Здравствуйте!
Окончание повести подписчицы с ником Дороги, которые нас выбирают, ну или просто Нади.
Не пришлось и удивляться, что в колонии Павел вышел в авторитет. Нет, не в криминальный, конечно, матерых уголовников вообще сюда не посылали. Выручили золотые рабочие руки.
Он приработался и, как всегда в трезвом виде, стал отлично зарабатывать. Вскоре появились заказы на стороне: инкрустация из дуба портрета Ленина в кабинет начальника, письменные столы для руководителей и журнальные – для из жен. Впервые получив зарплату, Павел очень удивился.
Он имел право на покупки в лагерном ларьке, но мог и сделать перевод на волю, и он отправил деньги матери. Он был уверен – не пойдут по ветру, да и знал, что родители не оставят без помощи сына.
На свидание к нему приехали мать и сестра. Жена отказалась, он понял это сам еще до того, как мать подтвердила его догадку: да, Нина в курсе, ее звали, но она не захотела приехать. Он молча кивнул в ответ – мол, принял к сведению.
Нина изредка писала ему письма, натянутые, то нравоучительные, то слезливо-слащавые. У Пашки всегда возникало ощущение, что они написаны по комсомольскому поручению или содраны из какого-то романа. Но письма все же приходили, и мысль о том, что где-то есть его женщина, грела душу. С этого момента Пашка перестал считать себя женатым.
Мать и сестра взахлеб рассказывали новости: сын уже в старшей группе, сестре предложили аспирантуру, отец непременно поможет с работой, да, кстати, предложили дачный участок, вот не знаем, потянем ли, надо тебя дождаться… Светочку отобрали в музыкальную школу, у девочки оказался абсолютный слух, ну надо же… Учится по классу скрипки. Да, конечно, Егор в основном у нас, а как может быть иначе? Нина сейчас одна, что она может дать бедному мальчику? У одинокой женщины мало возможностей, ей нужен мужчина. Да, конечно, все лето Егор на даче, на свежем воздухе, с бабушкой и дедушкой.
Вскоре от законной супруги прилетело укоризненное послание: родители – это наше прошлое, а жена и ребенок – настоящее и будущее. И заработанные деньги просто необходимо отправлять матери своего ребенка. Тем более в его случае, когда глава семейства так перед ними виноват, так виноват, что всей своей жизнью не сможет искупить такую вину.
- Но я, конечно, могу попробовать, могу очень постараться, - усмехнулся Павел.
Он положил женино письмо в чистый конверт, запечатал и отправил в родительский дом.
Свекровь прочитала это письмо прямо за общим столом, за семейным обедом, которые Нина успела полюбить – на открытой террасе, за общим столом, покрытым пусть и не белоснежной скатертью, но чисто вымытой клеенкой. Сын так и не понял, почему им срочно пришлось вернуться в Москву.
*** *** ***
Мать преподнесла Нине сюрприз: на старости лет, уже почти перед пенсией, она застала отчима с любовницей на супружеской постели с любовницей и немедленно с ним развелась.
От работы ей выделили комнату, девять квадратных метров, в малонаселенной коммуналке – всего одна соседка, да и то – одинокая старуха, бездетная вдова.
Мать после развода помолодела и похорошела, возобновила отношения с деревенской родней, повадилась к ней то на окучивание картошки, то на уборку урожая. Привозила с собой то мешок овощей, то кадку квашеной капусты, то бочонок меда. И мать наконец-то дорвалась до внука. Избавившись от контроля и запретов строгого мужа, она проводила с Егором каждую свободную минуту, надышаться на ребенка не могла. Водила в кукольный театр, в цирк, в зоопарк, задаривала сладостями и игрушками.
Нина с матерью уже планировали съехаться, двушка и комната в коммуналке вполне менялись на малогабаритную трешку, а с доплатой можно было выменять очень п приличную хату. Нина уже развешивала на автобусных остановках и подъездах объявления о съезде, дождалась первых звонков. Закономерность: съехаться всегда намного легче, чем разъехаться. И тут все планы полетели коту под хвост.
Павел освободился, и свекры встали каменной стеной: он должен прописаться к законной жене. Тот самый адвокат, который после суда настойчиво рекомендовал Нине заочный развод, тот самый холеный, немолодой, представительный мужчина все так же вежливо объяснял: закон позволяет освобожденному из мест лишения свободы восстановить свою прописку, ту самую, которая была у него в день осуждения. Ответственный квартиросъемщик обязан согласиться, в противном случае возможна прописка через суд. Тем более, Нина получила жилплощадь на законного супруга, и совсем недавно, это очень легко доказать…
У Нины все плыло перед глазами, а этот полный, пахнущий дорогим одеколоном идиот издевался: перечислял статьи различных кодексов, ссылался на судебную практику… Попробуй, свяжись с таким – нет, не по деньгам и не по силам.
*** *** ***
Алкоголизм Павла вошел в ту стадию, когда недельный запой сменяется пятилетним периодом полного воздержания, и такое положение вещей может продолжаться десятилетиями. Кроме официальной работы на фабрике, он халтурил вечерами: делал на заказ кормушки для птиц, шкатулки и сундучки в народном стиле. Устроил мастерскую в подвале дома, брал с собой сына – Нина с удивлением заметила, что Егор рад возвращению отца, с удовольствием проводит с ним время, слушается, смотрит в рот. С матерью у него никогда не было таких отношений, а ведь именно матери Егору нечего стыдиться!
Муж купил Нине лисью шапку, шубу и импортные сапоги. «В награду за все твои муки!» - говорила дочери мать. Нину послали на курсы повышения квалификации, она теперь приходила домой поздно. Мать приезжала несколько раз в неделю, убирала квартиру, набивала продуктами холодильник, гладила и стирала, готовила обеды и ужины. Но съезжаться с дочерью отказалась наотрез: жить одним домом с зятем она не собиралась.
К Нине пришло странное спокойствие: она поняла, что будет жить с Павлом всю жизнь. Он навсегда останется не только отцом ребенка, но и, черт побери, спутником жизни. Только сейчас она осознала, что означает это выражение: совсем не романтику, не любовь, а именно необходимость физически быть рядом, под одной крышей. И никогда, никогда она не будет хозяйкой трехкомнатной квартиры. Рождение второго ребенка она исключила полностью. Так что здесь, в этой двушке, она и проживет до самой своей смерти.
Нина приняла эти два факта и смирилась, но тихая ненависть к свекрам, которые обрекли их с сыном на такую жизнь, тлели в глубине души, не отпускали ни на минуту.
*** *** ***
Родня мужа окончательно спятила: золовка влюбилась в разведенного алиментщика, да еще и «благородного»: и жилплощадь, и имущество оставил бывшей жене и детям. Золовка привела в родительский дом мужика с двумя чемоданами! И это при том, что она училась в техническом вузе и работает в мужском коллективе!
Золовка вскоре родила дочь, и свекры помешались на этой девчонке еще больше, чем в свое время на Светочке. Наташенька – свет в окошке, звезда на небе, Наташенька отлично набирает вес, хорошо спит ночью – удивительный ребенок! Пошла в десять месяцев.
Разумеется, свекровь, помня горький опыт, категорически запретила отдавать Наташеньку в ясли или детский сад. Еще одна воспитанница на старости лет нарисовалась, а они розовые слюни пускают: как же, последняя внучка!
Нина жадно ждала новостей от золовки: вот начались семейные скандалы, вот зятек залез в долги. Но ничего обнадеживающего не происходило: муж золовки пару раз съездил на северные шабашки, привез домой конские деньжищи – несколько тысяч рублей! Да еще эти деньги не облагаются налогами. Все это незаконно, конечно, и непонятно, куда смотрит ОБХСС. Жалобу написать на них, что ли… Золовка одета как куколка, муж-то старше на десять лет, надо же как-то компенсировать!
Да и вообще, мужик скоро бросит эту простушку, вернется к своей настоящей семье. Не случайно же говорят люди, что первая жена – от Бога и навсегда. Первые жены бывшими никогда не становятся. Тем более, что в этом браке первенец – сын, а не какая-то девчонка. Не может же отец вообще по нему не скучать или довольствоваться редкими встречами. Нина внимательно наблюдала и пришла к выводу: муж золовки – хороший отец для мальчика. Как к нему Егор льнет! Подкупил ребенка спортивным прошлым – всю юность играл в футбол, хоккей, боксировал, ходил на лыжах. Он и Егорку научил плавать, управляться с ракеткой, посадил на велосипед. Сын ходил за этим совершенно чужим мужиком по пятам все время, которую проводил на даче – естественно, ее продолжали снимать. Свекровь жила там уже с тремя внуками.
От сына только и было слышно: дядя Никита да дядя Никита. Егор полюбил маленькую двоюродную сестренку, охотно возился с ней, таскал на плечах и позволял ей висеть на себе, как обезьянке. Если и обижался на то, что противная девчонка насажала цветов вокруг песочной крепости, а в окопы к солдатикам посадила резиновую свинью, то ненадолго и не всерьез. Почему-то Нина воспринимала это как предательство.
Для Светочки на дачу ежегодно доставляли пианино, и каждое утро музыкально одаренный ребенок час барабанил по клавишам. Нине от бешенство становилось кисло во рту. Что и кому хотят доказать деверь с невесткой? И почему, в конце концов, окружающие должны слушать эти музыкальные упражнения?
В начале второго класса у сына обнаружили абсолютный слух и отобрали его в музыкальную школу. Нина сразу же согласилась, хотя обучение было платным и достаточно дорогим – пятнадцать рублей в месяц. Сыну достался класс баяна.
Музыкальная школа мальчику быстро надоела. Первые восторги сменились рутиной, постоянными, утомительными и однообразными упражнениями. Егор норовил бросить инструмент и убежать во двор, мать стояла над ним с ремнем, пыталась подкупить конфетами. Так худо-бедно закончили первый год.
На дачу Егор приехал с баяном, гордо исполнил при всех «По долинам и по взгорьям шла дивизия вперед», «Широка страна моя родная» и «Светит месяц, светит ясный». Нина млела от удовольствия.
Все испортила эта паршивка - однажды прямо при всех уселась на скамейке и заиграла старым дедовым бумажником:
- Сетит месяц, сетит ясный…
Все захохотали. Егор так и подпрыгнул от обиды. Тут же родственнички стали наперебой объяснять, мол, Наташенька еще слишком маленькая, чтобы специально дразнить кого-то. Она просто очень любит старшего брата и подражает ему во всем.
В следующем году сын получил переэкзаменовку на осень по сольфеджио. Нина настояла, чтобы сын занимался музыкой на втором этаже, где ему никто не будет мешать. Там ребенок не будет отвлекать от уроков. Свекровь приняла все условия.
Если бы только Нина могла предположить, что вся эта история закончится неслыханным скандалом, посмешищем и безобразными, возмутительными требованиями к ее семье! Да она бы в волосы вцепилась этой музыкантше, которая ходит по школе, чтобы обеспечить контингент учащихся в музыкалке и вымогать деньги с родителей!
Однажды свекровь попросила золовку – змеиную головку подняться незаметно на второй этаж и посмотреть, как там ее внук получает музыкальное образование. Нет, она, конечно, баба простая, в свое время закончила всего четыре класса обычной сельской школы, но отличить стройную музыкальную фразу от какого-то визга она все-таки в состоянии.
Золовка, в которой всю жизнь было кило шестьдесят, тихо, как мышка, поднялась по старой лестнице, которая ахала и стонала, как мучимое живое существо, под центнером свекрови. Заглянула в открытую дверь…
Егор полулежал на диване. Левой рукой от растягивал и сжимал баян, правой отправлял в рот семечки, а перед глазами у него лежал раскрытый «Таинственный остров».
Кто же мог предположить, что эти деревенские сплетники сообщат хозяйке дома, что дачники без разрешения использовали второй этаж, да еще и таким странным образом. Возможно, именно там пороли детей, потому что вся улица слушала душераздирающие звуки. Ольга Николаевна, всегда отличавшаяся слабой нервной системой и повышенной принципиальностью, позвонила свекрови и закатила истерику. Мол, она принимала своих постояльцев за порядочных людей, а они ее обманули! Вот как с ней поступили! Она сдавала только первый этаж и участок, а второй не догадалась запереть на ключ.
После неоднократно принесенных извинений хозяйка дачи несколько смягчилась и заявила, что ей должны доплатить пятьдесят рублей, и на этих же условиях жильцы могут оставаться и на следующий год. Свекровь безропотно согласилась. И тут неожиданно выступил муж золовки: дачу снимали пополам с деверем, Нина с Павлом и так не участвовали в складчине, хотя Егор провел там все три месяца. Так пусть родители хотя бы оплатят музыкальные занятия родного сына.
При воспоминании об этом унижении Нину бросало в жар. Да что он себе позволяет, этот нищий неудачник, этот совершенно безнравственный тип! «Мы платили, наши деньги…» Да он должен всем ноги мыть и воду пить уже только за то, что его на порог пустили после развода, приняли в порядочную семью! Как его еще на работе не вызвали на товарищеский суд. У них бы в Министерстве – так сразу, у них такие номера не проходят. А этот соблазнитель юной девушки – простой работяга, золотые руки. Что с него возьмешь? Вот тебе и справедливость, вот и социалистическая законность!
Павел – вот идиот! – деньги свекрови отдал. Конечно, из своей заначки, а не из семейного бюджета. И это особенно обидно. Нине и в голову не приходило, что этот подлец способен утаить от жены больше трех рублей.
- Ничего себе суммы у тебя в личном распоряжении, - она так и не удержалась от упрека.
- А ты сравни в процентах от зарплаты, - спокойно возразил Павел, - Ты оставляешь себе больше.
На это возразить было нечего.
*** *** ***
Нина никогда не обсуждала ни с кем свою работу. Если ей и задавали вопросы, она отвечала, что принципиально не смешивает работу и личную жизнь. Люди иногда удивлялись, но оставляли ее в покое.
Да, когда-то давно, в самом начале ее замужней жизни, Нина и правда зарабатывала очень мало. Восемьдесят шесть рублей – не зарплата, а слезы!
- Ты никому точную цифру не называй, - наставляла Нину мать, - Не нужно никому знать. Мало получаешь – и все. И особенно со свекрами язык не распускай. У тебя есть муж, это он семью кормить должен. А раз пьет, не содержит тебя – пусть сам перед своей родней и краснеет. Твое-то дело телячье…
Мать иногда дарила деньги, со строгим указанием потратить только на себя. Нина покупала то косметичку, то кофточку, то босоножки. Если спрашивали – врала, что подружка дала поносить. Ей верили – или делали вид, что верят.
В этом году Нину повысили до заместителя начальника отдела, подняли зарплату более чем в два раза – до ста восьмидесяти рублей. Регулярно случались и премии. Стали доступны дефицитные блага: талоны на посещения закрытых секций магазинов, билеты на престижные театральные премьеры и кинопоказы.
Все, что удавалось сэкономить, Нина отдавала матери, а та клала в банк на книжку. Так надежнее – не придется делить в случае развода.
Внезапно Нину ошеломила мысль – а что, если и Павел так делает? Конечно, ему сложнее, у свекрови наследничков-то трое. Но кто знает, на что способна эта семейка? Смогли же они сына в Москву вернуть после отсидки. А ведь знающие люди уверяли, ч то это почти невозможно!
Во всем виновата эта мерзкая, противная Наташка. И брата музыкального будущего лишила, и настроение испортила. Маленькая дрянь!
*** *** ***
Возможно, именно история с гармонью переполнила чашу терпения: свекры взяли дачный участок.
- Хватит уже зависеть от прихотей чужих людей, - радовалась свекровь, - Надо иметь свое и жить хозяевами!
По этому случаю собрался полный семейный совет, в котором впервые разрешили участвовать десятикласснице Светочке.
- Мы, понятное дело, люди уже немолодые, сами стройку не потянем, - выступил свекор, - Но я как ветеран войны могу взять беспроцентную ссуду – три тысячи рублей, на десять лет. Денег должно хватить на дом и колодец.
Свекор обвел взглядом лица присутствующих. Все слушали очень внимательно.
- Мы с матерью уже пенсионеры, поэтому мне необходимо, чтобы кто-то из моих детей стал моим поручителем, - продолжал свекор, - Если я умру до погашения ссуды, выплачивать будет именно он.
- А разве жена не наследует долги мужа? – Нина сама не заметила, как произнесла эти слова вслух.
- Такую ситуацию я не допущу, - твердо заявил свекор, - Если никто из молодых не возьмет на себя ответственность – ссуды не будет.
Нина сделала вывод, что деньги у свекров есть, они просто не желают платить сами. Хитренькие какие!
Свекровь растроганно кудахтала о том, что этот дом в глухомани на шести сотках станет их семейным гнездом, местом, где будут собираться под одной крышей их дети, внуки и правнуки. Нина просто физически ощутила, как откуда-то из живота поднимается глухое раздражение. Кому, спрашивается, в свой отпуск надо видеть родню? Да еще и с малыми детьми? Странная фантазия – это общежитие мечты! Впрочем, свекровушка никогда не отличалась здравомыслием.
Нет, Нине это даром не надо, она родней мужа и так сыта по горло. И хватит с нее.
Странно, но деверь полностью ее поддержал: никто в их семье не является поклонником загородного образа жизни и сельского хозяйства; они живут очень далеко от будущей дачи; у бабушки жены есть огромный дом в деревне, во Владимирской области.
Пашка же как полный идиот загорелся этой идеей, и Нина очнулась, когда он уже увлеченно обсуждал с отцом возможность купить брус у деревенских На работе один мужик продает. Его малую родину поглотила Москва, всем дали городские квартиры, да некоторым это только горе и принесло: отец коллеги в городе быстро слег с инфарктом. Он только что справил новую избу, дубовую, под железной крышей. Просят за нее тысячу рублей. Если отцу понравится дом, он, Пашка, перевезет его на участок, подведет под фундамент, подведет под крышу.
А уж внутреннюю отделку он, Пашка, полностью возьмет на себя. Все будет новое: полы, окна, двери, наличники… Уж он-то не подведет!
Разошлись поздним вечером, взяв две недели на размышление.
*** *** ***
Муж сестры помог Пашке подняться, увел в дом, уложил на диван на террасе. От усталости и водки Пашка быстро заснул.
- Надо съездить в село, дать телеграмму Нине. Жена, наверное, с ума сходит.
- Не нужно, - решительно возразила жена, - Она полностью в курсе дела.
Пашка продрых до раннего утра. Встал в пять, долго пил холодную колодезную воду, курил на крыльце. Стопку налил из бутылки, привезенной с собой.
На крыльцо вышел шурин.
- Что случилось-то? – спросил шепотом.
Пашка молча налил ему водки – шурин выпил.
- Ты же ничего не знаешь, Николай! – горячился Пашка, - Ты ж на Ирке всего года два женат. Отец наш мне еще тогда, в восьмидесятом, предлагал полностью взять ссуду на себя. И поручителем я бы стал, и завещание родители на меня бы написали. Эти две не дали!
Нина обрабатывала мужа две недели, каждую свободную минуту, доказывая: строительство дачи им самим не по карману. Это так дорого, это так далеко! А уж о ссуде и речи быть не может. Семья только начала жить – и тут эта кабала! Да и зачем им это?
Но муж иногда становился упрямым, как осел. И сейчас он вроде как перестал возражать, доказывать, что люди их достатка строят дачи. Но это что же – во всем себе отказывать? Снова как в те времена, когда он сидел на ее шее?
И муж замолчал. Настаивать на своем он перестал, но твердое слово отказать родителям так и не дал. Нину это беспокоило.
С некоторых пор муж пугал ее и удивлял. Чего стоит одна эта история со смертью тетки Ольги! Старуха – хозяйка дачи, у которой снимали дом много лет, всегда-то была с приветом. Из-за своего характера она и со всей своей родней рассорилась, родной сын и то ее едва терпел. Навещал раз в квартал, стиснув зубы.
А тут вредную бабку разбил инфаркт, свекровь почему-то бросилась навещать ее в больнице, как будто ей больше всех надо! И Пашка как дурак не возражал, помогал матери таскать тяжелые сумки, травил анекдоты, стараясь развлечь больную… И на похороны явился, помогал нести гроб.
Нина сначала решила, что сумасшедшая старуха написала на свекровь завещание. С ее-то характером с нее бы это сталось – уесть родню. Так ведь нет! Все отошло сыну, как и полагается. Свекровь на память взяла большой старый самовар. И не сделаешь же ничего!
Муж золовки большого желания строиться не проявлял, потому что у его отца была дача. А вот золовке очень хотелось иметь участок – ну кто бы сомневался! Конечно, эта тихоня нашла способ обработать мужиков: и отца, и мужа, и брата.
Нину просто-напросто поставили перед фактом: поручителем отца станет золовка, деньги сестра и отец передают отцу через старшего брата, на этом настояла свекровь. «Чтобы в будущем не было недоразумений», - имела наглость заявить. Все деньги пойдут только на строительство, и еще полторы тысячи добавят свекры в пользу дочери. Она же младшая и слабая!
После смерти родителей дом и участок будут разделены между средним сыном и младшей дочерью.
*** *** ***
- Участки земли нам выделили в лесном болоте. Тут же чащоба была непроходимая! Больные деревья, буераки… Непролазные заросли ракитника и ивы. От завода выделяли автобусы, и мы все - отцы, мужья, братья, сыновья и племянники, от семнадцати до шестидесяти пяти лет, отправлялись валить лес. Женщины – одна или две на весь автобус – предстояло готовить на костре на двадцать – тридцать здоровых мужиков, не страдающих отсутствием аппетита.
- Ну ты же понимаешь – Нинка везде за мной таскалась, не оставляла одного, - затянулся сигаретой Павел, - И сына с собой брала. Приедем, мы с мужиками – за работу, бабы за кастрюли, а моя с сыном – в лес за грибами. Целые корзины набирали одних белых! Я и радовался: смотрю, моя-то успокоилась. Думал – так вот понемногу и втянется.
Гром грянул неожиданно: при подсчете трудодней роду зачли только Павла и шурина, то есть двух человек.
- Твоя жена с сыном ведь и не работали, грибы собирали, только место в автобусах занимали, - открыто сказал учетчик.
В результате право выбора получили те, кто ставил в общий строй от четырех до шести работников. Павлу пришлось тянуть жребий, и достался участок на отшибе, у самого леса.
- Ух, как злобствовали мои две стервы! Конечно, это я во всем виноват оказался. И дурак я, и неудачник, и мямля, и рохля, ничего путного для семьи сделать не могу. Я ей мешал готовить, что ли? Ну, еще по одной?
*** *** ***
Восемьдесят четвертый год запомнился Нине как время болезней и похорон. В январе умер друг ее сердца и хозяин ее юного тела. Умер прямо на работе, в служебном кабинете.
На кладбище было невозможно сыро и холодно, дул пронзительный ледяной ветер. Вдова бросилась на гроб, ее аккуратно сняли… Нина проходила по категории «младшие товарищи по работе», так что ей так себя вести и не полагалось.
Любовник лежал белый как мел, когда с ним прощались близкие: семья, коллеги, начальство. Увидев перед собой собственный гарем из секретарш, аспиранток, студенток, соискательниц получения научной степени, патриарх науки слегка усмехнулся в гробу. Эта посмертная ирония надолго вывела Нину из равновесия.
Буквально через две недели свекру поставили страшный диагноз – «рак мочевого пузыря». Положили в хорошую ведомственную больницу, сделали операцию.
Свекровь за месяц постарела лет на десять, каждую свободную минуту проводила рядом с мужем, заставила Нину достать для него самые дефицитные лекарства, нашла выход на лучших врачей. Старалась невестка, зять, внучка, деверь – все по очереди бегали для отца на рынок, готовили ему специальные блюда на пару, варили укрепляющие снадобья и таскали все это в госпиталь два раза в день, утром и вечером.
Свекра выписали из больницы живым, на сорок дней отправили в отличный ведомственный санаторий. Вспомнили о былых заслугах! И старик старался выкарабкаться, посвежел, окреп.
Вот только с должности главного инженера завода его проводили на пенсию. С почестями, с банкетом, и даже очерк о нем вышел в городской газете.
Да толку-то! Пенсия – сто тридцать два рубля, удалось устроиться начальником смены, это еще девяносто. Слезы!
Павел деньги получил сполна: и полторы тысячи на дорогу, и тысячу – на дом. Всю прошлую зиму муж перевозил на участок этот самый сруб. Договаривался с шоферами, гнал в лютые морозы: а иначе тяжелый КАМАЗ не пройдет, увязнет в раскисшей глине.
Однажды они все-таки увязли, в самую снежную бурю. Пришлось идти в деревню пешком, искать тракториста. В другой раз их остановило ГАИ – а в кузове были стройматериалы без документов, и пришлось щедро заплатить.
Деньги быстро закончились, Павел просил срочных дотаций от отца. Нина считала что только так и может быть. Ваши деньги – наш труд.
- И поверишь – я ведь строил эту дачу для всех. Не только для жены и сына, но и для сестры, для племянницы, для брата с его семьей, - орал на террасе пьяный Павел, - Еще по одной, друг?
*** *** ***
На участке уже возвели фундамент из крепких блоков, когда внезапно заболела свекровь: упала прямо в магазине и не смогла встать. Доктор « Скорой помощи» диагностировал гипертонический криз. Подлечится дней десять в стационаре, съездит отдохнуть – и будет как новенькая!
Но больной не становилось лучше, напротив, она слабела и худела, цвет лица сделался желтым. Полное обследование выявило третью стадию рака печени, метастазы в таз и матку. Неоперабельна.
Свекровь ушла за три месяца. Умерла во сне, не проснулась после очередного укола. Дома, на руках у дочери…
Пашка видел мать в последний раз за три дня до смерти. Если бы только он тогда мог предвидеть…
Маму только что выписали из больницы, ей стало лучше после курса капельниц, она сидела в постели, шутила и улыбалась. Пашка сообщил ей, что бригада уже подвела дом под крышу. И уже следующее лето мама проведет в собственном доме.
Мать поцеловала его на прощание. Пашка зашел к отцу, запросил триста рублей – он не уложился в смету. Отец отреагировал без всякого понимания, с усмешкой заявил, что он деньги не печатает – в такой тяжелый момент. В конце концов, триста рублей он дал, предупредив, что это в последний раз.
К счастью, на другой день вернулся с северной шабашки старший брат, при хороших деньгах, так что похороны получились очень приличные. Покойница отправилась в последний путь в хорошем гробу, в черном бархатном платье, которое она носила при жизни.
Вернувшись с похорон жены, отец слег и больше не поднимался. Через полгода бабушка его забрала к себе.
*** *** ***
Весной следующего года золовка со своей семьей явилась на участок. С юридической точки зрения – вступила в наследство. Нина никак не могла ей помешать, не пустить, отказать, не посмела даже высказать все, что она думает о такой несправедливости!
Муж очень переживал смерть свекров, страдал искренне и гораздо глубже, че5м принято печалиться о смерти глубоких стариков. Разумные объяснения вроде того, что родители прожили долгую жизнь, грех жаловаться, не помогали. Муж почти не разговаривал с ней, зато почему-то вел долгие беседы с сестрой. «Ведьма!» - говорила Нине мать. Приворожила брата!
Ненависть не утихла даже после того, как ранней весной погиб муж золовки: разбился на машине, не удержал руль, занесло на обледенелой дороге.
*** *** ***
- Когда сестра овдовела, осталась с ребенком на руках, я-то думал, что на даче мы будем жить одной семьей, - Павел слегка протрезвел и успокоился, - Поэтому дом и участок мы не делили. Сечешь, брат? И моя-то стерва замолчала, притихла. А сейчас ей теща в уши льет!
Нину тогда очень поддержала мать, пожалуй, без нее она не вынесла бы новых обстоятельств. В то лето в одну из свежих, только что поднятых гряд посадили огурцы, и дала первый урожай смородина. Мать всегда вставала рано, с первыми лучами солнца, а эти две привыкли валяться в постели до девяти. Ну и пока эти спали – мать собрала все огурцы, быстро засолила и убрала под кровать еще теплые банки.
Золовка или ничего не заметила, или не захотела поднимать шум, Нина никогда не могла разобраться в ее характере. И все же вышла промашка: наверное, в спешке мать плохо простерилизовала банки. Крышки сорвало, и рассол залил всю террасу. Золовка же лишь усмехнулась – и на следующий год молчала собрала ровно половину огурцов.
- Могла бы и меня подождать, - не выдержала Нина.
- Тебя дожидаться – ни с чем остаться, - усмехнулась золовка, - Ты себя не обидишь.
- Нас четверо. А вас всего двое. Много ли вам с Наташкой нужно? – Нина сама не заметила, как перешла к оправданиям.
- Немного. Но все же нужно. Ты это имей в виду, пожалуйста.
Вскоре Пашка сам невольно предоставил жене случай отомстить: купил по случаю несколько ящиков дефицитных консервов. Обожаемая сеструха как раз собралась в отпуск, и брат запретил ей закупать тушенку и сгущенку впрок: у нас есть, на все хватит.
Мать как раз пропалывала клумбу перед террасой и хорошо расслышала весь разговор. Мигом кинулась к дочке. Вдвоем они задвинули тяжелые ящики под крыльцо, заставили ведрами и тазами.
Рассчитали все верно: магазин тут только один, обычное сельпо, и до него надо добираться на своих двоих за десяток километров, тропкой через лес, потом через колхозное поле. Золовка с девчонкой останутся без продуктов. Возможно, в следующий раз им и не захочется такого отпуска? А уж залезать в карман к брату точно перехочет навсегда.
Первая часть плана полностью удалась, но эта тварь посмела пожаловаться брату. Еще и догадалась, как все вывернуть в свою пользу, правильно преподнести: мол, ну и втянул ты меня в историю, а я тебе поверила, в результате мы тут с дочкой почти голодали…
Петька взвился от ярости, бросился искать ящики. Нине пришлось признаться. Муж дал ей пощечину.
*** *** ***
Жизнь снова не оправдала ожиданий: выжить золовку с дачи не удалось. Более того, она приспособилась не зависеть от невестки и брата!
В то памятное первое лето золовка попросила взять на месяц племянницу. Девочка уже большая и самостоятельная, сама себя обслужит, и посуду помыть может, и огород полить. Десять лет человеку.
Павел счел отпуск в обществе племяшки чем-то само собой разумеющимся, а Нина не нашла слов и причин для отказа.
Наташку Нина терпеть не могла. Во-первых, соплячка тут же обзавелась массой подружек, которые целый день орали под калиткой: «Наташа, выходи!» Иногда даже играли на самом участке, приспособили старую бытовку под кукольный домик.
Нина с матерью органически не переносили присутствия посторонних людей. Павел же, как и вся его семейка, гостей просто обожал. Если в московское жилье никого приводить муж не осмеливался, так уж сложилось с самого начала их брака, то тут, на даче, он отводил душу, устраивал целые экскурсии для всех желающих!
- Вот тут у нас малинник, тут черная смородина, тут красная. А здесь планируем разводить клубнику, - учительским тоном объяснял муж.
Можно подумать, люди никогда не видели малину и смородину!
- Рамы у окон двойные, утепленные, - разорялся муж уже в доме, - Двери из карельской березы. Стены отделаны вагонкой. Нет, красить не будем, так и оставим. Покрытие – олифа и бесцветный лак.
Гости ахали и охали, прищелкивали языками. Какая красота!
- Нас обворуют, - внушала Нина мужу, - Помяни мое слово! Однажды весной приедем – а в доме нет ни окон, ни дверей.
- Вечно ходят, грязь носят, а я убирай! – ворчала теща, - Я что – каторжная?
Визиты прекращались ровно на неделю, а затем все возвращалось на круги своя.
Вот и Наташка в покойницу свекровь пошла, к той тоже целые толпы подружек являлись. И внучка такая же растет. Но уж не сейчас! Нина здесь никаких чужих детей привечать не будет, хватит и одной нахлебницы. Есть порядок и время приема пищи, три раза в день. Завтрак, обед, ужин. В остальное время продукты питания заперты в буфете.
Удивительно, но девчонка не ябедничала матери, не пожаловалась даже после того самого случая. Они всей своей семьей отправились в лес за грибами, далеко, за Минское шоссе. Соседи говорили, что уже пошли лисички и рыжики. Ушли с раннего утра на весь день, часов до шести вечера, Наташку с собой не взяли – нечего надоедать взрослым людям. Да она и сама не просилась, с подругами интереснее. Разумеется, дом закрыли на замок – не бросать же хозяйство!
Гроза налетела внезапно: сильный порыв ветра раскачал березы, прошелся по верхушкам вековых сосен, сшибая сухие ветки. Лес загудел, затрещал, застонал. Лето моментально превратилось в осень.
Мокрую насквозь Наташку, которая скрючилась от страха и холода под крыльцом дома, обнаружил сосед – отец подружки. Девчонку отогрели в горячей бане, переодели в сухую одежду, напоили крепким сладким чаем – и ведь даже не чихнула! Зато местные сплетники, чтобы им пусто было, донесли ее матери о том, что несчастного ребенка в грозу бросили во дворе, как бродячую собаку.
Золовка категорически отказалась обсуждать с Ниной эту тему, но больше дочь одну на даче не оставляла. Отправлялись они на смену в пионерский лагерь, Наташка – в отряд на общих основаниях, ее мать – посудомойкой на лагерную кухню, за две зарплаты, от работы и от лагеря. За пару лет сделала приличный ремонт, купила импортную стенку и мягкую кресло-кровать. Умеют же некоторые устраиваться в жизни!
*** *** ***
- Эти две стервы – старая и молодая – вообще меня за дураков держат! А я не дурак! И не слепой! Я же все вижу и понимаю – что они мутят. Удержать не всегда могу. Они меня со всей родней перессорили! – Пашка зарыдал пьяными слезами, - Да так, что и вспомнить тошно!
Годы летели. Ненаглядная Светочка, будь она неладна, поступила не в консерваторию, а в МИСИС, на инженера-металлурга, и на первом же курсе выскочила замуж за сутулого скучного очкарика – самого перспективного студента курса. «Небось, он еще и еврей», - говорила Нине мать. «Животом взяла?» - думала Нина и считала месяцы, надеясь на подтверждение своей догадки, но сын у Светки родился только через два года после свадьбы. Бабушки и любящие родственницы наличествовали с обеих сторон в полном составе, все дружно записались в ряды добровольных помощников молодой матери, так что брать академку Светочке не пришлось.
Очкарик после института очкарик поступил в аспирантуру, на работу выйти не удосужился, засел за диссертацию. Стыд-то какой, женатый мужик в дом стипендию приносит – сто десять рублей! Ясно, развод не за горами…
И вдруг золовка решила взять с собой на дачу внучатого племянника, закормленного, избалованного четырехлетнего Сашку. На выходные его навестили родители, и у Нины сразу же возникло ощущение, что эта молодая семейка мигом заполонила весь дом, да что там – весь поселок!
Вечером они устроили шашлыки, до полуночи бренчали на гитаре, пели идиотские студенческие песни про атлантов, которые держат небо на каменных руках, и о том, как здорово, что все мы здесь сегодня собрались. Утром продрали глаза чуть ли не в десять, долго пили кофе на веранде, восхищаясь натуральным деревенским молоком. Затем женщины занялись обедом, а мужа племянницы Павел повел осматривать новый душ. И этот очкарик, этот книжный червь – небось ничего тяжелее шариковой ручки и не поднимал – с интересом рассматривал новый брус и давал дельные советы, как устроить слив в бане.
Мальчишка так и прилип к дяде Паше, ходил за ним хвостом, задавая массу глупых вопросов, и муж не отправил его к матери, а подробно рассказывал, чем рубанок отличается от тисков. Это дошкольнику! Совсем с ума сошел! Да на родного сына он обращал куда меньше внимания, когда он рос! Это несправедливо, как несправедливо и то, что после обеда все, кроме них с матерью, дружно отправились купаться. А после – ну это уже ни в какие ворота не лезет! – принялись прямо с кустов кормить мальчишку малиной!
Они с матерью выскочили с банками, бросились спасать урожай – скорей, скорей! Выхватывали ягоды иной раз прямо из-под чьего-то носа, тянули на себя ветки.
- Ой, Павел ведь кашляет каждую зиму, простуживается. Ему без малинового варенью просто не выжить! А на рынке малину покупать – никаких денег не напасешься!
Никогда больше старшая племянница мужа в гости на дачу не приезжала.
*** *** ***
Все случилось в один год: и распад СССР, и гайдаровские реформы. Деньги на материнской сберкнижке в один миг превратились в фантики. Очередь на машину никто не отменил, но она потеряла всякий смысл: машины продавались совершенно свободно, но за такие шиши!
Началась приватизация. Все бросились оформлять в собственность квартиры и дачи. Нине удалось настоять, чтобы Павел оформлял участок только на свое имя. Документы у него приняли, все прошло без сучка без задоринки.
Все планы спутала Наташка! Она уже успела вырасти в распущенную девицу, гуляла с большой компанией таких же раскрашенных проституток и хулиганов чуть ли не до утра. И вот там ей и рассказали о приватизации, и она, не будь дура, тут же принесла эту новость отчиму и матери!
На беду, председатель СНТ – бывший ученик свекра и старый друг семьи, бывший вечно голодный студент Левицкий, забегавший на бабушкины пирожки, задержал их документы и заявил, что лично во всем разберется. Пашка приезжал к нему на завод «поговорить по-мужски», но ничего не добился – дачу поделили на двоих. По дороге домой он купил бутылку портвейна…
В пьяном виде Павел становился очень разговорчивым, причем собеседников предпочитал доброжелательных. Он шел по улице дачного поселка в трусах и носках, придерживая рукой заборы, чтобы они не сбили его с ног. Соседи слушали эту странную семейную сагу.
*** *** ***
Войдя в дом, Нина увидела на террасе фанерную перегородку. Где же на Земле справедливость?
Обсудим?
Ну и сразу выскажу свое мнение. Спасибо, Надя. Очень интересно. У вас талант рассказывать очень трогательно и по-доброму об обычной жизни обычных людей. Спасибо, Надя.
Автор канала может не разделять мнение читателей и комментаторов.
На этом пока все. Спасибо, что читаете.
СОБЛЮДАЙТЕ ЗАКОНЫ И ЖИВИТЕ НА СВОБОДЕ СО СВОИМИ РОДНЫМИ И БЛИЗКИМИ!