Когда идет дождь, на улице под фонарем возникает серый человек. Серый он потому, что дождь его полностью перекрашивает косыми лучами, в руке же он держит зонт. От спиц падает густая тень и целиком скрывает лицо, что не разобрать. Человек стоит неподвижно у фонарного столба и ждет. Кого-то или чего-то, никто не знает. Но он никогда не уходит.
Местные обходят его стороной, а те редкие смельчаки, что рискуют приблизиться, неизбежно замирают в двух метрах от него. Их ноги тяжелеют, словно струи дождя прибивают их к асфальту, и не слушаются. Они стоят так, завороженные, с минуту, а потом отходят. Их взгляд абсолютно пуст, глаза смотрят куда-то за горизонт. Когда они приходят в себя, то не могут толком ничего сказать, только помнят, что подходили к серому человеку, а что было дальше — не знают.
Аля любит смотреть на серого человека. Когда небо застилают тучи, она всегда выглядывает в окно в надежде, что пойдет дождь. Если это все-таки случается, Аля улыбается серому человеку, но он ей не отвечает. Он прячется под зонтом и будто совсем не реагирует на окружающий мир.
***
Однажды Аля возвращалась домой из школы. Сильный ветер рвал облака в куски, но из-под них показывались кучевые тучи, а не солнце. Понемногу заморосил дождь. У Али не было зонта, и она спряталась под капюшоном.
Она шла быстро, не оборачиваясь, глядела под ноги, чтобы не наступить в лужу, и сама не заметила, как врезалась во что-то мягкое и податливое.
— Ой, простите.
Сначала она решила, что это человек, привычно и виновато подняла лицо; Аля была близорука, но очков не носила, так что время от времени сталкивалась с прохожими на улицах, которых не успела заметить. Всмотревшись тщательнее в глубокую тень, Аля поняла: это был серый человек.
Лицо его покрывала сплошная пелена, под тканью которой не выступал ни нос, ни рот. Она была гладкой как скорлупа яйца и такой же безучастной.
Алей овладел страх. Дыхание сперло, глаза заслезились, и показалось, что земля уходит из-под ног.
Будто куль с песком, она медленно осела на измоченный непогодой асфальт и теперь смотрела на серого человека снизу вверх, как на демоноподобное божество.
— Простите, — пролепетала она сбивчиво, сама не зная, за что извиняясь, — я больше не буду. Только отпустите домой… Пожалуйста.
Человек едва шевельнул пальцем, а неведомые силы вдруг подняли Алю и заставили встать на ноги. Будто кто-то невидимый крепко схватил ее под локти и колени и теперь установил, как болванчика, аккуратно придерживая. Ее правая ступня сделала шаг, а следом и левая. Еще секунда — и Аля бодро побежала куда-то.
Фигура серого человека вела ее. Она появлялась за каждым поворотом, постоянно под зонтом и в одной и той же позе, как маяк, которого нужно достигнуть.
Аля неслась за ним сломя голову, мелькала череда домов и одинаковых улиц. Где-то играла музыка, смеялись дети, но все больше и чаще Аля не узнавала ни мест, ни людей, все кругом было не такое и чужое.
Постепенно обычные городские дома сменились низкими деревенскими, изрядно покосившимися и деревянными, стали появляться ограды и заборы. Чем дальше, тем больше. Аля не могла перевести дух или закричать — ноги перебирали так быстро, что легких хватало едва на бег. Если бы не удивительные силы, Аля бы давно сдалась, упала на дорогу, но ветер нес ее вперед и не позволял замешкаться.
Наконец ее выкинуло к старенькому одинокому дому. Он стоял на обочине, вдалеке от шумных улиц и фонарей. Во внутреннем дворе было темно, хоть глаз выколи, и внутри горело одно-единственное окошко, чей желтый глаз пустынно пялился в темноту.
Фигура серого человека возникла на пороге, калитка распахнулась в приглашении.
Аля вздрогнула, поджала руки к груди. Ей не хотелось идти в темноту, она боялась, но неподалеку раздался страшный вой, и Аля вдруг осознала, что наступила ночь, а она одна стоит на пустынной дороге и не знает, где и почему оказалась.
Превозмогая неуверенность, она ступила в пугающий двор. Он встретил ее тишиной, клубившейся в темно-синих углах, и словно бы кто-то или что-то неясное наблюдало за ней, помимо серого человека, все еще стоявшего на крыльце.
— Вы ведь не причините мне зла? — в последней попытке хоть как-то защититься спросила она.
В ответ серый человек сложил зонт, но тень с его лица не спала. Зато он толкнул набалдашником трости-зонта створку — она со скрипом открылась в сени.
Улицу пробрал холод. Дрожа и от него, и от страха, Аля последовала указанию и переступила порог.
К ее удивлению, в сенях было светло: над дверью, ведшей в маленький коридор, горела лампочка, свет которой не выходил за пределы стен.
Стоило Але появиться под ней, как сразу стало теплее. Оставив обувь у высокого порожка и вдев ступни в заботливо поставленные тапки, Аля робко два раза стукнула в дверь, и та раскрылась сама собой.
— Вы не пойдете?
Она робко обернулась к серому человеку, но он стоял безмолвно и не выражал никаких эмоций.
Подбодрив сама себя, Аля вошла в маленькую комнатку, где взрослый без труда достал бы до потолка рукой. В печке у стены весело полыхал огонь. Посередине стоял круглый деревянный стол, накрытый белой узорной скатертью, на нем горела свечка, а кругом — четыре стула, но лишь один занят богобоязненного вида старушкой с вязанием.
Ее короткие худые пальцы ловко управлялись с крючками. Она весело подцепляла одну петлю другой и продевала их, постоянно щуря глаза под линзами толстых очков.
Старушка вся была маленькая, сморщенная, но от нее неуловимо веяло живостью и теплом.
— Бабушка, вы кто?
Старушка хлопнула глазами, сначала не поняв, что к ней обращаются, но, когда Аля спросила вновь, подняла маленькую голову и пытливо уставилась на девочку. Она подслеповато поправила очки на переносице, не забыв при этом вдеть петлю.
— Ишь ты, дух какой пришел, что ль? Сто лет не видывала никого тут.
— Нет, бабушка, меня Аля зовут.
— Вот так-так, — проблеяла старушка, — ну, присаживайся тогда, Аля. Накормить-напоить тебя сначала надобно, потом выспрашивать буду.
Аля залезла на свободный стул. Старушка отложила вязание и бодро вскочила на ноги. Несмотря на преклонный возраст, прыти ей было не занимать: Аля глазом моргнуть не успела, как на столе появился пыхтящий самовар, а старушка тем временем закинула в печь поднос с пышным тестом.
Пока бабушка суетилась, Аля оглядывалась: стены украшали выцветшие фотографии, окна сплошь покрывали занавески с розами, но только за ними было не видно ни зги, будто все фонари разом потухли. Лишь в одном из них смутно рисовался силуэт серого человека, но Аля не могла понять, не обман ли то зрения.
Когда запахло сдобными булочками, у Али заурчало в животе.
— Сейчас, деточка, накормлю, обожди чуть.
Перед ней поставили чашку чая, пар от напитка поднимался колечками, а потом подоспел и поднос с пирожками.
— Слева золотистые бери, с картошкой и капустой, а справа поджаристые не тронь — не для тебя они.
Аля кивнула и взяла один пирожок. Откусила — диву далась, как хорошо. Чаем запила — и тот тоже необычайно вкусный, и так ей понравилось, что съела три пирожка за раз, а бабушка ходила кругами да радовалась, что девочка так хорошо ест.
— Сына я жду, — грустно сказала она вдруг, — для него пеку постоянно, а он все не приходит, так и провожу вечера в одиночестве.
— Даже не звонит?
Старушка вздохнула и села за стол, принявшись за вязание вновь.
— На покой мне пора давно, деточка, смерть все приходит ко мне, а я ее отсылаю. Говорю: пока сына не увижу в последний раз, не пойду. Так она ко мне приходила раза три, а потом перестала, и вот никто меня больше не навещает, так и живу одна-одинешенька. Уж который годок пошел, и не скажу. Ты первая, кого свидеть пришлось.
Бабушка улыбнулась пустым, беззубым ртом с опущенными внутрь губами. Ее морщинистое лицо лучилось радостью и участием, будто не было для нее больше счастья, чем девочку у себя принять.
Але после истории кусок в горло не лез. Она отложила надкусанный было пирожок и опустила глаза в чашку.
— А серый человек к вам не заходит?
— Какой такой человек?
— С зонтом. Он всегда появляется, когда дождь идет, он меня сюда и привел.
Старушка всплеснула руками, живо подскочила к окну и вгляделась в темень — да только не видно ничего было. Тогда бросилась к двери, но, не дойдя до сеней, замерла.
— Не могу я выйти туда, не пускает что-то. Может, пригласишь его? Вдруг это сынок мой ходит?
Аля послушно спрыгнула со стула и пошла в сени. По пути бабушка всучила ей пирожок, тот самый, что сказала не трогать, и просила передать.
Дверь отворилась тяжело, еле поддалась. Во дворе, словно поджидая, стоял серый человек, ни разу не изменившийся.
— Там бабушка ждет вас, заходите, — пробормотала Аля неловко.
Серый человек не двинулся с места. Аля сама подошла к нему, приподнялась на цыпочки и подала пирожок.
— Вот, возьмите, если зайти не можете.
Он аккуратно взял пирожок и надломил. От еще горячего теста повалил ароматный пар, поднялся завитком к подбородку и внезапно расцветил его, вернул краски.
Пелена сползла, явив за собой обычное человеческое, немного простодушное лицо. Мужчина выглядел молодым и встревоженным. Словно вспомнив нечто забытое, он уставился в окно, там из-за стекла смотрела старушка, и из его глаз потекли слезы.
— Она ждала так долго, а я не мог вернуться, — сказал он, потом посмотрел на Алю: — Спасибо тебе, девочка. Я не мог уйти, не попрощавшись с ней, и потому отказывался. Теперь я готов.
Он улыбнулся, свернул зонт и передал его Але.
— Возьми это, держи крепче, он выведет тебя домой. Прости, что пришлось помочь мне.
Он взошел на крыльцо, переступил порог, и в сени навстречу ему выбежала старушка. Они крепко обнялись, но что было дальше, Аля не увидела. Зонт в ее руках вдруг раскрылся, тугой ветер ударил в него, и ей пришлось изо всех сил вцепиться в ручку, чтобы не потеряться.
Ее вынесло на улицу, за пределы домика, закружило и подняло. Аля не бежала, она летела над дорогами, едва доставая носками до асфальта, и понемногу странные дома исчезали, а после и вовсе обернулись привычными зданиями. Небо посветлело, забрезжили солнечные лучи, ночь отступила.
Когда Аля оказалась перед дверью своего дома, был самый разгар дня. Она хотела сложить зонт, но ветер отобрал его и унес далеко в облака, обратив в скоро исчезнувшую точку.
Дома выяснилось, что она опоздала на каких-то пять минут, не больше. И, конечно, в ее удивительную историю никто не поверил.
Серый человек перестал приходить во время дождя; однажды после, когда небо из одного конца города в другой пересекла радуга под ясным солнцем, Аля увидела их со старушкой под руку: они стояли на блестящем асфальте, смотрели в окна и улыбались.
Аля махнула им рукой, они ответили, но стоило ей отвернуться — пропали.
Больше Аля их никогда не видела, но в ее душе воспоминание о них всегда отзывалось теплом.
Она надеялась, что теперь все у них хорошо, и это ее радовало.
Автор: Алина Краснич