На берегах Медной реки
Я чувствую солёный запах сохнущих водорослей
Мои босые ноги захватывают холодную, ещё неподатливую сырость
И, уходя вдаль,
Мои следы растворяются в лужах, покрытых рябью,
Как линии, когда-то прочерченные твоим каноэ,
Вытащенным на берег смуглыми руками,
Возвращая твой дар,
Чтобы вновь раствориться в набежавшей волне.
Связи двух континентов — Евразии и Северной Америки — ещё долгое время будут одной из интереснейших и, боюсь, неразрешимых проблем в истории человечества. Запутанные пути миграций, тысячелетия истории, о которой мы можем так никогда и не узнать, удивительные совпадения или же закономерности в развитии искусства по обе стороны Тихого океана — всё это об истории Нового Света, который заселили древние охотники-собиратели. В древнем каменном веке на месте Берингова пролива существовал перешеек между материками, а сейчас Берингией называют часть Чукотки и Камчатки в России, а также Аляски в США. Да и в настоящее время наименьшее расстояние между двумя материками через пролив составляет всего около 90 км.
Спустя тысячелетия после затопления сухопутного моста, общность языков, традиций и окружающей среды продолжают объединять население Берингии.
Не вдаваясь в подробности археологических и палеогенетических реконструкций связей между современной Чукоткой и Аляской, мне бы хотелось остановится на совершенно отдельной теме изучения наскального искусства. К сожалению, до сих пор существует не так много работ, объясняющих место наскального искусства Аляски в истории этого региона.
Тема изучения арктической традиции в наскальном искусстве северо-востока Евразии неминуемо приводит нас к публикациям о памятниках Аляски и Британской Колумбии. Ещё в 1971 г. археолог Н.Н. Диков свидетельствовал о писаницах в заливе Кука на юго-западе Аляски, что «именно они дают наиболее полное сходство с пегтымельскими силуэтами морских животных, байдар, каяков, птиц и некоторых человекоподобных фигур» (Диков Н.Н., 1971).
С даты этой первой публикации о Пегтымеле — самом северном в Азии памятнике наскального искусства — прошло больше пятидесяти лет, а задача сопоставления сюжетов в искусстве Чукотки и Аляски до сих пор не решена, так как ни датировки, ни этническая принадлежность авторов рисунков нам доподлинно так и не известны.
Но что же мы всё-таки знаем о наскальном искусстве северо-запада Северной Америки?
На полуострове Аляска известно 272 местонахождения наскального искусства, которые включают петроглифы и наскальные рисунки (в североамериканской традиции принят термин «пиктограммы»). Эта цифра актуальна на 2020 г., когда была опубликована обзорная работа исследователя Себастьяна Перро-Минно (Perrot-Minnot, 2020). Однако поиски новых памятников на этой территории более чем перспективны, несмотря на то, что первые сведения о наскальном искусстве Аляски относятся к XIX в.
География
На полуострове Аляска выделяют пять географических зон: юго-центральная, юго-восточная, юго-западная, внутренние территории Аляски и арктическая зона (Крайний Север). Наибольшее число памятников наскального искусства сконцентрировано в южной части залива Аляска и в заливе Кука, на центральном и юго-восточном побережье. Собственно, из 272 памятников всего полуострова 217 находятся на юго-востоке (половина из них — это петроглифы, половина — наскальные рисунки, выполненные краской). Все памятники наскального искусства этого региона связаны с береговой линией — будь то заливы или же внутриконтинентальные озёра и реки.
Самый слабо изученный регион — Крайний Север Аляски, где известно всего пять отдельных памятников. Арктическое наскальное искусство представлено здесь и рисунками, и петроглифами. Мотивы аналогичны тем, что встречаются на юго-восточном побережье полуострова. Петроглифы располагаются вдоль береговой линии на валунах, но эти пять памятников не образуют единую традицию и могут быть связаны с разными этническими группами.
Перспективным кажется сопоставление мотивов североевразийского наскального искусства именно с регионом юга и юго-востока Аляски, где найдено наибольшее число памятников.
Памятники
Самый известный памятник, расположенный на юго-востоке, — Петроглиф-Бич: здесь представлена самая высокая концентрация петроглифов во всем регионе. Расположенный на берегу Врангеля, в нескольких километрах от одноимённого города, он стал государственным историческим парком в 2000 г. На сегодняшний день здесь найдено не менее сорока петроглифов на валунах и обнажениях коренных пород. Исследователи традиционно связывают эти петроглифы с искусством тлинкитов. Основные сюжеты — это киты и другие морские обители, рыбы (лосось), птицы, геометрические символы (спирали) и личины (изображения масок и/или духов-предков).
В центральной части южного залива Аляска выделяется ещё одно местонахождение петроглифов на острове Кадьяк (мыс Алитак), где на валунах и скальных обнажениях также обнаружены десятки личин, морских млекопитающих, медведей, птиц, рыб и геометрические символы. Остановимся поподробнее на личинах — этом интересном сюжете, который неожиданно роднит наскальное искусство Аляски не с Чукоткой, а с Нижним Амуром в Хабаровском крае.
Личины — это стилизованные изображения человеческого лица или маски. В первобытном изобразительном искусстве известно множество личин, отличающихся по форме, типу, сложности исполнения и возможного толкования изображения. Мотив личины встречается не только в наскальном искусстве, но и на древнейших керамических сосудах, глиняных статуэтках (например, догу культуры дзёмон Японского архипелага), ритуальных масках шаманов. Широкое территориальное распространение этого мотива в первобытном искусстве Северной Евразии, тихоокеанского региона от Австралии и Океании до Южной Америки давно является темой изучения и дискуссий в археологии, однако до сих пор открытым остаётся вопрос об истоках традиции изображения личин. Что это: проявление универсалий в мировом искусстве? Или, возможно, родственных традиций в культурах, разделённых тысячами километров и веками?
Ключевой проблемой сопоставления этих изображений является то, что они либо не датированы, либо датированы совершенно различными эпохами: от неолита до раннего железного века и Нового времени.
К сопоставлению личин Аляски и Дальнего Востока России обращались многие исследователи, неминуемо обращая внимание на их сходство. Вот что писала об этом сюжете исследователь и чукотских, и дальневосточных петроглифов Е.Г. Дэвлет:
«Как ни парадоксально, при обилии петроглифов и росписей на американском северо-западе их профессиональные исследования единичны... большинство изображений личин-масок на скалах Аляски относится к несопоставимо более позднему времени, чем сибирские, центрально-азиатские и дальневосточные. Предположительно, личины с неполным абрисом появляются на рубеже нашей эры и существуют в разных вариантах до середины II тыс., далее сменяясь вариантами с контуром, контуром с лучами, перьями и пр. Сердцевидное оформление «надбровной» части характерно как для личин с незавершенным, так и с замкнутым контуром, их бытование приписывается широкому временному диапазону в пределах I тыс. н. э.». (Дэвлет, 2015)
Но вернёмся к другим аналогиям.
Если петроглифы на валунах были известны уже давно благодаря трудам экспедиции А. Ниблака, который впервые упоминает о рисунках на о. Врангель в 1890 г., то плохо сохранившиеся рисунки на скалах привлекли внимание исследователей только в 1930-е гг.
Фредерика де Лагуна
Наибольший вклад в первоначальное изучение петроглифов Аляски внесла известная этнограф и археолог Фредерика де Лагуна (1906−2004 гг.). Её по праву считают основоположницей антропологического и археологического изучения Аляски. Де Лагуна была ученицей Франца Боаса, и по его совету выбрала темой своей диссертационной работы сравнительный анализ искусства эскимосов и палеолитического населения Европы.
В 1934 г. она посетила, а затем сделала описание писаниц залива Таксинди, о. Беар и пещеры Сэнди. В 1956 г. она опубликовала наскальные рисунки о. Мамми, залива Босвелл, островов Хокинс и Палугвик. Де Лагуна работала на многих археологических памятниках региона, однако наибольшую известность ей принесли её этнографические работы, посвящённые эскимосам чугач, ахтна, эяк и тлинкит. Она привлекала огромный фольклорный и этнографический материал для интерпретации наскального искусства и пришла к выводу, что рисунки, выполненные пигментом на берегах залива Кука, относятся к эскимосской традиции «пиктографического наскального искусства» (Диков же опровергал её точку зрения, считая эти памятники алеутскими, но всё равно близкими к петроглифам Пегтымеля).
Работы де Лагуна долгое время были хрестоматийными и практически единственными обобщающими работами по многим береговым памятникам Аляски, где и представлено большинство петроглифов и рисунков. Но в последние годы правительство штата и международные исследовательские коллективы приступили к инвентаризации материалов и редокументиции, так как до сих пор мы пользуемся прорисовками и публикациями 1930−1950х гг.
В центральной части южного побережья и островов Аляски на сегодняшний день известно одиннадцать местонахождений наскального искусства, выполненных краской: в заливе Кука, заливе Качемак и в проливе Принс-Уильям. В основном они выполнены на скальных выходах, под навесами или в небольших пещерах (скорее, гротах).
Среди памятников этого района стоит упомянуть залив Такседни (Tuxedni Bay), о. Беар (Bear Island), бухту Сэди (Sadie Cove), бухту Клэм (Clam Cove).
Почти все рисунки в этом регионе были выполнены красным пигментом (гематит, охры) со связующим органического происхождения (например, животный жир или масло, яйца, слюна или кровь), однако рецептура краски остается неизвестной. С. Перри-Минно приводит данные об использовании также пигментов других цветов.
Рисунки памятников залива Кука, залива Качемак и пролива Принца Уильяма, безусловно, стилистически связаны. Для них характерны преимущественно предметные образы, схематические, силуэтные изображения животных и людей небольшого размера. В наскальной иконографии южно-центральной Аляски преобладают образы и сцены, связанные с морским промыслом и рыболовством. Изображены животные (особенно морские млекопитающие), в том числе киты и касатки, поражённые метательным оружием, антропоморфные фигуры, лодки с гребцами, геометрические и абстрактные формы, а также неинтерпретируемые «пятна». Иконография этих памятников, безусловно, заставляет задуматься об аналогиях в чукотском наскальном искусстве.
Фредерика де Лагуна считала, что сюжеты на исследованных ею памятниках были связаны с искусством китобоев, а также с шаманскими практиками. Она также проводила раскопки под окрашенными поверхностями, где обнаружила «глубокие залежи костей животных», смешанные с упавшими блоками, включая кости тюленей и морских свиней, а также медведей и мелких наземных животных. К сожалению, находки де Лагуны утеряны, поэтому невозможно получить радиоуглеродные даты по костям или фрагментам древесного угля, входившим в её коллекцию. Исследовательница уделяла особое внимание опросу местного населения: алютиик (называемых в научной литературе также «тихоокеанскими эскимосами») и танаина, общины которых исконно занимали эту часть Аляски. В устной традиции танаина есть упоминание об устье реки Такседни как места, «где мы нашли кита». Индейцы полагали, что рисунки на скалах Такседни были выполнены древними морскими охотниками на китов. А потомки этих древних китобоев — алютиик с острова Кадьяк в заливе Кука.
Что нам говорит археология о датировке этих памятников?
К сожалению, ничего конкретного.
В районах залива Кука и залива Качемак древнейшие стоянки и поселения, как и более поздние памятники, были обнаружены в заливе Такседни, бухте Клэм, острове Беар, Сил-Бич и заливе Петерсон (везде, где есть наскальные рисунки). Остров Нучек в проливе Принца Уильяма является единственным памятником наскального искусства, расположенным рядом с постоянным индейским поселением: участком, который был занят эскимосами чугач, а потом и русскими с доисторического времени и до 1910 г. н.э. Здесь же изучены древнейшие чугачские захоронения, но прямой связи с рисунками у этих материалов нет.
Архипелаги и побережье полуострова Аляска были заселены, как минимум, с I тыс. до н. э. На настоящее время опубликовано уже немало радиоуглеродных дат для археологических памятников, непосредственно связанных с наскальным искусством: для залива Такседни получены даты 460 ± 50 л.н. и 490 ± 40 л.н., а для бухты Такседни — 970 ± 60 л.н., 1680 ± 40 л.н., 1730 ± 40 л.н. и 1740 ± 40 л.н. для бухты Клэм (Perrot-Minnot, 2021). Тем не менее, доказать связь этих датировок с рисунками пока невозможно. В бухте Клэм во время раскопок был обнаружен образец пигмента, но, к сожалению, его точное происхождение не задокументировано, поэтому связать его с датировками в слое не получилось. Получается, что несмотря на довольно долгую историю исследования, археологический контекст наскального искусства оставался спорным. Исключением являются те рисунки, на которых изображены европейские суда — это тлинкитские рисунки.
В бухте Клэм недавно прошли археологические раскопки, где образцы органических материалов — раковины и древесный уголь — из близлежащего к рисункам шурфа были отправлены на радиоуглеродный анализ, который показал самую древнюю дату: 1680 + 40 л.н. (Baird et al., 2022). Таким образом Мелисса Бейрд и Себастьян Перри-Минно склоняются к версии о долгом бытовании традиции нанесения рисунков на скалы, связанной с ранними арктическими прибрежными сообществами, жившими на острове Кадьяк, полуострове Аляска и в заливе Кука в Северной Америке в период с 500 г. до н.э. по 1100 г. н.э. Это так называемая традиция Качемак (хотя есть и более древние её датировки).
Более позднее население региона — индейцы танаина — заселили берега залива Кука и полуострова Кенай в более поздний период (1000−1786 гг. н.э.). Возможно, они переосмыслили через свою собственную культуру некоторые рисунки, оставленные более ранними авторами.
Изучение этих памятников подчёркивает разнообразие и сложность культур, оказавшихся в зоне миграции, в том числе берингоморских культур. Пожалуй, на данном этапе исследований преждевременно делать далеко идущие выводы о связях с наскальным искусством Северо-Востока Сибири. Утешает то, что сейчас дан новый импульс сравнительным исследованиям культурной динамики и ритуальных практик как Аляски, так и Чукотки (короткометражный документальный фильм). Проводятся археологические исследования, обновляется база прорисовок, и новые методы документирования позволят нам существенно уточнить данные о наскальном искусстве Арктики.
***
Автор: Елена Сергеевна Леванова, заведующая центром палеоискусства Института археологии РАН, кандидат исторических наук, специально для GoArctic
