь и что с ней произошло.
Приехав к нам, закатила скандал – почему ей не сообщили, что Катя попала в больницу, обещала написать на нас жалобу в Минздрав и прокуратуру.
- За это Пётр Валентинович Вы не волнуйтесь. Я решу все эти вопросы, – перебил врача Сергей Николаевич, – что она ещё хотела? - Ну как что? Требовала, чтобы я немедленно пустил её к дочке.
Продолжение истории. Начало: Глава 1, Глава 2, Глава 3, ...,
Глава 23, Глава 24, Глава 25
Глава 26
Юрий пребывал в совершенно подавленном состоянии. И было от чего. С самого момента своего ареста в аэропорту, он никак не мог поверить в то, что его, такого умного, изворотливого вот так, как самого последнего уголовника, на глазах сотни пассажиров публично арестовали.
В душе он, конечно, себя уголовником не считал. То, что он своими руками убил двух совершенно беззащитных женщин – не считается.
В какой-то момент, Юрий стал продумывать возможность побега, но очень скоро понял, что это абсолютно нереально.
Позже, через несколько дней, после задержания, он пытался вспомнить первые часы и дни своего нахождения под стражей, но у него ничего не получилось. Мозг настолько отказывался верить в реальность происходящего, что просто вычеркнул из памяти то время.
По настоящему, Юрий осознал реальность, когда его привезли в Бутырку – знаменитое на всю Россию СИЗО №2.
Об этой старейшей и одной из самых больших тюрем страны, слагаются легенды, пишутся песни и даже есть музыкальная группа с одноимённым названием. Наверное, не надо рассказывать, какой у этой группы репертуар.
Юрий не раз бывал в этой тюрьме. Но раньше он приходил в качестве адвоката, проходил через КПП в специальную комнату, где происходили его встречи с подзащитными.
Но вот теперь, ему пришлось пройти совсем другой дорогой.
Многие, в первый раз попавшие за решётку, «ломаются» уже на этапе оформления. Лязганье решёток, громкие крики конвоиров, обыски, подробности которых даже описывать не хочется – всё это настолько гнетуще действует на обычного человека, что зачастую психика не выдерживает.
А ещё и отвратительная вонь! Непереносимое амбре, в котором замешаны и «ароматы» местной кухни, и смрад давно не мытого человеческого тела, и смеси других запахов, образующих сложный зловонный «букет», вызывающий спазм в горле.
Но не эти все «прелести» мучили Юрия. Как только его выгрузили из микроавтобуса, во внутреннем дворике тюрьмы, он отчётливо понял, что здесь его ждёт конец. Не приходилось сомневаться, что его бывшие заказчики достаточно быстро узнают об его местонахождении. И вот тогда…
Юрий и сам мог рассказать не одну и не две истории, как некоторые, много знающие люди, попавшие за решётку, вдруг ни с того ни с сего, вскрывали себе вены, вешались на разорванных простынях или имея крепкое сердце и никогда не жаловавшиеся на здоровье, вдруг неожиданно умирали от инфаркта. И вот именно этого он боялся больше всего.
К концу всех процедур по оформлению и ожидания, когда его отведут в камеру, Юрий уже еле держался на ногах. В какой-то момент, его охватила апатия. Ему стало как то всё равно, что с ним будет. Лучше ужасный конец, чем ужас без конца – твердил он как молитву.
Когда его вели по коридорам, останавливая возле дверей и решёток, заставляя поворачиваться лицом к стене, он выполнял команды конвоиров практически без эмоций, как автомат. Доведя до двери камеры и лязгнув замком, конвоир лишь коротко приказал: - «Проходи!». Юрий переступил порог, за его спиной грохнула дверь, отсекая от остального мира.
Он огляделся, не совсем понимая, куда его привели. Юрий ожидал, что его поместят в общую камеру, где он в принципе знал, как себя вести, что говорить и какими именами козырять, чтобы получить более высокий статус, перед другими сокамерниками. Но к своему глубокому изумлению, он увидел, что его поместили в одиночную камеру, в меру светлую, без спёртого воздуха и духоты и навязчивых вопросов и расспросов остальных сидельцев.
Несколько ошарашенный, Юрий подошёл к железной кровати и присел на её край. Он не знал – радоваться ему или огорчаться. Что это – подарок судьбы или первый шаг в могилу?
Эти мысли отобрали у него последние силы. Он почти без чувств упал на подушку и забылся тяжёлым, тревожным сном.
***
- Ну что, наш подопечный прибыл?
- Да, Сергей Николаевич – прибыл.
- Какие твои дальнейшие действия, Илья?
- У нас выбор не велик. Мне удалось решить вопрос с руководством СИЗО, чтобы его поместили в одиночную камеру. Это, если и не защитит его на все сто процентов, то сведёт риск к минимуму.
- Это хорошо, молодец. Ну а как ты думаешь, будут действовать наши, – Сергей Николаевич немного замялся, – наши враги? – наконец твёрдо произнёс он.
Илья на некоторое время задумался.
- Понятно, что они сидеть, сложа руки и ждать, когда за ними придут, тоже не будут. Они будут действовать, – задумчиво и слегка на распев, произнёс Илья. – Не имея возможности сразу убрать Юрия, они попытаются хотя бы заткнуть ему рот.
- И каким образом? – Сергей Николаевич вопросительно посмотрел на Илью.
- Не знаю, как будут действовать они, но я на их месте нанял бы для него адвоката, и уже через него воздействовал на Юрия.
- Резонно, – сказал Сергей Николаевич, – ну и что дальше? Говори, не тяни кота за хвост! Я же вижу, что ты уже всё давно продумал!
- Мы получаем информацию об этом адвокате, и берём его в разработку – наружное наблюдение, прослушка разговоров – по возможности конечно. Я уверен, что рано или поздно он приведёт нас к истинным заказчикам.
Сергей Николаевич, впервые за несколько дней слегка улыбнулся одними уголками губ и доброжелательно посмотрел на своего безопасника.
- Молодец Илья! Правильно всё рассчитал. Теперь тебе и карты в руки! Привлекай столько людей, сколько нужно. Финансы и прочее – тоже без ограничений. Похоже, что приближается кульминация всей этой запутанной истории и теперь мы должны держать в руках все ниточки, заставляя их, – он кивнул, куда-то в сторону, – играть по нашим правилам!
***
- Катя, Катюша? Ты не спишь?
- Да нет, Марина, не сплю.
Был поздний вечер. Все лечебные манипуляции были закончены, медсестра, уже давно проверив всю аппаратуру, капельницы, ушла в сестринскую.
- Катя, я не поняла, о чём там доктор говорил, по поводу завтра. Кто к тебе придёт?
- Да вроде бы маму пропустят ко мне. Врач сказал, что она очень рвётся увидеть меня. – Катя хмыкнула. - Даже как то удивительно – честное слово!
- Ну почему удивительно? Вон даже моя мамашка приезжала несколько дней назад! Вот уж чего я не ожидала!
- Ну да, - вздохнула Катя, – да ты знаешь, я же тебе говорила, моя мать как то не очень хотела, чтобы я вообще родилась. Один раз даже шов от кесарева показывала – вот, дескать, что мне пришлось пережить, чтобы ты на свет появилась!
- Твоей матери кесарево делали? Вот удивительно! Моей тоже! И моя тоже всю жизнь бурчала, что я ей фигуру испортила!
- Так вот, пока я ещё маленькой была, как то знаешь, не очень замечала – ну мама же всё-таки! А когда подросла… И это не так, и это не эдак! И я вся такая несуразная, глупая и не умелая. Знаешь, сколько я в подушку проплакала? Так хотелось, чтобы она хоть раз обняла, поцеловала, прижала к себе – но мне лишь одни упрёки доставались. Один раз я подслушала их разговор с отцом. Он ей выговаривал, что она со мной грубо ведёт, а она ему и ляпни, мол, никогда не хотела, чтобы я появилась на свет! И то, что это он, не дал ей аборт сделать. Ну, тогда мне всё и стало ясно.
- Слушай! Это мистика, какая то! У меня отец тоже матери аборт не дал сделать!
- Ну да, мистика… В общем мне не очень понятно, что это она вдруг ко мне так рвётся. Наверное, отец настоял. Тогда почему он сам не приедет?
- А может быть, они вдвоём придут? Что сейчас гадать? Ладно, давай спать, что-то я уже устала от разговоров.
Девушки, пожелав друг другу спокойной ночи, закрыли глаза и заснули.
Наверное, сама судьба решила позаботиться о них, зная, какое им испытание уготовлено завтра утром. Череда удивительных событий, запущенных ещё двадцать пять лет назад, должна, наконец, была подойти к своему логическому концу. Хотя почему к концу? Может быть, к началу новых событий? Ведь по существу, жизнь этих двух, не очень счастливых девушек, должна была кардинально измениться! Вот только в какую сторону?
На следующее утро, больница жила своей обычной жизнью: обходы, процедуры, перевязки.
Пётр Валентинович, только вернулся с обхода, и сел было за рутинную работу по оформлению бумаг. Но поработать ему не дали. В кабинет заглянула медсестра.
- Пётр Валентинович! К Вам эта, – сделав большие глаза, сказала Валя, – мама Кати.
- Хорошо, пусть войдёт, – спокойно ответил врач.
Медсестра, открыв дверь пошире, пропустила в кабинет женщину. Та решительным шагом прошла прямо к столу и без предисловий и приветствий стала громко выговаривать: - Объясните, пожалуйста, почему мне не сообщили, что у Вас в отделении находится моя дочь?
Она хотела было ещё что-то сказать, но врач её перебил: - Вас извините, как зовут?
- Вера Ивановна, – несколько растерянно ответила женщина.
- Так вот, уважаемая Вера Ивановна. Я понимаю, Ваше негодование, но Ваши упрёки направлены не по адресу. Я заведующий реанимационным отделением. В мои функциональные обязанности не входит розыск и оповещение родственников. Вся информация о поступивших больных направляется в центральное бюро несчастных случаев. И обычно все сами разыскивают пропавших родственников. В данном случае, мне не совсем понятно, как Вы, мать молодой девушки, в течение двух недель не проявляли никакой заинтересованности в том, чтобы узнать, где же находится Ваша дочка.
- Я, я думала, – несколько растерянно пробормотала Вера Ивановна, - что она в командировке, в Новосибирске. Она мне сама так сказала…
- И Вас, в течение двух недель, ничего не насторожило? – доктор строго смотрел на мать Кати.
Женщина, опустив голову, сделала вид, что сейчас заплачет.
- Да, да… Я виновата. Я всегда была плохой матерью… Бог меня уже один раз наказал, отобрав второго ребёнка. А вот теперь, наверное, хочет отобрать и Катеньку… Она закрыла лицо руками и расплакалась уже по-настоящему.
Доктор не торопясь встал, налил стакан воды и поставил перед женщиной. Та, схватив его, стала жадно пить, забрызгав себе кофточку и юбку.
- Вера Ивановна, успокойтесь. Катя действительно побывала в серьёзной аварии, но никакой угрозы её жизни сейчас нет. Она быстро поправляется и я бы её уже давно перевёл из реанимационной палаты в обычную, но она очень просила, чтобы я её не разлучал с Мариной.
- А кто такая Марина? – перестав плакать, удивлённо спросила Вера Ивановна.
- Это вторая девушка, которая сидела за рулём, разбившейся машины, – уклончиво ответил доктор. – Впрочем, Вы всё сами сейчас поймёте. Пойдёмте.
Пётр Валентинович встал и вышел из кабинета. Мать Кати едва поспевала за ним. Они быстро дошли до палаты, где доктор вдруг резко остановился и развернулся к женщине, которая практически налетела на него.
- Так, Вера Ивановна! Я очень прошу Вас, чтобы Вы не увидели в палате – постарайтесь держать себя в руках.
Он открыл дверь и пропустил Веру Ивановну вперёд.
Зайдя в палату, она с изумлением и одновременно с каким-то ужасом смотрела на двух девушек, не в силах понять, где же её дочь? В немом крике рот у неё открылся, глаза закатились, и она медленно осела на пол, потеряв сознание.