Минул год, как Максим жил на острове. Для него все это промелькнуло как сон, как давно просмотренный фильм, о котором остались нечеткие воспоминания. За зиму он внезапно вырос, раздался в плечах, а светлые волосы немного потемнели, и теперь отливали густым старым золотом. В конце мая ему исполнилось шестнадцать. На душе у него было тихо и глухо. Ничего не отзывалось в нем, как раньше, ничего не трогало. Он исправно учился, охотно работал на послушаниях, до изнеможения тренировался. Жил от побудки до отбоя.
Летом на острове произошло происшествие. Утонул Сашка, хороший парень из Ильинских. В выходной прыгал с сосны в воду, не рассчитал, нырнул и не выплыл. Потом вытащили его тело с разбитой головой, на подводный камень напоролся. Отец Андрей хоронить не острове категорически не разрешил. На лодке увезли хоронить его на соседний остров. Максим стоял на своей насыпи, в воде и смотрел в след удаляющейся лодке. Смерть Сашки, такая нелепая и внезапная вытряхнула его из той спокойно болотистой эмоциональной мути, в которой находилась его душа весь год.
Вечером отец Андрей собрал всех в крытом спортзале и прочитал проповедь о том, что принадлежат они не себе, а Господу, а значит так легкомысленно относиться к своей жизни есть грех и вредительство. Поэтому необходимо задуматься о своей миссии и цели в жизни, а значит на следующей неделе выходной отменяется.
После проповеди отец Андрей позвал к себе Максима.
- Ну, заходи, крестник! Давненько мы с тобой за чаем не сиживали. Всё дела, да еще вот происшествие это. - поприветствовал его отец Андрей
- Да, отче. – коротко согласился Максим
- А ведь я о дне рождения не забыл, не забыл, не думай. – улыбнулся отец Андрей. – И происшествие это как раз для того, чтоб ценили кратковременность бренной жизни. Поэтому завтра едем с тобой в город. Там и подарок твой заберем. Архимандрит прислал, как раз по моей просьбе.
- Спасибо, отче. – поблагодарил Максим
- Да что ты как деревянный, в самом деле? Ты ж парень тертый, знаешь, что к чему. Неужто из-за Сашки так переживаешь? – удивился отец Андрей
Максим молчал.
Андрей подсел к Максиму и приобнял его за плечи.
- Ты пойми, к смерти надо проще относиться. Не пропускать через себя. Знаешь, сколько еще смертей рядом с тобой будет? И друзей, и врагов. А кому жить, кому умирать, только Господь ведает. Прими, как волю Божью. Она на все одна.
Максим посмотрел в глаза отца Андрея
- А в чем она, эта воля, отче? Почему Сашка так по-дурацки погиб? Он даже еще сделать-то ничего не успел. А Нана?
Отец Андрей насупился:
- Про то нам неведомо. Может уберег Господь вас от такого товарища в будущем. А может еще что. Касаемо подруги твоей… не нашего с тобой это ума дело.
Максим почувствовал, как предательски сжимается горло и наворачиваются слезы. Отец Андрей смягчился:
- Не плачь, не надо себе душу рвать. Молись и тренируйся усердней, это душу лечит.
- Не лечит. – мотнул головой Максим. – Год прошел… не лечит.
- Ладно, сходи в часовню, помолись, свечку поставь, а с утра в город поедем. Саныч предупрежден, будет на пристани ждать.
В шесть утра на пристани ожидал еще больше постаревший, но державшийся молодцом Дмитрий Саныч в своей неизменной ветровке и лыжной шапке.
- Ого, ничего себе, вот это ты вырос! А ты смотри-ка, каков «Маяк» нынче! Покрасил!
«Маяк» алел на воде яркими бортами. Только ватрелиния по-прежнему была синей.
- Давай, Максим, запрыгивай, время не ждет. – подтолкну в спину отец Андрей.
За год мир изменился. Перестал быть спокойным и неторопливым. Пропали последние оставшиеся от прошлых времен лозунги, а вместо них запестрела яркая реклама. Даже в маленьком городе на берегу Онеги появились иномарки, а женщины стали одеваться ярко и, как показалось Максиму, вызывающе. Дмитрий Саныч пересел за руль шустрого праворульного микроавтобуса и повез по городу Максима и отца Андрея, который переоделся в мирское. Максим впервые видел его в брюках. В городе заходили в разные магазины, на почту и наконец осели в привокзальном кафе. Место было бойкое. Отец Андрей заказывал, а Максим отошел помыть руки. На выходе он столкнулся с курившей девицей, стоявшей к нему спиной. Она была высокой, в длинной шифоновой юбке, на каблуках, а по спине разметались рыжие кудрявые волосы. Максим застыл. А она повернулась к нему лицом и его будто обдало ледяным потоком. Широкое, конопатое лицо, узкий жабий рот и бесцветные глаза. Максим заскочил в туалет и долго обтирал горящее лицо холодной водой. Ну, конечно, не она! Конечно! Откуда бы ей взяться? Выдохнув, он вернулся в зал, где его ждали отец Андрей и Дмитрий Саныч. Они ели резинового цыпленка-табака и винегрет.
- Давай, Максим, присоединяйся! – поманил его капитан. – Мы тут выпиваем за твое здоровье.
На столе стояла початая поллитровка.
На десерт Максим получил мороженое. Последний раз он ел мороженое еще при Митриче. Года два назад. И вот оно лежит, пять шариков, пломбир, шоколадное, крем-брюле, жирно политые сиропом и посыпанные тертым шоколадом и тает в вазочке из нержавейки на ножке.
На обратном пути загрузили катер коробками с продовольствием и Максим получил свой подарок. В пакете лежали новенькие кроссовки, спортивная куртка и настоящие американские джинсы.
- Вот, в город будет в чем выйти. Архимандрит из-за границы привез. – с гордостью сообщил отец Андрей.
Максим поблагодарил и уселся на палубе. Ни в какой город он больше не хотел ехать. Ему бы поскорее вернуться обратно.
Как ни странно, но встреча с курящей рыжей в кафе помогла успокоить начинающуюся бурю в его душе. Каждый раз, как он вспоминал лицо Наны, рядом начинал маячить жабий рот и бессмысленные глаза незнакомки и ему становилось легче.
Постепенно почти все его приятели начали выезжать в город. Каждый приносил разные вести. Эд рассказал про чудо: беспроводной телефон, по которому можно было разговаривать на улице. С тех пор он прямо заболел этой идеей, раздобыть себе такой же.
- Эх, ты, дурак! – укорил его Серега. – А звонить ты кому будешь? У нас таких телефонов - то нет!
- А может я архимандриту позвоню! – не сдавался Эдуард – у такого важного человека этот телефон точно имеется.
Так прошло еще два года, похожих один на другой. В начале той весны, когда Максиму исполнилось восемнадцать, умер старенький отец Амвросий. По этому поводу на остров приехал архимандрит Илларион. Похоронили отца Амвросия за часовней, под большой сосной. Архимандрит стоял на крылечке часовни, после отпевания и с удовольствием смотрел на стройные ряды молодых солдат, стоявших на плацу, чтобы отдать последние почести своему наставнику.
Вечером после трапезы архимандрит созвал совет из всех святых отцов и потребовал отчета.
- Я к вам летом собирался, но раз уж так вышло, давайте сейчас решать вопрос, значить Господу так угодно. – начал Илларион. – Отца Амвросия не спросишь, но вот Януарий, ты, как его заместитель, что скажешь?
- Скажу, что готовы наши послушники. Можно забирать. – кивнул отец Януарий, утирая набежавший пот.
- Хорошо. – кивнул архимандрит. – Иоанн?
Отец Иоанн чуть помедлил:
- От себя могу сказать, что конечно по моей части, я сделал все возможное. Но физподготовка хромает! Я бы их оставил еще на месяц. И по стрелковой слабовато.
Отец Кирилл, отвечавший за физподготовку встрял:
- Поддержу. Месяц повышенной нагрузки и никаких других занятий, ни богословия, ни языков. Отряд Кирилла и Мефодия самый слабый, Николаевцы получше. К Ильинским претензий нет. Есть некоторые особенно отличившиеся. Вот список.
Отцы Михаил и Алексий подтвердили своими списками мнение отца Кирилла.
- Ну, Андрей, за тобой слово. – подытожил архимандрит.
Отец Андрей выложил свои записи, в которых было отмечено 21 имя.
- Отчитываюсь, отче. Со всеми выше озвученными мнениями согласен. Этих 21 послушника предлагаю к отправке первыми. Остальные должны задержаться. Нельзя такой ценный контингент на корню угробить. Стрелковую подтянем, а марш-бросок на соседнем острове проведем. Тогда и забирать их можно.
- Вот и замечательно. Наконец-то! С опережением идем! – обрадовался Илларион. – Готовь парней, Андрей, завтра с утра первую партию увозим.
ПРОДОЛЖЕНИЕ