Я лёг очень поздно. Не мог уснуть, всё время мне что-то чудилось: то скрипы, то стоны, то хлопанье какое-то. С тех пор как я сюда переехал, такое бывает. Дом старый, на восемь квартир, переделанный из рабочего барака. На другой-то у меня денег не хватило, а в долги влезать не хотел.
В общем, лежал я и думал о том о сём. Ещё сериал этот посмотрел. Кто их сочиняет только! Убийцы одни да упыри. А вечером в туалет пошёл — у меня санузел-то совмещённый, над раковиной зеркало висит, — и вот, захожу я, значит, а там с зеркала на меня будто смотрит кто-то. Меня аж мороз по коже продрал, я выключателем щёлкнул, а там, за зеркалом, вроде тень метнулась. Не по себе мне стало. Посмотрел я на свою невыспавшуюся рожу и поскорее в кровать. Да вот уснул только под утро. Часа два проспал, и уже, на тебе, будильник трезвонит.
С трудом глаза продрал и упал с кровати. Я иногда так делаю, чтобы проснуться. Благо она у меня невысокая. Полежал на ковре, чуть не уснул снова, но всё-таки поднялся. Плеснул немного воды в чайник, поставил на огонь. Спустя минуту уже заваривал чай. Я чёрный не пью. Больше люблю на травах: ромашку там, мяту. Очень успокаивают.
Так вот, ситечко с травой в кружку опустил, и — бац! — сверху что-то на меня капнуло. Ох и туго же я соображал тогда! Стоял, ничего не понимал, а потом как посмотрю наверх — боже! Пятно на потолке. Кровавое. А оно как снова: «Кап!» Прямо в кружку, у меня аж дрожь по телу прошла. И быстро-быстро так мысли забегали. Соседи. Что ж там вчера было? А! Точно! Они буянили что-то ночью. Я же не спал, слышал хорошо всё. Сначала песни орали, потом на дочь орали, потом дочь орала. Как же я позабыл-то с этими зеркалами!
«Так что же это?» — я не сводил глаз с пятна. Неужели дочь? Эта маленькая беленькая... Не может быть! Вот же сволочи! Руки задрожали, сердце заколотилось как бешеное — так я себе это все ярко представил. Полицию! А если она жива еще? Полиция пока приедет... Блин!!! И вот уже я роюсь в шкафу, а спустя минуту стою с молотком в руке на лестничной площадке и звоню в дверь.
Не открывают. Не открывают, сволочи! Полицию? Телефон дома оставил. Чёрт! Да меня реально дрожь била. Бежать домой? Ломать дверь? Да как тут ждать-то?!! Чего?
Но вот за дверью что-то зашевелилось, раздался глухой голос: что-то невнятное, щёлкнул замок. Из дверного проёма тупым заспанным взглядом на меня смотрела соседка. Я отодвинул её в сторону и решительно вошёл в коридор. Она пролепетала что-то вдогонку, мол, муж спит ещё. Но мне было плевать, я был уже на кухне. Как вошёл, так и застыл с молотком в руке. Соседка догнала меня и, увидев, что произошло, вскрикнула и выбежала из комнаты.
Наверное, за тряпкой. А я смотрел на девочку. Маленькая и беленькая, в тонком измазанном платьице, она лежала на полу и… гоняла вилкой картошку. Рядом валялась опрокинутая кастрюля с красными потёками на стенках. Кругом был борщ, почему-то в нём плавали макароны. Я подошёл к девчуле и, глядя в упор, спросил, что происходит. Я был тогда очень взбудоражен, меня всё ещё трясло. Она, должно быть, немного испугалась, но, поморгав на меня честными глазёнками, ответила:
— Иглаю, не видис, сто ли?
— Вижу, — ответил я. — А почему суп на полу?
— Кастлюля тязолая. Вот, упал, бух! — девочка хлопнула в ладоши и смешно развела руками. — А чё?
«А чё!» При детях ругаться нельзя. Но я всё же выругался, и потом как-то отпустило. Даже посмеялся немного. Вернулся к себе. Выпил чай и пошёл на работу.
С тех пор я почти не смотрю сериалы, да и к звукам разным и к пятнам, появляющимся то здесь, то там, стал относиться философски. Вот только кровь на ковре иногда расстраивает и чужие отражения порой мешают бриться. Но я к ним уже привык. Да и на пятна пенять нечего, появляясь по пятницам, как правило, они сами исчезают в субботу. И соседи у меня — милейшие люди. И дом хороший. Сроднился я с ним как-то, теперь уж никуда не уеду.
Автор: Виталий Лесков