Вторая встреча была полна его личного отношения к ситуации. Я понимал, что всё произнесённое Гришей – увиденное им сквозь призму личного восприятия. Тем не менее в его поведении не было никаких странностей и не состыковок. Когда он не помнил деталей, говорил: «Я не помню.» Когда чего-то не знал, говорил: «Я не знаю.»
Такое взаимодействие мне давало основание, верить его словам, на сколько мне позволяло моё критическое мышление. Он не всегда был точен в формулировках и пару раз использовал слова, не подходящие по смыслу. Я же дотошно задавал вопросы, чтобы рассмотреть ситуацию под лупой.
Чего у него не отнять, так это искренность. Молодой ветеран говорил об этих событиях и в момент повествования не было никого более настоящего во всём мире.
- В прошлый раз я в диалоге ушёл от хронологии.
Мы зачищали дома, в которых проживали военнослужащие Украины. Нам пришла информация, что недалеко от нас ОМОН попал в засаду. Поспешили им на выручку на трёх коробочках. Само столкновение длилось не долго, противник в неравном бою оставил позиции.
Забрали у парней раненых, чтобы увезти для оказания помощи. Общаться с ОМОНом времени не было. Они сразу после столкновения отправились дальше по маршруту выполнять поставленные задачи.
Мы же не успели тронуться с места, как услышали рёв мотора. На нас из-за пригорка выкатился БТР. Нам по нему даже зарядить было нечем. Украинская машина медлить не стала и откатилась как можно быстрее. Испугались, что против них три БМД стояли. Вероятно, подумали, что нам есть чем ударить.
В очередной раз мне повезло. Вообще весь этот период пребывания сопровождался для меня фортуной.
- Ты упомянул БТР. В тот момент уже стянулись ВСУ?
- Да. Когда мы не смогли зайти в Киев, заработал другой план. Стали оттягивать на себя их войска, чтобы ослабить нагрузку на Донбасс.
В Буче, когда стояли, получили сообщение, что ночью во время комендантского часа по городу колесит машина примерно в одно и тоже время. Мы же понимаем, что это не здоровое событие. Выловить никак не смогли и получили приказ пройти по улицам и всем припаркованным автомобилям расстрелять колёса и движки.
Отправились на задание небольшой группой и видим такую картину. Микроавтобус и недалеко от него двоих неизвестных. Они нас видят и бегом к транспорту. Первого поразили одиночным выстрелом, второй успел прыгнуть за руль и начал заводить машину. Сначала по автомобилю отработали из пулемёта, а после добавили из гранатомёта. Обыскали авто и там обнаружили пять комплектов военного камуфляжа ВСУ и бронежилеты. То есть вероятнее всего агентов было больше, но у этой истории завершения не было. Оставшиеся трое, если они были, так нигде и не объявились.
Это стало своего рода точкой старта усиления контроля над мирными. Так же была ситуация: мужчина лежал в гамаке и украдкой нас снимал на телефон. Я его заметил, подменился на посту и с сослуживцем отправился к нему. Неизвестный вскочил, вошёл в дом и заперся. Мы взломали дверь и проникли внутрь. Положили недоброжелателя лицом в пол, а у него в смартфоне видео, фото и координаты.
Нашим парням, в тот же период времени, попалась в руки вражеская радиостанция и нам очень легко стало прослушивать их волну. Я не буду уходить с головой в детали, но быстро поняли их принцип выбора радиоволны для передачи данных. Там же слышали такую фразу: "Туда не стреляйте, там есть наши. Там есть наши, приём." Понимая, что нас пасут и сливают расположение, в квадрате пяти ста метров взломали и обыскали каждый дом.
Всё оказалось не зря. Мы нашли тех, кто сотрудничал с ВСУ. Это были двое мужчин и при них были бинокли с увеличением в пятьдесят крат.
- На ряду с Бучей, часто звучит Ирпень. Что можешь рассказать об этом населённом пункте?
- Много попыток было войти в Ирпень, но закрепиться не удавалось.
Впервые командование решило пройти по дороге через мост и прощупать оборону. Пошли колонной чуть больше десяти машин, если смотреть по датам, то это было начало марта. Как обычно мы в голове. Я верхом на БМД, так больше шансов выжить при попадании.
Пересекли мост и впереди увидел какую-то суету. Бегали неизвестные, и дорога была перекрыта. Проехать возможность была, но часть дороги перекрывала бетономешалка, а за ней внахлёст автобус. Такое расположение транспорта вынуждало сбросить скорость, чтобы объехать препятствия по зиг-загу.
Наша БМД встала за бетономешалкой. Мы заняли наблюдательные позиции и убедившись, что всё чисто пошла вторая машина, в которой был наш командир роты. Вдруг из неоткуда выкатился танк и выстрел. Никто сообразить даже не успел. Я видел этот снаряд и до сих пор помню его в замедленном режиме. Он летел в пятнадцати метрах от меня, и я ничего сделать не мог. Первый удар танка прошёл мимо колонны, после доворот башни и снова выстрел. Второй снаряд пришёлся в коробочку командира роты. Что говорить о снаряде танка, если БМД пробиваются пулей 7,62.
Взрыв. Рядом со мной был командир взвода и сразу после взрыва первое, что я от него услышал: "О***ть!". От выстрела танка у машины оторвало башню. Мы остались в ту же секунду без ротного. Следующий по рангу мой взводный, но он в шоке. Командир роты был его хорошим другом и потому потерялся. Действия дальнейшие не ясны и приказы не поступают. Мой командир говорит что-то вроде: "Всех убью! Отомщу!", а мы даже не в курсе как нам быть.
Пехота спешилась, а мы нет. Часть машин развернулось и откат на позиции. Нам команда не поступает. Третий выстрел пришёлся не в технику, а в асфальт от этого удара без двухсотых, но пару безвозвратных по ранению было. Как говорится клин клином и после третьего взводный хватается за связь и передаёт о потерях и что берёт командование на себя.
Дальше наше перемещение ползком. Первый реальный бой и над нами свист пуль. Не знаем, что делать. Как-то нужно выходить, а огонь очень плотный. Всё как во сне. Горящая башня от разбитой машины и то что осталось от ротного. В той коробочке из шести выжили только двое, изначально вытащили под дымами снайпера живого, а второго так и не нашли.
Позднее оказалось, что ещё один выживший из экипажа взорванной машины сидел на инжекторе (задняя часть коробочки), его взрывной волной перебросило за реку в зелёнку и поэтому мы его не нашли. Минут тридцать были в этой точке и кричали: "Есть ли кто живой?". Реакции и ответа не последовало. Пришлось отходить. Хоть и отработали не много по танку, мы не знали то ли он откатился совсем, то ли сейчас выкатится на нас снова.
Огонь по нам чуть убавился, и я со своим помощником выставили АГС. Нервничал и никак не мог его зарядить и с какой-то попытки всё же удалось. Ударили в ответ и шугнули их личный состав. Таким образом смогли разладить работу противника и выиграли время для выхода из засады.
Парень, которого мы так и не нашли, лежал в зелёнке, пришёл в себя и докричался до мирных. Те подошли к ВСУшникам и сообщили, что там русский раненый лежит. Так он и угодил в плен. Тот самый, кто давал показания против моего командира.
Ирпень – это очень долгая история. Было много попыток взять тот город, закрепиться не могли. Даже позднее, когда уже умели взаимодействовать с другими подразделениями. Хотя, несмотря на это в нем проводились ВС РФ успешные операции и даже брали в плен важных командиров.
- У тебя был момент, в котором ты себя поймал на мысли, что ты уже привык к обстановке?
- Там такого момента не было. Позднее уже после в воспоминаниях прокручивал все события, но уцепиться так и не сумел.
Местность становилась знакомой, да и сами обживались понемногу. Нам наладили обеспечение, и мы стали оказывать помощь местным. Медикаментами, водой и сухпайками им помогали. Многих мирных уже запомнили в лицо и знали, кто и зачем к нам идёт. Со временем договорились с противником о режиме работы зелёных коридоров для мирных. Сами же они уже общались с нами без опаски, но и провокаций старались не допускать.
В Буче есть улица Яблонская. На ней расположено административное здание и в подвале строения мы обнаружили перепуганных мирных. Их около ста человек. Они там несколько дней провели без света. Выпускать всех и сразу было опасно, но всё же взяли их под свою опеку и стали обеспечивать провиантом и водой. В течение нескольких дней они выходили на поверхность. Мы их обыскивали и просматривали гаджеты. Так же мужчин осматривали на наличие татуировок с нацисткой символикой. После этой процедуры им озвучивали инструктаж взаимодействия с военными, чтобы избежать провокаций и от местных.
Когда организовали «зелёный коридор», выпускали всех желающих уехать в Киев. Люди приезжали на машинах. Мы досматривали транспорт и содержимое смартфонов. У мирняка появилась возможность наконец-то покинуть зону боевых действий. Я не знаю почему, но с той стороны коридор для эвакуации населения много раз отказывались открывать или срывали в последний момент.
Однажды мы из Бучи в Ирпень выпустили два автобуса мирняка. Украинская сторона по ним открыла огонь. Я не понимал зачем они это сделали. После обвинения в адрес России и нашей армии, стало ясно, что противник в поисках информационного повода. Далее случилась всем известная провокация, порочащая имена военных подразделений, что выполняли боевые задачи под Киевом.
- Что касается тебя лично, ты бы согласился дать показания на полиграфе, касательно событий в Буче?
- Да. Только ответы готов дать, лишь на те вопросы, которые касаются лично меня и по тем эпизодам, которые видел сам.
Многим нашим согражданам вбили в голову, что из России туда пришли воевать «орки» и «чмобики». Про нас собирают всякий откровенный бред про изнасилование детей и поедание собак. Там сейчас такие же парни, которых легко встретить в транспорте, в кафе и просто на улице. Они простые ребята, которых обстоятельства вынуждают выживать и воевать. В целом у нас неплохо это получалось.
Мы часто оказывались там в странных обстоятельствах. Я многих решений и приказов не понимал совсем, но даже в таких условиях умудрялись выполнять, стоящие перед нами, задачи.
Нас однажды отправили стоять колонной на место, где за сутки до этого разбили другую. Там находиться было страшновато. На месте нам поступил приказ спешиться и осмотреться. Мы проходили по строениям и там же нашли на втором этаже одного из домов книги по снайпингу. Получается, что кто-то постигал новое ремесло прямо на огневой позиции.
Нам повезло больше, чем нашим предшественникам. Не было повторения сценария. Пока прочёсывали местность встретили пожилого дядьку, который рассказал нам детали. Он поведал всё что видел и знал. Одна вещь меня реально обескуражила.
Заблаговременно до остановки колонны, пришли люди в чёрной одежде и начали размещать огневые точки на участках. Произошла заминка с гранатомётчиком. Владелец участка, где по плану размещался гранатомёт, противился таким требованиям от неизвестных. С ним даже долго разговаривать не стали и убили мужичка.
- Они убили своего же гражданина?
- Верно. Я же говорил, что есть там люди чьи руки развязаны и они не перед чем не остановятся. Такие лица оправдывают свои действия боевым конфликтом и думают, что война всё спишет. Не знаю, чем всё закончится, но у таких преступлений сроков давности нет.
Самое, что больше всего меня шокировало в засаде на этом участке, так это ситуация одного из бойцов. Я с ним лично был знаком ещё до всех этих событий и сейчас он цел и невредим находится на родной земле. Парень – разведчик был в составе той колонны и удар пришёлся прямым попаданием в его машину.
Боец родился в рубашке. Уцелел после удара и его скинуло взрывной волной. После падения он обнаружил, что от страха во время взрыва выпустил из рук оружие. Автомат был потерян и под огнём врага парень укрылся в подвале одного из домов. Он сутки без оружия и провизии был в этом подвале, пока его не нашли наши. В такой ситуации мне бы было очень страшно.
Я сам попадал во взрывную волну. Может на инстинкте, а может от страха оказаться в таких же обстоятельствах, держал своё оружие крепко.
После было получение приказа на откат из Киевской области.
- Почему вас вывели из-под Киева?
- Наше пребывание в Буче становилось всё более бессмысленно и не могло тянуться бесконечно. Задача с оттягиванием войск была выполнена. Откат на территорию РФ тоже не заставил себя долго ждать. Очередное распоряжение сверху и колонны выдвинулись в сторону границы. Радость переполняла нас. Очень хотелось домой, но и лошадей бросать было жаль. Я надеялся, что найдутся заботливые люди и продолжат их кормить, но после нашего выхода с позиций по конюшне отработала украинская артиллерия.
Был уже конец марта, самые последние его числа. Дорога давалась легко не всем. Последние выходящие из-под Киева подразделения слышали звуки моторов. Уже шло движение украинских танков на оставленные территории. Замыкающие машины попадали под танковые обстрелы.
Смерть и опасность остались позади. Мы пересекли границу и вернулись в Беларусь. Оттуда - эшелонами домой в Россию. Нас встречала мирная жизнь и Российский Белгород. Мы думали, что будет реабилитация и можно было выдохнуть.
В Белгороде я встретил своего товарища по службе и очень рад был его видеть. Он гордился нами и что через такое прошли. Вдруг его вопрос: «Я слышал вы опять в п****резку?». Я не поверил собственным ушам. Мы с командиром начали узнавать точнее. Оказалось, что да.
У меня было состояние потерянности. Почему опять мы? Нам оказывается дали передохнуть всего две недели и готовили нас на очередной заход, уже через Луганскую область. Тут-то и посыпались отказняки. Многие военнослужащие разрывали контракты и уходили со службы.
- Их за это привлекали к ответственности?
- Нету ответственности никакой за отказ от участия в спецоперации. Военного положения никто не объявлял и по закону привлечь никак не могли.
В итоге те, кто остался на службе выдвинулись снова в сторону границы. Я был в их числе. Нам Буча в тот момент всё ещё казалась адом, но настоящий ад нас ожидал впереди.
- Что заставило тебя остаться на контракте и вернуться в пекло?
- У меня были мысли расторгнуть контракт. Я не хотел рисковать и воевать тоже не стремился, но не смог бросить боевых товарищей. Мы к тому моменту уже стали, как семья. Как бы я их бросил и кем бы я был после этого?
Помню, как звонил родителям перед заходом в конце февраля. Мне батя по телефону сказал: «Не геройствуй и голову лишний раз не задирай, но и заднюю не давай! Своих тоже не бросай!»
Гриша сделал паузу и чуть задумался, после всё же добавил:
- Нужно, как-то завершить нашу сегодняшнюю беседу. Слава России! Победа будет за нами!
Я не понимаю до сих пор, почему среди наших сограждан есть те, кто презирает наших солдат? Почему, прикрываясь антивоенной позицией, они считают правильным переводить деньги на нужды вражеской армии? Понимают ли эти люди, что каждый такой рубль становится пулей в теле их одноклассника, соседа или даже брата?
В какой-то момент возникла необходимость консолидации, но все почему-то грызутся. Слишком много объявилось недовольных режимом в момент, когда страна в опасности. Солдат молодой и взрослый на себя сегодня взваливает тяжёлую ношу, если вам так неприятна власть, то объединитесь хотя бы вокруг него. За нас сегодня некому постоять кроме российских военных, а у них нет никого кроме нас.
Продолжение следует…