К сожалению, это так. Наши сценаристы неизменно проигрывают истории. Она кладет их на лопатки раз за разом. Это хорошо видно в фильме «Нюрнберг». Если коротко, то «трибунальная» часть кино по напряжению, накалу страстей, увлекательности и значимости событий на порядок выше «любовно-шпионской» части.
1945 год. Советский капитан разведки Игорь Волгин закончил войну в Берлине, служит в нашей администрации города переводчиком – блестящее знание немецкого и английского языков. Он узнает, что следы его пропавшего брата обнаруживаются в Нюрнберге, в американской зоне оккупации.
Ну, нам-то известно, что осенью 1945 года в том самом Нюрнберге начнет работу международный трибунал, судящий нацистов. Волгин напрашивается в состав советской делегации в качестве переводчика. Единственное, что им движет, желание разыскать брата.
Без любовной линии кино для широкой аудитории не снимают. Ладно, принимаем. В Нюрнберге Волгин встречает русскую девушку Лену из угнанных на работу в Германию. Девушка мутная, с толстыми (а значит сразу обманчивыми) намеками на предательство и шпионаж против наших. Тем не менее, вот вам любовь, конфликт и прочее, на чем должна держаться приключенческая часть сюжета.
Эта-то приключенческая часть и подводит. Насколько драматичны сцены суда над нацистами, настолько ходульны и скучны сцены с Волгиным, Леной и подпольными нацистами. В них нет особой интриги – всё понятно и предсказуемо. В них зачастую нет логики – больше вопросов «зачем?» и «почему?».
Нет нормальной последовательности событий. То свалившийся в машине с моста Волгин после купания в зимней реке спокойно бежит прямо в зал трибунала в мокрой шинели и хлюпающих сапогах. То вот он только что получил пулю, но для красоты и романтичности сцены вылезает из машины и идет пешком в город, держась за руку с девушкой.
Ребята, я понимаю, что вы налепили штампов и нелепиц в приключениях и перестрелках, в добывании каких-то документов, в штурме нюрнбергской тюрьмы отрядом эсэсовцев. Бог с ними, создано от небогатой фантазии и для зрелищности, понять можно. Но уж вопиющих нарушений логики избегать нужно. Если на дворе зима, то зима. Если поздняя осень, то не лето. Если человек с пулей в плече, то едет в город на машине, а не идет в обнимку с красоткой.
Я уж не говорю о самом Волгине. У нас есть главный герой – в доску советский молодой офицер, интеллигент, опытный разведчик. У него есть цель – поиски брата. Есть характер упрямца и тяга к самодеятельности. Ну и всё. Он до конца так и носит на себе эту печать. Ничто не сподвигнет Волгина измениться. Да и линия с братом оказывается провисшей.
А ведь есть там сцена, которая могла бы стать переломной – объяснение полковника (Евгений Миронов) и Волгина. Как кратко, но ёмко полковник говорит высокой цели, о жертвенности, о готовности и даже необходимости пожертвовать частным ради общего. И Волгин вроде бы проникается, но уже в следующей сцене он всё тот же отсебятник, каковым остается до конца фильма.
И теперь посмотрите на сцены Нюрнбергского трибунала. На подсудимых, на британского судью, на нашего обвинителя Руденко. Даже очень скромное, малыми дозами и кусками изображение процесса имеет свою интригу, напряжение, героев и антигероев. Даже на их изменение в ходе суда, при вынесении приговора, при восхождении на эшафот. Поистине и сочинять ничего не надо, жизнь уже всё сочинила.
Геринг куда больший злодей, чем вымышленный противник Волгина. Я не о масштабах преступлений, а о персонаже фильма. Геринг интересен, натурален. Пусть он говорит совсем немного, но как же меняется от нахального самодовольства и готовности бороться до покорности судьбе и страданий перед самоубийством.
Обвинитель от СССР Руденко интереснее Волгина. И дело не только в страстности Сергея Безрукова, а в прописанной историей роли. В преодолении Руденко сложностей на процессе. Патетическое начало суда, кажущаяся очевидность обвинений быстро приходит сначала к тупику, а затем к опасности провала обвинителей. И тут Руденко как лев ведет бой, бьет противника неотразимыми доводами, внезапно достает козыри и сметает хитроумно выстроенную защиту.
Я не об истории Нюрнбергского трибунала. История в книжках. Это художественное кино. Но кино, безусловно, дающее некоторое представление об историческом процессе, увлекающее именно этой стороной сценария. Очень жаль, что не уменьшили любовно-шпионскую слабую часть и не увеличили сильную историческую.
Нельзя не заметить и отработки актуальной сегодня повестки. Только слепой не заметит, что фильм бьет всё в ту же «фальсификацию истории», как модно нынче говорить. Еще и еще раз напоминает о роли СССР в победе, о его жертвах, о безусловной виновности нацистов и недопустимости их оправдания.
Отработана и другая повестка – обязательное наличие в фильме о войне (пусть и о после войны) человека, обиженного советской властью. Оправдание его предательства сталинскими репрессиями. Самое интересно, что выдерни этого персонажа, вообще ничего не изменится. Зачем он тут нужен? Только для повестки.
В общем, фильм получился неоднозначный. Где-то хорошо, где-то не очень. История еще раз подтвердила, что писатель из нее лучше наших киносценаристов. Пока они ее слушаются, всё получается, как начинают сочинять сами, так хоть падай.
6 из 10