Вандом, которому было уже за пятьдесят, был опытным и успешным, фактически самым успешным из ныне живущих французских генералов (Его дедом был Сезар герцог де Вандом, внебрачный сын Генриха IV, который был узаконен; таким образом, Вандом был первым кузеном Людовика XIV). Он пользовался огромной популярностью в армии, а при дворе склонялся на сторону дофина и медонцев.
Он также был исключительно развратен (некоторые находили Содом удобной рифмой для Вандом), а в прошлом, говорили, нуждался в лекарстве от сифилиса.
Мы не знаем наверняка, так как последовало много недосказанности, было ли третье колоссальное поражение французов при Ауденарде 11 июля делом рук герцога Бургундского, Вандома или какой-то проблемы коммуникации между ними двумя.
С тем, что принцесса де Урсин однажды описала мадам де Ментенон как «дерзость милорда Мальборо» (именно так), английский командующий двинул свои силы из Брюсселя с такой огромной скоростью, что застал французов врасплох.
Вандом сразу же вступил в бой на правом фланге. Но герцог Бургундский, то ли из-за осторожности советников, то ли из-за незнания намерений Вандома, не поддержал его слева. Он остался в окопах. Шесть тысяч французов были убиты или ранены, семь тысяч взяты в плен. После этого Вандом, уязвленный военным поражением и вынужденный отдать приказ об отступлении к Генту, обвинил герцога Бургундского в трусости и невыполнении его приказа.
Весть о поражении достигла Версаля 14 июля. Прежнее ликование по поводу взятия Гента угасло. Мадам де Ментенон сообщила принцессе де Урсин в Испанию, что король переносит это последнее несчастье «с полной покорностью воле Божьей», демонстрируя свое обычное спокойное мужество.
Взаимные упреки между Вандомом и герцогом Бургундским было гораздо труднее вынести. Точка зрения Вандома, которая была быстро изложена во множестве весьма боевой корреспонденции, поддержанной группой заговорщиков в Медоне, была догматической:
«Если бы герцог Бургундский выступил в его поддержку, как он имел право ожидать, за этим должна была последовать безусловная победа французов.»
Таким образом, герцог Бургундский был выставлен трусом, а также неудачником. Он особенно страдал от того, что его дед не верил в него, и считал, что король слишком легко принял на веру версию событий, представленную Вандомом.
Аделаида была единственной, кто встал на защиту герцога Бургундского. Об их родственных характерах можно судить по тому, что герцог Бургундский задался вопросом, было ли это «по-христиански» с ее стороны. Возможно, в некоторых речах она зашла «слишком далеко». Может быть, мадам де Ментенон следует ее обуздать? В то же время он был очарован ее «привязанностью и доверием»; Аделаида не была нарушительницей спокойствия по натуре. Ей не хватало того, что герцог Бургундский называл озорным «женским духом».
Напротив, у нее был «твердый ум» (мужской, надо полагать), «много здравого смысла и прекрасное, очень благородное сердце».
Безусловно, Аделаида была неприкрыто откровенной в своей оппозиции к Вандому. Вандом был «человеком, к которому она всегда испытывала величайшую ненависть и презрение». Легкомысленная Аделаида, которая ничего так не любила, как азартные игры, теперь проводила часы в бдениях в часовне, когда ей полагалось спать.
Тем временем 23 октября Лилль пал, вручив ключи от ворот города герцогу Мальборо, что усилило тревогу при дворе. Когда сам герцог Бургундский вернулся в Версаль, это произошло под звуки грубых стихов мадам ла Герцогини с такими строками, как: «Ведь он трус… И фанатик к тому же...»
Как Франсуаза прокомментировал принцессе де Урсин: «Ему (герцогу Бургундскому) понадобится вся его вера в Бога, чтобы выдержать несправедливые нападки мира».
Более того, Вандом тоже вернулся, но он был в центре внимания совсем другого рода.
- Продолжение следует, начало читайте здесь: «Золотой век Людовика XIV — Дар Небес». Полностью историческое эссе можно читать в подборке с продолжением «Блистательный век Людовика XIV».
Самое интересное, разумеется, впереди. Так что не пропускайте продолжение... Буду благодарен за подписку и комментарии. Ниже ссылки на другие мои статьи: