В Вифлеем мы проскочили очень удачно: накануне тех самых терактов, что положили, по всей видимости, окончательный конец въезду иностранцев в Палестину. Как и по прибытии в Бен-Гурион, при подъезде к пограничной зоне, о. Алипий (а еще раньше – сотрудники паломнической службы) запугал нас до икоты возможным «великим шмоном», допросом и едва ли не повальными арестами на границе. Ничего подобного. Из двух израильских военных один и вовсе поленился лезть в автобус, а второй лишь небрежно пожелал, чтобы мы подняли вверх российские паспорта, что мы охотно и сделали, после чего автобус через полминуты оказался в Палестине.
Паломников не обижают равно евреи и арабы – кто же режет курицу, несущую золотые яйца? У первого же сувенирного магазина, где бесплатно поили кофе с кардамоном (гадость страшная, особенно по жаре), нас обступили толпы местных коробейников, соблазняя довольно привлекательными бусами и безобразными сумками. По мере того, как мы не соблазнялись, цены стремительно падали – вплоть до предела, честно определенного мною как «дешевле только даром». Мне очень захотелось бус из крупной неровной бирюзы – за доллар! – и я затосковала, стесняясь перед другими покупать неправославный «суетный» товар. Теперь жалею.
Церковь над пещерой Рождества Христова в Вифлееме мрачновата, сама пещера превращена, по обычаю, в милую шкатулочку. Место, где Господь родился, ясли, куда положила Его, новорожденного, Дева-Мать, – все забрано красивым белым мрамором, и вовсе не испытываешь того сокрушительного ощущения, что ведь изначально-то это – хлев! Что нигде, кроме как в хлеву для скота, не нашлось места родиться Спасителю мира…. Потом спускаемся в другую церковь – туда, где за решеткой горой навалены черепа тех младенцев, что были истреблены в Вифлееме по приказу Ирода. Много и взрослых черепов: матери гибли вместе с детьми, защищая первенцев от вооруженных солдат – голыми руками.
Здесь отмаливают аборты. По традиции Греческой Православной Церкви супругов, допустивших убийство ребенка во чреве, но раскаявшихся и пришедших на исповедь, не допускают до причастия до тех пор, пока они не приедут сюда, в пещеру убиенных Иродом младенцев, и не испросят прощения. Беззвучно рыдая, повисла на решетке и наша группа. В ужасе стоят поодаль молодожены, совершающие с нами свадебное путешествие. Потом, в молчании, не глядя друг на друга, выходим на свет – возможно, прощенные? – поголовные убийцы.
К автобусу бежим, сбившись в плотную кучку: отбиться от своих страшно: здесь – война. Много свежих руин, напряжение в лицах, черная нищета – вечная спутница всех войн… Я вижу арабских девочек-школьниц, а у одной из них экзотический туземный головной убор, то есть, попросту белая тряпка, живописно намотанная, – и я мгновенно сую своей соседке по комнате фотоаппарат. Кидаюсь к девочке в погоне за уникальным кадром, меж тем как группа быстро уходит вперед. Знаками и улыбкой наскоро объясняю девочке, что хочу сняться с ней, а сама окидываю взглядом окрестности: не появится ли сейчас из-за угла разгневанный родитель, требующий денег – с таким шутки плохи. Но родителя нет, и мы с девочкой, трогательно обнявшись, фотографируемся на долгую, долгую память…
В канун Преображенья Господня все тот же автобус, ведомый все тем же несколько приунывшим водителем, так и не сумевшим сделать свой маленький гешефт с нашей группой, а именно – втюхать кассеты про Израиль по двадцать долларов штука, взял курс на Галилею. В противоположность сплошь белокаменной Иудее, в Галилее дома только из черного камня – таковы местные породы там и там. Заехали по пути в монастырь Св. Герасима – того самого, у которого, по словам Нектария Оптинского, благодати был «целый каравай»: в качестве ручного любимца держал он льва (Нектарий – кота, потому и говорил, что благодати у него лишь «краюшка»). С этим львом изображается Герасим на иконах, ему молятся при болезнях животных, в честь него назвал Тургенев убийцу несчастной Му-Му, а в его монастыре – единственном из всех – сразу же предложили нам скромную трапезу: сок и мягкий белый хлеб – и дальше путь наш лежал в Кану, в монастырь памяти первого чуда Господня – претворения воды в вино на брачном пире…
Церковь оказалась там небольшая и невпечатляющая. Рванулись мы было к огромному каменному водоносу – вдруг из тех самых шести?! – но были быстро охлаждены о. Алипием: нет, не те, позднейшая стилизация… Но Кана не была бы Каной, если бы… Правильно, именно там мы опустошили винный магазинчик. Вин – великое множество, цены – атомные, но это нас, до того за каждый шекель торговавшихся, в Кане именно смутить не могло. Правда, когда потом распробовали вино, оказалось – портвейн не лучшего качества, но душа все равно пела: как же – того самого, нерукотворного вина духовный отзвук! «Ну вот, – констатировал о. Алипий, наблюдая нас, забывших про жару, озабоченно снующих туда и обратно между автобусом и магазином: туда – с пустыми сумками, обратно – с полными. – Наконец-то православные паломники получили возможность заняться любимым делом!».
Продолжение следует
Чтобы мой канал мог развиваться дальше, подпишитесь на него, пожалуйста! А если мое творчество Вам нравится, поставьте лайк, он мне действительно нужен.
В Санкт-Петербурге книги автора можно купить в Доме Книги, в Новосибирске - в сети магазинов "Умник", а те читатели, которые находятся в других городах или предпочитают электронные версии, могут найти их здесь:
https://www.litres.ru/author/natalya-aleksandrovna-veselova/
https://ridero.ru/author/veselova_nataliya_netw0/
https://www.labirint.ru/books/915024/
