Санёк приехал на проводы Толяна на железнодорожный вокзал, и прямо перед ним, в газоне, обнаружил собственно виновника торжества, давешнего его друга Сержанта, двух пивных фей, такого же крохотного роста, как и сами криминальные приятели, и ещё одного неизвестного типа. Новый персонаж как то совсем не вязался с компанией, это был высокий худощавый молодой человек, прилично одетый, в очках, напоминал он или студента, или лаборанта, а может даже доцента. Был с виду из интеллигентной среды и как попал в лапы к Толяну было неясно.
- Ага, а вот и Санёк, пришёл всё-таки? Сдержал обещание? Ну молодец, человек слова, принёс лавэ?
Вся компания безбожно жрала водку из горла и вела крикливые пьяные беседы, не стесняясь прохожих, идущих мимо по привокзальной «тропе». Пивные феи периодически закатывались зычным вульгарным хохотом, Сержанта и очкарика явно уже повело от выпитого, Толян с виду тоже лыка не вязал.
- Санёк, слушай, пошли сходим в вокзал узнаем, что там да как с поездом.
Отойдя буквально на пару метров от пьяной компании, Толян неожиданно волшебным образом протрезвел и стал как стекло. Они прошли внутрь старого обшарпанного здания Финляндского железнодорожного вокзала.
*****
Это только спустя годы на его месте возведут огромное здание из стекла и бетона, при строительстве которого снимут троих начальников дороги, а в конце строительства произойдёт забавный инцидент. Когда здание будет закончено, перед самым торжественным приёмом с участием глав города и московского генералитета, после того как снимут леса, вдруг окажется, что здание вокзала идеально напоминает некий орган, о котором в приличном обществе говорить не принято. При чём здание похоже на него исключительным образом, точно повторяет все анатомические особенности, стремящиеся ввысь. А с учётом того, что сам вокзал был сделан из синего стекла, это стало самым настоящим олицетворением так сказать сущности города Петра. Как там у Пушкина?
«…Я памятник себе воздвиг нерукотворный,
К нему не зарастёт народная тропа,
Вознёсся выше он главою непокорной
Александрийского столпа...»
Слова Александра Сергеевича оказались пророческими. Когда прямо перед высокой комиссией этот, с позволения сказать, «конфуз», а может и целенаправленно задуманная издевательская диверсия архитекторов-предателей вскрылись, была сделана нелепая попытка хоть как-то закамуфлировать неприличный, прости Господи, «экспонат» цвета морской волны, путём монтажа на самом его верху некой дополнительной конструкции, но и из этого ничего хорошего не вышло, стало только ещё больше похоже на адюльтер.
Так как здание вокзала было последним домом на проспекте Пушкина, его так и стали называть «конец Пушкина», а чиновники посмотрели, посокрушались, да плюнули. Ну а что тут теперь сделаешь, вот тебе и новая культурная достопримечательность в культурной столице, развитие внутреннего туризма на современный лад...
*****
Но это всё произойдёт гораздо позже, а пока облупившееся, облезшее здание вокзала, не ремонтировавшееся ещё с начала века, гостеприимно впустило приятелей, как и сотни других проезжих путников в своё чрево. Саньку бросился в глаза и надолго запомнился интересный аппарат поиска направлений и рейсов с винтажными кнопками, если нажать на которые, начинали внутри вращаться какие-то допотопные механизмы и таблички выстраивали из себя конструкцию из начальной и конечной точек отправления, а так же номеров поездов. Весьма занятное и интересное изобретение учёных 18 столетия. Шурик с Толяном долго пытались в нём разобраться, тыкали так и сяк, аппарат с шумом вращал лопастями и табличками, но ничего путного из него им выудить не удалось, потому что он всегда выдавал то «Магадан – Анадырь», то «Красноярск – Уренгой». Вообще в конечном итоге Александру показалось что это был вовсе никакой и не справочный автомат, а что-то наподобие машины предсказаний.
- Санёк слушай, а напоследок, у тебя случайно нет какого-нибудь чувака, к которому можно завалиться, напоить его и ограбить. Может познакомишь?
Санёк был шокирован от столь обескураживающего вопроса не в бровь, а в глаз.
- Да… как-то… и в ум ничего не приходит, если только меня… Но у нас и брать-то особо нечего, отца год как выперли с работы, он теперь всегда дома бухает, у нас жить-то не на что…
- Да нет, ты что, ты свой, а своих грабить последнее дело. Короче, слушай, план такой. Сейчас возвращаемся, ещё напаиваем этих алкашей, они вырубаются, и я сваливаю с их вещами, билет у меня уже на руках.
- А они разве не свои?
- Они? Да какие они свои… Просто со мной увязаться хотят, на романтику потянуло, да только не ихнее всё это. Не надо им, потом спасибо скажут, из них бродяги, как из меня балерина. А вещи ихние – это плата мне за науку.
- А с Сержантом вы разве не друзья?
- С Серым то? Да нет, какие друзья, мы с ним позавчера только познакомились.
Всё случилось ровно по плану Толяна, купленный на саньковы последние рубли в вокзальном комке пузырь палёнки, незамедлительно разлитый по пластиковым стаканчикам и оприходованный тут же, без закуски, без запивки, что называется «через затяжку» сигареты, вырубил всех присутствующих, да так что они просто повалились на газон и уснули мёртвым сном. После этого Толян собрал у своих друзей всё, что было мало-мальски ценного, упаковал в спортивную сумку.
- Ну ладно, Санёк, давай, провожать меня не надо. Ты тоже не задерживайся, а то сейчас эти проснутся, ну бывай, не поминай лихом.
И Толян, подхватив сумку, побежал в сторону перрона и ожидавших там поездов. Первым очнулся Сержант. Он вращал пьяными глазами, спрашивал где Толян, а Санёк только пожимал плечами. Сержант кинулся с проклятиями в сторону поездов, поняв, что у него умыкнули все вещи. Чем эта история закончилась Шурик не знал, потому что сел в подошедший троллейбус и спокойно вернулся в родные пенаты.