Жак-Луи Давид — французский художник, которого называли «живописцем революции», его голос, возможно, стал решающим при вынесении окончательного приговора для французской монархии. Во время заседания Конвента в 1793 году голоса представителей этого законодательного органа разделились поровну — за смертную казнь короля Людовика XVI высказались 360 человек, столько же и против. Жак-Луи Давид немного опоздал на заседание, потому его голос имел принципиальное значение. Он выбрал для Людовика XVI смертный приговор, из-за чего напрочь рассорился с женой. Та была роялисткой и не смогла простить мужу подобного решения. Забрав с собой четырёх детей, она покинула Давида. Так политические разногласия разрушили крепкую семью.
Но всё меняется и особенно быстро политические взгляды, причём радикально. Когда вошла звезда Наполеона Бонапарта, Давид был им восхищён и поддерживал столь же ревностно, как раньше революцию. Раньше он писал картины, призывающие народ к свержению самодержавия, теперь же он прославлял Наполеона и говорил: «Бонапарт — мой Эрос, а его форма его головы готова соперничать с лучшими образцами античных статуй».
О Жаке-Луи Давиде, столь легко меняющего свои взгляды, его неординарной жизни и удивительных картинах, вошедших в «золотой фонд» академической живописи мы и поговорим в этой статье.
Жак-Луи Давид родом из состоятельной семьи, живущей в Париже. Отец Морис-Луи Давид был преуспевающим коммерсантом, торговал металлом и старался дать юному Жаку хорошее образование. Он устроил его в престижный и дорогой частный пансион, где мальчик изучал латынь и древнегреческий язык, историю, анатомию, а главное — учился рисовать. К сожалению, Морис-Луи опрометчиво вызвал своего обидчика на дуэль, которая закончилась для коммерсанта плачевно. Так в 9 лет Жак остался без отца и потому запомнил его очень плохо — возможно, это была своеобразная защитная реакция. Но при этом всегда хотел походить на него, радовался, когда родственники говорили, что он картавит как отец, и уже в зрелом возрасте с гордостью носил шрам возле рта, который получил на дуэли — в то время среди представителей высшего французского общества они были очень популярны, а отказ участвовать в них приравнивался к трусости.
Жака-Луи воспитывали дяди-архитекторы — Жак Брон и Жан-Франсуа Демезон, и вскоре выяснили, что точные науки мальчика интересуют мало, потому вряд ли он сможет стать успешным архитектором или коммерсантом, зато к живописи явно неравнодушен. Они отправили его в ученики к Франсуа Буше, благо тот приходился их дальним родственником. Однако лучшие годы для Буше были уже позади, ему уже исполнилось 60 лет, он страдал от проблем со зрением — обычное дело для художников, практически их профессиональное заболевание и учить молодого Давида не захотел. Но предложил тому позаниматься у Жозефа-Мари Вьена — возможно, не самого талантливого французского живописца, но неплохого учителя.
Давид очень хотел получить Римскую премию, которую присваивала Французская академия живописи, позволявшую поехать в Италию за казённый счёт, ознакомиться с выдающимися картинами итальянских художников: Микеланджело, Караваджо, Тициана и Рафаэля. Но ничего не получалось — уже три раза премию присуждали кому-то другому. Особенно обидно вышло в третий раз — Давид получил издевательскую утешительную награду за «лучшее написание обнажённой натуры» и сгоряча решил свести счёты с жизнью.
Смерть Сенеки. Фрагмент.
К счастью, художника в последний момент остановил его покровитель Давид Седан, занимавший завидную должность секретаря Королевской архитектуры. Тот убедил чересчур горячего молодого человека, что в живописи у него всё впереди, нужно просто ждать своего шанса.
Наконец, с пятой попытки Давид получил вожделенную премию и поехал в Рим. Там он времени зря не терял и совместил приятное с полезным. Завёл роман с одной итальянской служанкой, закончившей беременностью девушки. Жениться на ней Давид не захотел, и та подала на него в суд, возможно, дело бы закончилось заточением прыткого живописца в тюрьму, но выручил добрый первый учитель Жозеф Вьен, заплатив девушке немалые отступные.
Впрочем, Давиду было не до семьи, он со страстью изучал итальянское искусство, внимательно, вдумчиво, стараясь постигнуть все секреты мастерства. Постепенно от Возрождения он перешёл к изучению античности, с огромным трудом получил право на копирование изображения с эллинистических камей, ездил на раскопки, стараясь изучить первоисточник, откуда пошло всё дальнейшее искусство.
В Париж Давид вернулся уже зрелым художником. До этого были лишь попытки освоить теряющее моду барокко, или писать в стиле рококо, а после поездки в Италию Давид стал писать картины с чёткими линиями и ясной композицией, на привычные и любимые ему античные сюжеты. Это был уже неоклассицизм, новый взгляд на античность, взявший всё лучшее отсюда и добавивший элементы и технику актуальной живописи.
Вскоре Давид мог выставлять свои картины на луврских Салонах.
Его картины встретили благосклонно, он удостоился даже скромной похвалы от главного художественного критика тех лет Дени Дидро: «вкус у Давида исключительный, краски яркие, вот только нога у коня слишком уж напряжена».
Зато публика уже не сомневалась в таланте Давида. За античными сюжетами виделись мечты о величии Франции, потому и заказов на написание картин Давид получал немало. Вскоре он женился на Шарлотте Маргарите, дочери королевского подрядчика Пекуля — тот сам сосватал свою дочку, благоразумно решив, что этот молодой художник сделает отличную карьеру.
Главной картиной Давида, принёсшей ему славу стала «Клятва Горациев»
В то время во Франции революционные настроения витали в воздухе и посыл этой картины был близок всем французам. Давид сблизился с французскими революционерами Маратом и Робеспьером, стал членом Конвента, где вынес то эпохальное решение насчёт судьбы короля. Впрочем, он многое сделал для Лувра, получившего статус национального музея, куда назначил на должность директора знаменитого, но уже начинавшего отходить от дел художника Фрагонара.
Когда Марата убьёт аристократка Шарлотта Корде, Давид не мешкая прибыл на место преступления и на скорую руку набросал этюд к своей, возможно, лучшей картине «Смерть Марата».
Но Якобинцы были во власти недолго, а террор, развязанный ими, обернулся против них самих. В тюрьму посадили и Давида, именно там он пишет впечатляющий автопортрет в ожидании смертного приговора.
Давида спасла его бывшая жена Шарлотта Пекуль. Она сделала всё возможное, чтобы вызволить своего мужа из тюрьмы — прекрасное доказательство, что истинная любовь сильнее политических пристрастий. Они вновь поженились и 29 лет жили вместе, вплоть до самой смерти художника.
Спасибо что дочитали до конца, лайк 👍 и комментарий отличный способ поддержать канал и автора ❤️.
Купить уникальные товары ручной работы или современный арт вы можете на artAlebrio - это международная торговая площадка, объединяющая людей, которые хотят создавать, продавать, покупать и коллекционировать уникальные вещи - покупайте лучшее с нами artAlebrio.com.