Найти в Дзене
МилаПрима

Мой роман века, написанный в болезни в начале 2000-х годов.

Вчера. копаясь в книгах, обнаружила свои записки начала 2000-х гг. Тогда я сильно заболела, сидела дома, было больно и тяжело. Как всегда, много читала, но вдруг решила что-нибудь написать сама. Весёленькое. Отвлечься от грустных мыслей. Вот, нашла и "публикую". Не судите строго, дорогие. ЛЮДМИЛА ПИСКАРЕВА, "писатель-почвенник". "СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ЛЕПЕТ". Подражание Ж.-Ж. Руссо. ЖАНР - пастораль, эклога, бред сивой кобылы, идиллия, эссе, проза. Глава I. Вечером на заднем дворе скромного трёхэтажного домика разносторонне образованная старушка бабка Гортензия доила своих коз: козу Гиперболу и козу Гипотенузу. Невдалеке, освещённый заходящим солнцем, козёл Гротеск-Ланселот щипал ананас. Рядом паслись любимые курицы Аква, Брюква и Кунегунда. Они с удовольствием клевали разложенную на шитом рушнике (пальмы и морковки) буханочку экологически чистого хлеба "8 злаков". Бабка Гортензия была одета по-домашнему: свободное платье "шан-жан" (цвета перванш и фрэз) со скромными вставками из кр

Вчера. копаясь в книгах, обнаружила свои записки начала 2000-х гг. Тогда я сильно заболела, сидела дома, было больно и тяжело. Как всегда, много читала, но вдруг решила что-нибудь написать сама. Весёленькое. Отвлечься от грустных мыслей. Вот, нашла и "публикую". Не судите строго, дорогие.

ЛЮДМИЛА ПИСКАРЕВА, "писатель-почвенник".

"СЕЛЬСКОХОЗЯЙСТВЕННЫЙ ЛЕПЕТ". Подражание Ж.-Ж. Руссо. ЖАНР - пастораль, эклога, бред сивой кобылы, идиллия, эссе, проза.

Глава I. Вечером на заднем дворе скромного трёхэтажного домика разносторонне образованная старушка бабка Гортензия доила своих коз: козу Гиперболу и козу Гипотенузу. Невдалеке, освещённый заходящим солнцем, козёл Гротеск-Ланселот щипал ананас. Рядом паслись любимые курицы Аква, Брюква и Кунегунда. Они с удовольствием клевали разложенную на шитом рушнике (пальмы и морковки) буханочку экологически чистого хлеба "8 злаков".

Бабка Гортензия была одета по-домашнему: свободное платье "шан-жан" (цвета перванш и фрэз) со скромными вставками из кружев бродери.

Послышался шум, и на крыльцо вышел гортензиев муж - красавец старик Эскулап Парацельсович Бронштейнгауз-Клинген. Недаром - ох, недаром! - был назван он так, ибо имел с младенчества дар исцелять: в возрасте 1,5 месяцев он вылечил своего прадеда Эпофродита от застарелого ревматизма, просто полежав у того на коленях и сотворив совсем маленькую лужицу.

И пошло, и поехало! Красавец старик вылечивал всех, кто попадался ему под руку или под что-нибудь еще, и вылечивал от всего!

Вообще их фамилия была Ивановы, но он сменил её, так как Бронштейнгауз-Клинген была значительнее и, конечно, красивее.

На деде Эскулапе красовалась рубашка-апаш с супатной застёжкой цвета сомо, штаны гармонировали с жениным платьем (были сшиты из того же материала с кружевными вставками) в пандан к любимой.

На обоих супругах качались скромные шляпы из золотистой итальянской соломки.

Продолжение следует.