Икона Богородицы «Козельщанская»
Козельщанский образ принадлежит к числу позднейших по времени прославления чудотворных икон Богоматери. Он был семейной святыней рода графа Владимира Ивановича Капниста – внука известного на Украине и в России драматурга, поэта, сатирика и общественно-политического деятеля В. В. Капниста – и находился в его имении, селе Козельщине.
Образ этот нетипичен для русской иконописи. Характер письма напоминает итальянских Мадонн, в то же время стилистические особенности близки к исполнению Богородичных икон XVIII – начала XIX века.
На иконе изображена Божия Матерь, на коленях Которой в полулежащем положении покоится Предвечный Младенец, держащий в правой руке крест. В стороне стоит Чаша, и около нее лежит лжица. Можно предположить, что художник поместил около Предвечного Младенца эти изображения, желая указать на Него как на будущего установителя Таинства Святого Причащения. Иные же, объясняя идею образа, говорят, что икона написана на стих акафиста: Радуйся, чаше, черплющая нам радость от Источника безсмертия[1]. Лики Божественного Младенца и Богоматери на этой необыкновенно красивой иконе исполнены умиротворения.
По преданию, образ был святыней одной из фрейлин государыни Елизаветы Петровны. Фрейлина происходила «из какого-то итальянского рода» и была обвенчана в Санкт-Петербурге «по желанию Государыни» с запорожским казаком, полковым писарем Сиромахой, который не поддержал стремление гетмана Полуботка к расширению самоуправления Малороссии. Казаку был дарован участок земли в Запорожье. Наследство Сиромахи перешло по женской линии к его внуку П. И. Козельскому, владельцу имения Козельщина. Он сообщил, что икону в 10-х годах XIX века ему прислала из Херсонской губернии мать Прасковья Дмитриевна (урожденная Сиромаха), вышедшая замуж за казака Козельца. Супругой графа Капниста была Софья Михайловна Остроградская, дочь видного математика, академика Санкт-Петербургской Академии наук. В конце 50-х годов XIX века имение Козельщина, расположенное недалеко от родового села Остроградских, отошло ей по дарственной от Козельского.
«Эта икона, – сообщает в своей записной книге граф Капнист, – в моем семействе, а также и в окрестностях издавна пользуется славой чудотворной. Жена моя в особенности всегда чтила икону эту, что заимствовали от нее и наши дети». Исстари сложилось поверье, что молитва перед этим образом помогает получить облегчение или исцеление в болезнях душевных и телесных, а молодым девицам – устроить свое семейное положение. При этом установился обычай, чтобы молящийся чистил ризу на святой иконе, вытирая ее осторожно ватой или чистым полотенцем. И сколько раз молитва при подобном обращении была услышана! Как скоро, удачно и неожиданно устраивалась счастливая судьба прибегающих к Божией Матери перед этим образом! Неудивительно, что риза на этой иконе была всегда чиста и горела, как солнце.
У графа Капниста была дочь Мария Владимировна, воспитывавшаяся в Полтавском институте. Во время учебы она тяжело заболела. Поначалу врачи не считали болезнь серьезной, находя лишь вывих в ступне. Но через короткое время у девушки искривилась и другая нога. Ее лечили в Харькове, на Кавказе. Но больная чувствовала себя все хуже и хуже, и, помимо общего упадка сил, она потеряла всякую чувствительность в руках и ногах. В Москве больная была исследована знаменитыми невропатологами, профессорами, но они не могли оказать помощи и отправляли ее к европейским знаменитостям. Горе и страдание родителей, на глазах которых постепенно изо дня в день ухудшалось здоровье их любимой дочери, а вместе с тем таяла надежда на ее выздоровление, были неописуемы. Но в то самое время, когда медицина истощила все средства и открыто признала свою некомпетентность, а смерть уже подходила к молодой жизни, явилась на помощь неведомая, непостижимая сила, перед проявлением которой все, и даже сама смерть, осознали свое бессилие.
Приезда французского профессора Шарко в Россию больная ожидала в деревне. 21 февраля 1881 года в доме были гости, шла непринужденная дружеская беседа. Неожиданно получив телеграмму о приезде знаменитости, семья засобиралась в Москву. Графиня посоветовала дочери помолиться перед семейной иконой и по традиции почистить при этом ее ризу. Беспрекословно исполняя желание матери, дочь благоговейно взяла образ и, вспомнив печальные события минувшего года, задумалась перед ним. «Неужели же вечные страдания?» Больная крепко обняла икону слабыми руками и, прильнув к ней, излила в горячем молитвенном порыве к Царице Небесной, Заступнице скорбящих и обремененных, всю свою веру и боль.
Горячая просьба больной девушки была услышана: Мария вдруг почувствовала, что с нею творится что-то необычайное. Присутствие жизненной силы внезапно появилось в руках и ногах. Вне себя Мария закричала: «Мама, я чувствую руки и ноги!» и тут же стала быстро срывать бинты и тяжелые металлические распорки. Мать подумала, что дочь лишилась рассудка – ее порывистые движения, радостное лицо, крики казались настрадавшейся женщине припадками безумия. Но она быстро удостоверилась, что дочь чудесно исцелилась: по молитвенному ходатайству Богородицы над ней совершилось чудо всемогущества Божия, радостная весть о котором впоследствии разнеслась по всей православной Руси.
Несмотря на полное исцеление дочери, графиня решилась везти дочь в Москву, взяв с собой икону. В Москве граф устроил собрание ученых врачей, съехавшихся осмотреть бывшую пациентку. Все они во главе с Шарко отказывались искать научное объяснение происшедшему. А Шарко говорил, что если бы не такие достоверные свидетели, как московские профессора, то он счел бы это событие мистификацией.
Молва о необычайном происшествии в семье Капнистов мгновенно облетела всю древнюю столицу, а пресса разнесла весть о чуде по всей России. В Лоскутную гостиницу, где квартировал граф, начали стекаться люди для поклонения чудотворной иконе. На приходящих с верой начала изливаться благодатная милость Божия.
Козельщанская обитель
Веселися, земле Полтавская и все Отечество наше православное…[2] Еще до возвращения семьи графа Капниста домой, вся окрестность уже знала о благодатных исцелениях от Козельщанского образа. Толпы богомольцев стали спешить в деревню к графу. С разрешения полтавского архиерея граф устроил в своем саду временную часовню, где 23 апреля 1881 года поместил икону. Каждый день, с раннего утра и далеко за полдень, не умолкали перед образом молебны и акафисты. Два приходских священника постоянно чередовались, совершая святую службу. Не было ни дня, чтобы перед иконой не молились сотни богомольцев.
В этом же 1881 году, в сентябре, в день Рождества Божией Матери, с разрешения епархиального начальства был положен первый камень в основание храма. На торжества собралось несколько десятков тысяч человек, среди которых было много тяжелобольных, привезенных родными в надежде получить исцеление. Прошел ровно год, и 6 сентября 1882 года в первый раз раздался звон колоколов на новопостроенной колокольне Козельщанского храма.
Со временем благоустроился Козельщанский приход. Граф ходатайствовал о создании женской общины, обещая пожертвовать землю из своего имения. 29 апреля 1885 года Указом Святейшего Правительствующего Синода при Козельщанской Рождество-Богородичной церкви была открыта женская община «с присвоением ей наименования община Богородице-Рождественская с больницею, училищем и приютом для калек». Начальницей была назначена бывшая воспитательница Золотоношского Красногорского монастырского трехклассного училища монахиня Олимпиада (Дмитриева). Козельщанская община постепенно развивалась, пока, наконец, Указ Синода от 17 февраля 1891 года не постановил возвести ее степень женского монастыря.
В дореволюционное время от иконы Богоматери «Козельщанской» было невероятно много исцелений. Приведем хотя бы один пример – как свидетельство Божественной любви к грешным людям и пример крепкой веры наших предков, как в день празднования святого образа Церковь воспевает: «Из рода в род хранимая святыня – образ сей честный, молим Тя, Царице Преблагая, да будет во освящение и исцеление и спасение душ и телес наших, да Тя во веки величаем»[3].
«В Бреусовских хуторах, в Кобелякском уезде, проживал более трех лет нищий слепец казак Озерской волости Иван Лукьянов Лось. Это слепец единственным средством для своего пропитания избрал милостыню [...] Ослеп он от тяжкой глазной болезни, от которой лечился в Полтавском богоугодном заведении. Страдал же он своей слепотой более четырех лет. О своем чудесном исцелении у иконы Божией Матери Лось рассказывает так: "За неделю до отдания праздника Воскресения Христова я был в деревне Козельщине в первый раз. Крепко молился я перед иконой Божией Матери, но, вероятно, недостойна была моя молитва. Я возвратился в свою деревню таким же слепцом, как и вышел из нее. В другой раз я был в Козельщине перед Вознесением Господним. И опять, кажись, с усердием молился перед образом Владычицы, но слепота моя осталась при мне. Наконец в четверток после этой недели я опять пошел в Козельщину. Меня как будто бы кто-то уговаривал опять туда пойти, и я, исполняя повеление этого тайного голоса, опять молился перед иконой Царицы Небесной. И опять, по-видимому, напрасно: слепцом, как был до этого, я возвращался домой. Но вера в помощь Божией Матери не оставляла меня. На возвратном пути Господь посетил меня Своей милостью. В то время, когда я, положив руку на плечи моего поводыря, шел обратно в Брусовку, со мной совершилось что-то необычайное. В моих глазах показался свет, так что я поневоле закрыл их своей ладонью. Когда же я опустил свою руку, то ясно начал различать окружающие меня предметы. Впереди я увидел хутор, по бокам зеленые нивы жита и пшеницы, под ногами дорогу. Мне сначала показалось, что все это я вижу во сне, и я страшился спросить своего поводыря, правда ли то, что я вижу, или же я сплю и все то, что я вижу, есть мой сон? Долго я молчал, ничего не говоря моему спутнику; наконец, решился сказать ему, чтобы он отошел от меня и предоставил мне самому идти по дороге. Когда же я уверился в том, что сам без чужого пособия верно иду по гладкой дороге, тогда я решился с боязнью обратиться к своему провожатому с вопросами: правда ли, что впереди от нас жито, а направо пшеница? По дороге ли я иду? И когда получил на все мои вопросы прямое подтверждение от моего спутника, тогда я понял, что Господь по молитве Царицы Небесной совершил со мной чудо, и с глубокой благодарностию к Заступнице всех скорбящих и обремененных пал на землю и начал молиться".
Рассказ этот заимствован как из заявления, полученного графом В. И. Капнистом от священника с. Бреусовка отца Ивана Костенко, так и от частных людей, слышавших повесть о чудесном прозрении самого Лося»[4].
О том, что икона была широко известна, говорит тот факт, что в мае 1904 года обитель посетили император Николай Александрович и великий князь Михаил Александрович, пожелавшие поклониться чудотворному образу Божией Матери в дни переживаемых Россией испытаний Русско-японской войны. От станции до обители император и великий князь шли пешком. Выслушав приветствие, царственные богомольцы приложились ко кресту и чудотворному образу Божией Матери, внесли значительные пожертвования.
В эпоху гонений
Наступили новые времена. В начале ХХ века октябрьский переворот катком прошел по всей России и судьбам людей, в том числе и Марии Капнист. Отец Александр Введенский подробно написал в 1953 году матушке Антонии (Н. М. Желтовской) о Козельщанском образе Богоматери и судьбе Марии Капнист. Отец Александр особо отметил, что с юности он сомневался в святости Козельщанской иконы.
«В 1920 году, когда хлынул поток беженцев в Одессу (в то время я был протоиереем Одесского собора), ко мне пришла одна беженка по фамилии Армашевская снимать комнату. Она понравилась мне, и комнату я сдал ей. Вечером того же дня она попросила меня на чаек.
Я прихожу и вижу на стене образ Козельщинской иконы Божией Матери. Я немного смутился. Она заметила мое смущение и спрашивает, в чем дело. Я рассказываю ей то, что Вам сейчас пишу. И замечаю, как ее лицо меняется, глаза наполняются ужасом, она схватывает голову свою руками, потом берет меня за руку и говорит мне:
– Господь услышал Вашу молитву. И перед Вами не свидетельница чуда, а сама виновница чуда. Я – Марья Владимировна Капнист.
– Но Ваша фамилия Армашевская? – спрашиваю я.
– Да, но это по мужу. Надо Вам сказать, что я, получив исцеление, дала Богу обет никогда не выходить замуж. Но нарушила этот обет, и как же Господь наказал меня. Мой муж оказался горьким пьяницей. От него я имею сына и дочь. Он умер от запоя. Потом я вышла замуж за профессора Армашевского, бывшего городским головою города Киева. Как я любила его. Но его расстреляли, и я бежала сюда».
Далее она рассказал батюшке, как произошло чудо ее исцеления.
«Весь 1920 год, – продолжает свой рассказ отец Александр, – Мария Владимировна прожила у меня, на Кузнечной ул., д. 14, кв. 19. Жила она тихо, спокойно, часто посещала церковь, а вечера проводила с моей семьей в душеспасительной беседе. К концу года появились у нее нарывы на голове, и очень большие. Она почувствовала надвигающуюся смерть и причастилась. Исповедь ее была на редкость глубокая – сердечная, христианская. Умерла в полном примирении со всеми. Последние ее слова были: "Господи, спаси от бед сестер моей обители. Батюшки, никогда не забывайте в своих молитвах моих дорогих сестер". И с этой молитвой умерла.
Похоронена она мною в 1921 году на Одесском 3-м кладбище под фамилией Армашевская (по второму мужу). Мир праху ея и вечный покой ея душе!»[5]
Печальная участь постигла и сам монастырь. В 1929 году советские власти его закрыли, сестры перешли жить в скит, с давних пор располагавшийся на монастырской даче недалеко от обители. Скитский храм был освящен в честь иконы Божией Матери «Всех скорбящих Радость». Духовником там был архимандрит Александр (Петровский) – ныне прославленный Поместным Собором священномученик Александр, архиепископ Харьковский.
Перед закрытием монастыря на образе Божией Матери, находившемся на Святых вратах обители, начали выступать кровавые слезы. Советские власти, чтобы не распространялись слухи о чуде, принуждали игумению Олимпиаду II подписать бумагу, что с иконы выступает краска, а не кровь. Игумения, письмоводительница монахиня Феофания и раба Божия Анна отказались скрыть чудо, за что были отправлены в полтавскую тюрьму. В 1937 году игумения Олимпиада II была зверски замучена в той же тюрьме – на ее груди вырезали крест. Место ее погребения неизвестно. Прославление игумении Олимпиады было совершено согласно определению Священного Синода Украинской Православной Церкви (журнал № 28 от 18 апреля 2008 г.)[6].
В 1941 году немецкие войска вошли в Козельщину. Через некоторое время обитель открылась. Сошлись сестры, и началась монастырская жизнь, полная лишений и скорбей. В это нелегкое для всех время монахиня Феофания (Зон, позже пишется как Зонова) была возведена в сан игумении. Монастырю отдали церковь и подвальный и первый этажи игуменского корпуса. Над ними размещалась школа, что мешало богослужению и нарушало монастырский уклад жизни. Но сестры со смирением и благодарением Богу переносили все трудности. В 1949 году на праздник Вознесения было объявлено о закрытии обители. Сестрам предложено переехать в Лебединский монастырь Черкасской епархии, который также закрыли в 1951 году.
Возвращение
В 1990 году весна возрождения наступила и в Козельщине. 6 марта, в день празднования чудотворной иконы, в соборе впервые через много лет после закрытия было совершено богослужение. Настоятелем храма был назначен священник Петр Дурко, бывший воин-афганец. Благословленный матерью иконкой Царицы Небесной, на войне в опасную минуту он взмолился к Владычице: «Даруй мне жизнь, и я посвящу ее Тебе». Заступница услышала молитву, сохранив жизнь ему одному из всего экипажа, и управила его путь к пастырскому служению.
В 1992 году содействием архимандрита Антония (Кузнецова), бывшего воспитанника игумении Феофании, были собраны оставшиеся козельщанские сестры. Монахиня Ираида (Кравцова) была назначена старшей сестрой. В том же году общине был присвоен статус монастыря, а монахиня Ираида была возведена в сан игумении. Ходатайством настоятельницы были возвращены часть игуменского корпуса и некоторые постройки.
В настоящее время с Божией помощью и покровительством Царицы Небесной, при содействии благотворителей, которым дорого духовное наследие, монастырь восстановлен из руин.
Самым главным событием, произошедшим в жизни обители, явилось возвращение чудотворной Козельщанской иконы Богородицы. Как и в прежние времена, Матерь Божия изливает через Свою благодатную икону неиссякаемый поток милосердной помощи и любви страждущим людям.
После закрытия монастыря в 1929 году Козельщанскую икону, которую хранили в специальном сейфе в нише, игумении Олимпиаде II удалось тайно вынести из храма и спрятать в монастырском скиту Обиток близ села Потоки на берегу реки Псел (в 28 км от Козелыцины). До 1932 года образ находился в скиту, затем сохранялся сестрами обители в частном доме в Кобеляках. Там Козельщанская икона пребывала и в период, когда сестрам представилась возможность вернуться в обитель. В послевоенное время до возрождения монастыря икона хранилась в Киеве на квартире, где жила монахиня Агапита, а затем монахиня Анфиса. В конце февраля 1993 года митрополит Полтавский и Миргородский Филипп (Осадченко), в то время игумен, священник Петр Дурко и игумения Ираида (Кравцова) сопровождали Козельщанскую икону из Киева в родную обитель. На пути следования чудотворный образ останавливался для поклонения верующих в Троицком и Успенском храмах в Кременчуге, в Никольском храме в Комсомольске Полтавской области. Люди встречали свою святыню с радостью. В каждом храме соборно служили водосвятные молебны с чтением акафиста. Вечером 23 февраля 1993 года икона прибыла в Козельщанский монастырь.
В первый же день совершилось чудо. Духовенство с сестрами монастыря вышли навстречу чудотворной иконе Царицы Небесной. Среди них шел архимандрит Антоний (Кузнецов), приехавший на торжества из Гомельской епархии. Он был болен гриппом и с трудом разговаривал. Священники вынесли икону из автобуса. Приняв на руки чудотворный образ, отец Антоний неожиданно для себя и для других запел. Знавшие про его болезнь были поражены чудом. Несколько минут назад он был не в силах произнести и слова, а теперь запел, да так сильно, что покрыл все голоса. Всю праздничную всенощную и Литургию он пел на клиросе, не чувствуя никакой боли.
Почитаемые списки
Благодаря стремительному распространению по России любви и почитания Козельщанской иконы появилось множество ее списков. В 1888 году при Козельщанской общине была создана школа иконописания (существовала до закрытия обители в 1929 году), вероятно, некоторые списки иконы были созданы там.
С Козельщанским монастырем связан чтимый список, который при закрытии обители в 1949 году был вывезен игуменией Феофанией и насельницами Николаевский Лебединский женский монастырь. После его закрытия в 60-х годах XX века монахини перевезли икону в Красногорский Покровский монастырь близ Золотоноши (из этой обители вышла первая начальница общины Олимпиада (Дмитриева)). В наше время икона пребывает в Покровском храме.
Распространению изображения Козельщанской иконы способствовало его типографское тиражирование. Спустя 11 лет с момента прославления иконы появилось ее литографическое воспроизведение. 21 февраля 1892 года Санкт-Петербургский духовный цензурный комитет разрешил выпуск иконок Козельщанского образа, «приготовленных хромолитографским способом» на бумаге одесской типографией и хромолитографией Е. И. Фесенко[7]. Козельщанская икона вошла и в каталог хромолитографий за 1904/05 годы издания Ильинского скита Русского Свято-Пантелеимонова монастыря на Афоне (отпечатаны на подворье монастыря в Одессе). Подобные оттиски наклеивали на доски и использовали в качестве икон.
Одной из самых почитаемых святынь гомельского Никольского монастыря в Белоруссии является список Козельщанской иконы, который был вручен архимандриту Антонию (Кузнецову) настоятельницей Козельщанской обители игуменией Феофанией. Сейчас икона в серебряном позолоченном окладе, украшенном цветными эмалями и сканью, находится над Царскими вратами Никольского храма и опускается для поклонения после богослужения. Еженедельно в среду перед иконой совершается акафистное пение.
В честь Козельщанской иконы Божией Матери построен храм в Донецке (6 октября 2007 года состоялась закладка, 6 марта 2013 года – освящение). Там находится список конца XIX – начала XX века, переданный в 2005 году в дар общине архимандритом Елисеем (Ивановым) (ныне митрополит Изюмский и Купянский на покое).
Одной из самых почитаемых икон Финляндии является список Козельщанской иконы в Успенском соборе Хельсинки. Благодарные верующие люди видят, что не иссякают утешения Пречистой Девы через Ее святой образ.
«Якоже древле волны морския и бурю уставила еси, Богородице, егда чудный образ Твой, шествоваше по Русскому морю ко брегу Отечества нашего, тако и ныне молим Тя, Богоневесто, укроти волны неверия, ересей и расколов, да Тя, Божию Матерь, исповедующе, Церковь во веки величает»[8].
[1] Икос 4, Акафист Пресвятой Богородице в честь иконы Ее «Неупиваемая Чаша». М., 1998. С. 11.
[2] Празднование Пресвятей Богородице в честь Ея иконы, именуемыя Козельщанския. Тропарь, глас 4 // Минея. Февраль. М., 2002. С. 646.
[3] Канон праздника, гл. 4. Слава // Минея. Февраль. М., 2002. С. 653.
[4] Сказание о явлении и чудесах Козельщанской иконы Пресвятой Богородицы. М., 1999. С. 25–27.
[5] Сайт храма святителя Николая на водах. URL: http://hram-nikola.kiev.ua.
[6] В день памяти преподобномученицы Олимпиады. Сайт Кременчугской епархии УПЦ, журнал № 28 от 18 апреля 2008 г.
[7] Православная энциклопедия. Т. 36. М., 2014. С. 253.
[8] Стихира канона, песнь 9. Празднование Пресвятей Богородице в честь Ея иконы, именуемыя Козельщанския // Минея. Февраль. М., 2002. С. 653.