Родители оказывали давление на Чарльза, требуя найти подходящую жену, и игнорировать это давление стало невозможно. В то же время отношения Чарльза с Камиллой набирали обороты, даже приобретая слегка отчаянный оттенок. Они оба, казалось, хотели быть пойманными.
Тина Браун. Дворцовые бумаги. Глава 2. Секс и чувственность. Почему Чарльз полюбил Камиллу. Часть 6. Начало здесь
Многие друзья принца считают, что убийство Маунтбэттена дестабилизировало его и вновь подогрело сексуальное настроение, но у Камиллы были свои причины повышать ставки. После шести лет брака и рождения двоих детей взгляд Эндрю снова блуждал по сторонам. В 1979 году он был направлен в Родезию в качестве старшего военного офицера связи лорда Сомса, который занимал пост губернатора Южной Родезии во время ее перехода к государству с мажоритарным управлением Зимбабве. Его работа заключалась в том, чтобы быть посредником между Мугабе и Нкомо и помогать процессу поддержания мира перед выборами. Он даже отличился и получил награду за «исключительное мужество», после того как столкнулся с отрядом ренегатов из четырехсот партизан Африканской национальной освободительной армии Зимбабве и сумел ввести их в район сбора без потерь с обеих сторон.
Но еще более важно, что он также нашел время, чтобы публично флиртовать с прекрасной дочерью губернатора Южной Родезии, Шарлоттой Сомс.
Миссис Паркер Боулз не боялась супружеских интриг. Она прилетела в Родезию, ныне Зимбабве, с принцем Уэльским, официально сопровождая его в поездке. По словам Кристофера Уилсона, британское министерство иностранных дел было возмущено таким неуместным поведением.
Обнимашки Чарльза с Камиллой в его личном купе были с тревогой отмечены всеми членами королевской свиты. Как и его откровенное поведение во время праздничного ужина в Доме правительства 16 апреля 1980 года, где также присутствовали бригадный генерал Паркер Боулз и семья Сомсов, включая Шарлотту. «Кристофер Сомс неблагоразумно посадил Чарльза рядом с Камиллой, вероятно, по просьбе Чарльза, — сказал мне бывший пресс-секретарь королевы Майкл Ши. — Они вели себя так откровенно, что это было ужасно». Понимая, что это будет адский обед, леди Сомс, дочь Уинстона Черчилля, взглянула на небо и сухо заметила: «И молите Бога, чтобы кларет был хорошим».
Безрассудство в поведении Чарльза, несомненно, было вызвано паникой. Он должен был найти жену. Ему был тридцать один год, и он был на год старше того возраста, который он когда-то опрометчиво назвал лучшим временем для женитьбы. Он был достаточно умен, чтобы понять тщетность своего собственного затруднительного положения, посланного по миру наблюдать за спуском флагов над аванпостами Британской империи, в то время как единственной реальной целью его существования было произвести на свет наследника, чтобы династическая неуместность могла продолжаться. В августе 1980 года он использовал средства герцогства Корнуолл для покупки дома Хайгроув. Поместье площадью 347 акров недалеко от рыночного городка Тетбери в Глостершире было и остается романтической мечтой о поместье восемнадцатого века. Особенно ему нравились раскинутые руки великолепного двухсотлетнего кедра с западной стороны дома. Он купил недвижимость примерно за миллион долларов.
Вся пресса предполагала, что это был поступок человека, готовящегося остепениться. Его любимая сестра, принцесса Анна, жила в семи милях дальше по дороге, в парке Гэткомб. Чарльз постепенно вживался в жизнь избалованного богатого холостяка, чьи лошади были оседланы утром, чьи рыболовные снасти всегда были наготове, чей твидовый пиджак и вельветовые брюки были приготовлены для него накануне вечером — и чья любовница жила в четырнадцати милях отсюда. Те, кто был внутри, знали, что главной достопримечательностью Хайгроува была его близость к Камилле. (В 1985 году, сократив штат, после того как дети уехали в школу-интернат, она и Эндрю переехали в Миддлвик-Хаус в Коршеме, по-прежнему держась поближе к Хайгроуву).
Чарльз явно приближался к эмоциональному хаосу. По мере того, как Дворец двигался с еще большей решимостью, уже почти остановив выбор на девятнадцатилетней леди Диане Спенсер, а принц Филипп потребовал, чтобы он, ради бога, перестал колебаться, принц Уэльский внезапно познакомился с привлекательной надменной блондинкой Анной Уоллес.
Двадцатипятилетняя дочь богатого шотландского землевладельца, которую пресса за вспыльчивый характер прозвала "Хлыст Уоллес", во время пребывания в поместье герцога Ратленда охотилась с Бельвуаром на лис. Охота? Камилле ни капельки не понравилась эта деталь биографии Анны. Женщины, которым нравится скорость и опасность охоты, скорее всего, склонны к сексуальным приключениям. Как раз в то время, когда все ее друзья знали, что Эндрю был влюблен в Шарлотту Сомс, Камилла, которой на тот момент было тридцать три года, начала чувствовать угрозу из-за восприимчивости принца Уэльского к более молодым соперницам.
Она разгромила Анну Уоллес жаркой ночью в июне 1980 года во время череды летних балов. К тому времени ходили слухи, что Чарльз уже сделал Уоллес предложение. Она была его парой на важном мероприятии королевской семьи, балу по случаю восьмидесятилетия королевы-матери, устроенному королевой в Виндзорском замке. Миссис Паркер Боулз заманила принца Уэльского на танцпол и продержала его там всю ночь. Анна не скрывала своего раздражения: «Никогда, никогда больше не игнорируй меня так, — прошипела она. — Никто не смеет так со мной обращаться, даже ты!»
Но он был принцем Уэльским, и неделю спустя она снова была его спутницей на балу поло в Стоуэлл-парке, организованном наследником мясного состояния лордом Вестей. Сексуальный фейерверк продолжался. Паркер Боулзы сидели за столом принца. Поведение Камиллы и Чарльза на танцполе было откровенно демонстративным.
«Они танцевали и танцевали, целуясь друг с другом, танец за танцем… Это было совершенно за гранью», — вспоминала Джейн Уорд, давняя любовь принца.
Даже Розалинда и майор Шанд были смущены столь вопиющей демонстрацией близости перед мужем Камиллы. Им не стоило волноваться. Произнеся фразу, которую мог произнести Джордж Кеппел в 1898 году, Эндрю Паркер Боулз сказал гостю: «Его Королевское Высочество очень любит мою жену. И, похоже, она его тоже очень любит». На этот раз Анна не стала задерживаться, чтобы высказать свое возмущение. Она реквизировала BMW леди Вестей и с визгом вылетела из ворот Стоуэлл-парка и из жизни Чарльза.
Камилла, испугавшись Анны Уоллес, приняла новую стратегию. Теперь она стала так же настойчиво, как королева и принц Филипп, настаивать на том, чтобы принц Уэльский нашел жену — молодую, податливую и, если повезет, вечно беременную. В конце концов, превосходство Алисы Кеппел как непоколебимой любовницы Эдуарда VII было подкреплено спокойной элегантностью королевы Александры рядом с ним. Ее присутствие пресекло опасные амбиции юных претенденток.
Пока принц колебался от нежелания и нерешительности, Камилла исследовала застенчивую леди Диану Спенсер. Чарльз с беспокойством отметил, что в девятнадцать лет Диана была еще ребенком, «изысканно хорошенькой, идеальной куклой… но она ребенок». Более того, отметила Камилла, она не охотилась, и у нее с Чарльзом было много возможностей встречаться.
С точки зрения Дворца Диана соответствовала всем показателям. Родословная? Имеется. Молодость? В наличии. Девственница? (Диана хвасталась, что всегда знала, что должна «содержать себя в очень аккуратном виде» для будущего мужа). У девушки Спенсер были давние семейные связи с членами королевской семьи. Бабушка Дианы, леди Фермой, была одной из самых любимых фрейлин королевы-матери. Ее отец, граф Спенсер, был конюшим короля Георга VI и королевы Елизаветы II. Диана всегда была близка к образу жизни Виндзоров. Это означало, что она будет знать, как все делается, и не будет жаловаться.
Когда стало известно о королевской помолвке, принцесса Маргарет высказалась от имени всего семейного круга, сказав подруге: «Мы очень рады, но Камилла не намерена отказываться от него». Словно для укрепления статус-кво, Эндрю Паркер Боулз был назначен принцем Уэльским главой службы безопасности на свадьбе.
Какая жалость, что королева, столь одаренная в чтении родословных лошадей, так глубоко неверно истолковала пригодность Спенсеров присоединиться к королевскому роду. Да, с точки зрения родословной они были безупречны. Поколения Спенсеров служили придворными и слугами короны. Но их власть и независимость были таковы, что они считали себя служащими избранному ими монарху. Спенсеры были создателями королей и интриганами. Мужчины были вспыльчивы и холеричны, а женщины, говоря языком женоненавистников высшего класса, были «неуправляемыми». Как однажды сказал родственник Спенсеров: "Спенсеры трудны… Как семья, они любят жить среди драм. Никогда не бывает момента, когда они все разговаривают друг с другом. Спенсеры не такие, как другие. Они не прямолинейны".
В программной речи, которую она произнесла на Европейской неделе профилактики наркомании в 1993 году, Диана говорила о «квалифицированных выживших» в неблагополучных семьях. Обычно предполагалось, что она передает закодированные сообщения о холодном и формальном воспитании своего мужа, лишенном физической привязанности, но с таким же успехом она могла говорить о себе. Развод ее родителей был не просто ожесточенным; он был пропитан предательством.
В восемнадцать лет ее мать, богатая и аристократка Фрэнсис Рош, была одной из самых молодых невест, когда-либо шедших к алтарю в Вестминстерском аббатстве. Она вышла замуж за тридцатилетнего наследника Элторпа, Джона Спенсера.
Увы, за безупречными манерами и приветливой внешностью Джонни оказался агрессивной, патриархальной личностью, которая становилась агрессивной после нескольких рюмок. Чтобы произвести на свет наследника, он заставил Фрэнсис пережить шесть беременностей за девять лет, из которых только четыре были доношены, и он возмущался тем, что у нее была какая-либо независимая жизнь.
Пятилетняя Диана обычно прислушивалась за дверью гостиной к звукам ссор, настолько яростным, что ее сестре Саре приходилось включать граммофон погромче, чтобы заглушить их. Один из самых горьких моментов в жизни Фрэнсис был, когда ее муж не позволил ей увидеть маленького сына, который умер вскоре после рождения. Она вскочила с кровати и яростно забарабанила в запертую дверь детской, куда его унесли. «У меня забрали моего ребенка, и я никогда не видела его лица. Не в жизни. Не в смерти. Никто никогда не упоминал о том, что произошло», — вспоминала она позже. Прошло много лет, прежде чем Фрэнсис увидела свидетельство о смерти ребенка с записью “обширные пороки развития”.
Фрэнсис сочла свой брак невыносимым к тому времени, когда она встретила Питера Шанда Кидда, наследника обойного состояния, который сбил ее с ног. Когда они с Джонни расстались в 1968 году, она никак не ожидала, что ее муж добьется опеки над их детьми. Решающим фактором стали показания против нее благородной гадюки, ее матери, леди (Рут) Фермой, которая превыше всего ценила свое положение при дворе королевы-матери. Рут предпочла обвинить Фрэнсис, а не выступать против такой укоренившейся фигуры истеблишмента, как Джонни Спенсер. Фрэнсис попыталась восстановить опеку в 1971 году, но снова проиграла. «Свидетельство ее матери было горькой болью, глубокой раной, — сказала мне Барбара Гилмор, жена одного из крестных отцов Дианы. «Это на всю жизнь создало между ними трещину, которая так и не была залечена. Я никогда не пойму, что двигало Рут».
Боль, причиненная Фрэнсис леди Фермой, стала последним штрихом в основной ране, которая сформировала жизнь Дианы. Детям не сказали правду о том, почему Фрэнсис уезжает. Диана навсегда восприняла ее уход как жестокий отказ от детей. Когда Фрэнсис несколько месяцев спустя вернулась в Парк-Хаус, вновь пытаясь забрать Диану и ее младшего брата, дверь закрылась перед ее носом. «Дом был настолько огромен, что дети не могли слышать, как я зову их снаружи», — вспоминала Фрэнсис.
Ее переезд с Питером Шандом Киддом на отдаленный остров Сейл, чтобы избежать подлых сплетен норфолкской знати, был двойным лишением для детей Спенсеров. Мрачная пустота, оставленная жизнерадостной матерью, вселила в Диану пожизненную неуверенность и страх потери. Еще до того, как она встретила принца Чарльза, мятежная ярость под ее женственным фасадом разыгрывалась во взрывоопасных сценах всякий раз, когда она чувствовала себя ущемленной.
В пятнадцать лет Диана была ошеломлена, когда ее отец вторично женился на светской даме Рейн Легг, бывшей жене девятого графа Дартмута. Дети Спенсер узнали эту новость из газет. В Элторпе был блестящий праздничный бал, на который никто из них не был приглашен.
Примечательно, что именно застенчивая Диана-подросток была послана своими братом и сестрами, чтобы осуществить мстительную расправу. Как любимица своего отца, она чувствовала себя наиболее потесненной. Она встретилась с Джонни в Элторпе по возвращении из школы. Когда он хотел обнять дочь, она отдернула руку и яростно ударила его по лицу. — Это от всех нас за то, что причинили нам боль, — бросила она ему с красными щеками.
Но это было не все. Накануне свадьбы ее брата Чарльза с моделью Викторией Эйткен в 1989 году Диана была настолько взбешена пренебрежительным отношением Рейн к Фрэнсис, что столкнула мачеху с лестницы и смотрела, как та кубарем летит к лестничной площадке. «Это доставило мне огромное удовольствие», — сказала Диана своему речевому тренеру Питеру Сеттелену два года спустя. «Я была так зла. Я хотела задушить свою мачеху… Она все время говорила мне: «О, Диана, ты так несчастлива в собственном браке. Ты просто завидуешь нашим с папой отношениям. В ответ Диана сказала: «Мы всегда тебя ненавидели».
Сила ее паники позже выразилась в членовредительстве. Герцог Мальборо рассказал дочери влиятельного политика Вудро Вятта Петронелле, что однажды Диана разрезала все галстуки принца Чарльза и порезала себя ножницами.
Но ни одно из этих тревожных подводных течений не было обнаружено в больших голубых глазах девятнадцатилетней девушки Спенсер. Британская публика влюбилась в свежесть Дианы с того момента, как увидела в The Sun фотографию девушки, застенчиво держащей двух малышей на руках за пределами детского сада «Молодая Англия».
Одетая в летнюю юбку в цветочек, она была освещена сзади, невольно показав длинные стройные ноги. Фотография стала культовой, как Мэрилин Монро несколько десятилетий назад, за исключением того, что Диана была целомудренной.
Два года спустя обычно проницательная миссис Паркер Боулз спросила себя, как она могла так безнадежно ошибиться в «идеальной кукле».
Продолжение 👇👇👇