"Дядя Саша, здравствуйте!
Я от Ули. Мне негде ночевать".
Вот так и начну" – размышляла Люба. – А то, "дядя Саня" звучит как-то... невежливо, хоть Уля и настаивает на Сане.
Она зашла на нужную улицу, и решила разыскивать дом по бумажке, написанной Улей.
Однако, бумажка куда-то девалась. Люба нахмурила лоб и начала вспоминать:
"Бухалово, дом пятдесят второй, улица Труда, кажется.... Или, дом двадцать пятый, улица Труда..."
Пока шла, всё думала – а сможет ли она долго тут пробыть?
Ей помахал мужчина с голым пузечком. И радушно улыбнулся, между прочим.
...Когда Уля давала подруге адрес своего отца, так и сказала:
– Люб, не бойся. Езжай к папе. Там такая деревня хорошая, там безопасно. Пересидишь.
– А что я там делать буду?
– Как, что? Переждёшь, пока твой Стасик не смирится, что ты ушла. Душа успокоится! Можешь поработать там.
– Кем? Я только умею собак стричь. В деревне с этой специальностью засмеют. Они там такого не понимают.
– Ну, можешь на стрижку людей временно переквалифицироваться. Или, вообще, отдыхай, Люб, приводись в порядок. Главное, чтобы мой папка на месте оказался. А то, что-то, не удается мне до него дозвониться, – приуныла Уля. – Там связь ужасная.
– Так мне и надо ужасную. Уль, а почему твой папа в деревне живет, а вы с мамой в городе? Они в разводе?
– Нет, – махнула рукой Уля. – Просто, пришли к такому образу жизни. Разъехались, когда мне восемнадцать стукнуло. Разные интересы у них. Мама на танцы ходит и в бассейн, а папе хочется быть поближе к земле. Мы к нему приезжаем, он радуется. Даёт нам солёные огурцы, помидоры, аджику...
– Что он, аджику сам закатывает?
– Да. И вареники знаешь какие лепит? Закачаешься!
– Отлично! Теперь дядя Саня будет моим героем, – рассмеялась Люба.
– Так что, езжай не бойся.
– Уль, дай ещё какой-нибудь ориентир, на всякий случай!
– Пёс у него есть цепной.
– Хорошо.
– Не дрейфь! С голоду там точно не помрешь. Папка у меня хозяйственный.
*********************************
... Дядю Саню Люба никогда не видела. Они дружили с Улей пять лет, он как раз уехал в этот период в Бухалово, под соответствующие прибаутки семьи.
Уля показала отца в телефоне, и сообщила:
– Люб! К сожалению, фотки у меня свежей нет. Вот он точно такой же, только на семь кило больше, и усы отрастил.
Имея такие "шикарные" вводные Люба и поехала.
От кого она бежала, хотите спросить вы? От мужа, Стасика.
Стасик был из тех мужей, которые до свадьбы настолько идеальны, что начинаешь испытывать комплекс неполноценности.
Они аккуратны, говорят грамотно, традиции семьи соблюдают.
А потом начинается чопорный ад...
Первым делом Стасик методично отвёл от Любы всех друзей и подруг. Выводы делались молниеносно и навечно.
У Марины слишком короткая юбка? Значит, она развратна.
Уля громко смеётся? Это признак невоспитанного человека.
Ну а Толик вообще мужчина.
Мужчин-друзей – сразу нет!
Постепенно юбки Любы подрастали со стремлением в пол, количество пуговиц на кофте увеличивалось под горлышко.
Она стала походить на молодцеватую старушку в свои двадцать шесть.
Перестала выбираться с девчонками в клуб, и впервые почувствовала симптомы головной боли.
Стасик взял моду отчитывать её скрипучим голосом. Допустим, забыла Люба его лекцию о здоровой пище, и случайно пожарила котлеты, а он просил сделать на парУ.
Стасик начинал нудить и считал, что должен её проучить за это.
В основном, лишал её любимых занятий. Отбирал телефон или выговаривал, почему ей так не следовало так делать.
Любе так и хотелось заткнуть уши!
Улыбка постепенно пропала с её лица, как ей казалось, уже навсегда. Особенно, когда он стал о детях заговаривать....
Люба остро осознала, что не хочет детей! От Стасика... А то станет такой же молью, как её свекровь Вера Ивановна.
Затюканная свёкором.
... В один из вечеров со скрипучими разговорами о вредном влиянии плохих личностей на неокрепшие души жён, к Любе внезапно нагрянули плохие личности, – Марина и Уля.
И обомлели!
Люба выглядела как зомби.
Была напряжена, не обрадовалась их приходу.
Раньше бы она им на шею прыгнула и хохотала так, что люстра бы пошла в пляс, а теперь стояла забитой тенью, и была одета, как старовер из поселения амишей.
Для полноты образа не хватало лишь чепца...
– Любка! – изумились они. – Ты...
– Тише! – зашипела она, поднеся палец к губам. И погромче: – Девочки, мы в парк со Стасиком на фотосессию ходили. Посмотрите, какие Стасик захотел сделать фото со мной!
– Это что ещё за рабыня Изаура? Это он был инициатором этой дичи? – одними губами спросили они и указали на комнату, где засел Стасик.
– Где он этот... реквизит... достал? В музее инквизиции?
Люба не засмеялась от шутки, и подруги поняли, что всё плохо.
Дальше общались не путём разговора, как нормальные люди, а достали телефоны и в тишине стали переписываться.
"Тебе надо уезжать. Ты похожа на... мертвеца!"
"Надо! Только, куда? У меня никого. Отец со своей новой женой счастливо живёт, ему не до меня."
"Любка! Придумала! Мой отец живет в деревне, правда, она "Бухалово" называется. Но, там люди культурные, ничего не подумай! Поедешь?"
"А можно? Стасик мне сегодня такое устроит... думать боюсь."
"Сейчас значит уходи, ко мне."
"Нет. Надо его на работу выпроводить, чтоб не понял ничего. И собраться нормально."
"Я договорюсь с папой насчет тебя".
Уля поняв, что их затянувшееся молчание становится подозрительным, вежливо сказала:
– Девочки! Я такой рецепт черничного пирога узнала! Все мужья от него в восторге!
– Правда? – подыграла Марина. – И наверняка, очень вкусный. И для зрения хорошо.
"Люб, юрист нужен?"
"Конечно!"
"Документы, главное, возьми. Свидетельство о браке. И беги, пока нет детей..."
– Люба, а можно я приведу к тебе.... Гарика постричь? – спросила Марина.
Стасик тут же просочился из комнаты и поздоровался с девчонками, словно уксуса глотнул.
– Гарик – это кто? – вкрадчиво уточнил он, наливая себе фильтрованной водички.
– Гарик – это мой пёс, йорк, – самой обаятельной улыбкой сверкнула Марина. – Люб, ты когда работаешь?
– Завтра.
– Завтра я всё узнаю... Заручусь согласием... с тобой работать...
– Согласием Гарика? – сморщился Стасик. – Ты спрашиваешь у пса, будет ли он стричься?
– Ну да, – с видом полной дуры ответила Марина. – Кстати, интересная у тебя причёска.
– Спасибо, – обрадовался он.
"Для пажа сойдёт на средневековой вечеринке... Похоже, парень на временах инквизиции подзастрял..."
Люба сидела подозрительно спокойная.
Она поняла, о каком Гарике речь. Это юрист.
*******************************
Ещё было светло, когда Люба постучалась в калитку дяди Сани.
Уле она не дозвонилась, тут со связью была совсем беда.
Но дом выбрала двадцать пятый. По собаке. В пятьдесят втором пса не оказалось.
...По земле заволочилась цепь и послышался глуховатый собачий лай.
"Тихо, Бафи!"
Это был мужской голос.
Открылась калитка.
По этому молодому мужчине без усов Люба поняла, что это... не дядя Саша!
Человеку было лет тридцать пять.
В наспех накинутой рубашке и спортивных штанах, он стоял, и не понимал – кого это к нему принесло.
– Я Люба, спасаюсь от мужа. Мне негде ночевать, – вдруг выпалила она. – Мне нужен дядя Саша!
– Его нет.
– А где он? – истерично вскрикнула она.
– Он? – ошалело глянул мужчина. – Давно вы, видать, не были, если не знаете...
– ... а что... стряслось?
– Он в больницу попал.
– Вот как? – опечалилась Люба. – Что же мне делать?
– Проходите. Не выгонять же вас.
– Люба, – протянула она руку.
– Тимур, – представился он. – А это Бафи.
Но в представлениях пёс не нуждался, Люба уже трепала Бафи за ушами, а тот вилял хвостом.
А с виду грозный охранник!
– Надо же.... Как вам удалось его приручить за три секунды?
– Я собак стригу при ветклинике, умею находить с ними общий язык. Я – подруга дяди Сашиной дочери, Ули.
– У него есть дочь? – изумился Тимур.
– А вы кто такой? Простите, если я слишком навязчива.
– Я... сын.
– Чей? – теперь поразилась Люба.
– Его!
– Ну, нет... Как так?
– Мама так сказала... Пока он в больнице, приглядываю, вот... за домом.
– Мама? – удивилась Люба. – У него что, было две жены?
– Ну, получается так, раз сестра есть... – засмущался он.
– Они вместе живут? – упало всё у Любы.
– Уже нет, он же, того, одурел от пьянки, – сообщил Тимур.
– Одурел? В смысле?
– В смысле – идиот. В больнице.
– Ой, я запуталась, – простонала Люба, готовая уже ехать к скрипучему Стасику обратно.
– Чаю?
– Да, – замешкалась она.
Чаю ей очень хотелось!
Как и, разобраться в хитросплетениях судьбы Улькиного отца.
– Вы Ульке брат по отцу?
– Да, наверное, – обрадовался Тимур, что во всём они, наконец, разобрались.
– И он в больнице с идиотизмом. Всё понятно!
*************************************
... Три дня жила Люба в доме дяди Саши.
– Улька, спасибо за пристанище, – наконец дозвонилась она.
– Добралась? Отлично! Чего так долго не звонила?
– Я же тебе сообщение написала. "На месте". Ты читала его?
– Ой, прости. Теперь вижу. Так что ты говоришь, папа в больнице?
– Ну да. Тимур так сказал.
– А кто это?
– Он пока тут живёт.... присматривает за домом и псом. Он... твой брат.
– Так-так, с этого места поподробнее. Какой такой Тимур? У меня брата с таким именем никогда не было!
– ???
– Дело нечисто! Любка, уноси оттуда ноги!
Улька сказала это так эмоционально, что Люба стала слышать в ушах тикающие часики с обратным отсчётом, как на взрыvном механизме в фильмах.
Страх накрыл Любу, и она начала метаться по дому, собирая вещи.
Ей еще сразу не понравился хаос в доме. Аджикой тут и не пахло, как и варениками...
Грязная посуда, запущенный быт.
Если честно, Люба не сбежала до сих пор потому, что не нашла, куда!
– Далеко собралась? – преградил ей путь Тимур.
Она стояла и моргала, от ужаса ничего не соображая.
– Отпусти меня, а, Тимур? Я просто уеду.
– Уедешь. Обещаю. Только мы сначала поговорим.
Друзья, если Вам понравился рассказ, не забывайте ставить лайки! Пишите отзывы, подписывайтесь на канал
Тут у нас душевно.
С теплом, Ольга.