15.
Моя работа в Дели была схожа с обязанностями в Дуайере. Только часы работы в Дуайере были постоянными. В Дели я был на связи днем и ночью.
Оперативная комната располагалась в бывшем классе. Как и все остальное в Афганистане, школа, в которой располагался Дели, подверглась бомбардировке — болтающиеся деревянные балки, опрокинутые парты, полы, усыпанные разбросанной бумагой и книгами, — но оперативная комната выглядела так, словно стала эпицентром. Настоящая зона бедствия. С другой стороны, во время ночных смен сквозь множественные отверстия в стенах открывался потрясающий вид на звезды.
Помню, в одну смену, около часа ночи, я спросил у пролетающего пилота его код, чтобы ввести его в свой Ровер и посмотреть его подачу.
Пилот кисло ответил, что я работаю неправильно.
- В чем ошибка?
- Это не Ровер, это Лонгхорн.
- Лонг что?
- Ты новенький, да?
Он описал Лонгхорн, аппарат, о котором мне никто не удосужился рассказать. Я осмотрелся, нашел его. Большой черный портфель, покрытый пылью. Я смахнул пыль, включил его. Пилот рассказал мне, как привести его в действие. Я не знал, почему ему понадобился «Лонгхорн» вместо «Ровера», но я не собирался спрашивать и еще больше его раздражать.
Тем более, что опыт связал нас. Мы стали друзьями.
Его позывной был Мэджик.
Я часто проводил ночь, болтая с Мэджиком. Он и его команда любили поговорить, посмеяться, поесть. (Я смутно припоминаю, как однажды ночью они пировали свежими крабами.) Больше всего они любили розыгрыши. После одного вылета Мэджик уменьшил масштаб камеры и пригласил меня посмотреть. Я наклонился к своему экрану. С высоты двадцати тысяч футов вид на контур Земли был поразительным.
Он медленно повернул камеру.
Мой экран заполнила грудь.
Порножурнал.
- Ах, ты меня поймал, Мэджик.
Некоторые пилоты были женщинами. Общение с ними проходило очень по-разному. Однажды ночью я поймал себя на том, что разговариваю с британским пилотом-женщиной, которая упомянула, как великолепна луна.
Она полная, сказала пилот. Ты должен видеть ее, Вдова Шесть Семь.
- Вижу. Через одну из дыр в моей стене. Прекрасно.
Внезапно радио ожило: пронзительный хор. Ребята из Двайер сказали нам «снимите комнату». Я почувствовал, что краснею. Я надеялся, что пилот не подумала, что я флиртую. Я надеялся, что сейчас она так не думает. Больше всего я надеялся, что она и все другие пилоты не догадаются, кто я такой, и не расскажут британской прессе, что я использую войну как способ познакомиться с женщинами. Я надеялся, что тогда пресса не будет относиться к ней так, как они относились к любой другой девушке, с которой я когда-либо имел дело.
Однако до того, как эта смена закончилась, мы с пилотом преодолели эту короткую неловкость и вместе проделали серьезную работу. Она помогла мне следить за бункером талибов, прямо в сердце ничейной земли, недалеко от стен Дели. Вокруг бункера были восходящие потоки теплого воздуха. Они исходили от людей. Двенадцать, как я угадал. Может, пятнадцать.
Талибан, конечно, сказали мы. Кто еще будет двигаться в этих траншеях?
Я просмотрел контрольный список, чтобы убедиться. Армейские называют такой список "модель жизни." Вы видите женщин? Детей? Собак, кошек? Есть ли что-нибудь, что указывает на то, что цель может быть рядом с больницей? Школой?
Любые штатские (гражданские) вообще?
Нет. Ничего нет.
В итоге мы получили Талибан и ничего, кроме Талибана.
Я планировал не работать на следующий день. Мне поручили поработать с двумя американскими пилотами. Чувак Ноль Один и Чувак Ноль Два. Я проинформировал их о цели, сказал им, что мне нужен 2000-фунтовый СБПА (Совместный боеприпас прямой атаки). Я задавался вопросом, почему мы использовали это неуклюжее название. Почему бы просто не назвать его бомбой? Может быть, потому, что это была не обычная бомба; у него были радиолокационные системы наведения. И она была тяжелой. Она весила как черный носорог.
Как правило, при небольшом количестве боевиков Талибана стандартный запрос - 500-фунтовая пушка. Но я не думал, что этой силы будет достаточно, чтобы пробить укрепленные бункеры, которые я видел на своем экране.
Конечно, КВС не думал, что 500 фунтов будет достаточно. Мы всегда хотели 2000 фунтов. Мы говорили: иди по-крупному или иди домой. Но в данном случае я твердо чувствовал, что только большие бомбы справятся с этой задачей. Бункерная система выдержала бы меньшее. Я не только хотел 2000-фунтовый СБПА на вершине бункера, я хотел, чтобы второй самолет следовал за ним с 20-мм, обстреливал траншеи, идущие от бункера, отстреливал талибов, когда траншеи «заполнялись».
- Нет, сказал Чувак Ноль Один.
Американцы не видели необходимости в 2000-фунтовой бомбе.
- Мы предпочитаем сбросить две 500-фунтовые бомбы, Вдова Шесть Семь..
Как-то не очень по-американски.
Я твердо чувствовал, что был прав, и хотел поспорить, но я был новичком и мне не хватало уверенности в себе. Это был мой первый авиаудар. Поэтому я просто сказал:
- Заметано.
Канун Нового года. Я держал F-15 на расстоянии около восьми километров, чтобы шум их двигателей не спугнул цели. Когда условия выглядели как раз подходящими, все было спокойно, я вызвал их.
- Вдова Шесть Семь, мы в горячей точке.
- Чувак Ноль Один, Чувак Ноль Два, вы молодцы.
- Очищаем горяченьким.
Они ринулись к цели.
На своем экране я наблюдал, как перекрестие прицела пилота остановилось над бункером.
Одна секунда.
Два.
Белая вспышка. Громкий взрыв.
Стена оперативной комнаты вздрогнула. Пыль и кусочки каменного дождя посыпались с потолка.
Я услышал голос Чувака Один Ноль: Прямое попадание. Остаемся для проведения оценки боевых повреждений.
Пласты дыма поднялись из пустыни.
Через несколько мгновений ... как я и боялся, талибы выбежали из траншеи. Я застонал над своим ровером, а затем на улице топал ногами.
Воздух был холодным, небо пульсировало синий. Я слышал, как чувак ноль один и чувак ноль два взлетают. Я слышал эхо их бомб. Тогда все было тихо.
Не все они сбежали, я утешил себя. Десять, по крайней мере, не вышли из этой траншеи.
Тем не менее - большая бомба действительно зачистила бы их
В следующий раз, я сказал себе. В следующий раз я буду доверять своей кишке.
16
Я получил что-то вроде повышения. За небольшое наблюдение с высоты за полем битвы. Через некоторое время талибы обезумели от наших наблюдений . У нас было то, чего они хотели, и если они не смогли искомое получить, то они должны были его уничтожить. Они много раз нападали на смотровую площадку за несколько месяцев до моего приезда.
Через несколько часов после моего прибытия на смотровую площадку они пришли снова.
Грохочет АК-47, пули свистят мимо. Звучало так, как будто кто-то бросает ульи в наше окно. Со мной было четыре гуркха, и они выпустили джавелин в направлении входящего огня.
Затем они сказали мне садиться за крупнокалиберный пулемёт Browning M1921. Запрыгивай, Сааб!
Я забрался в гнездо орудия, схватился за большие ручки. Я засунул затычки в уши, нацелился на сетку, свисающую из окна. Я сжал триггер. Чувство - поезд едет через середину моей груди. Звук был как от локомотива: чуга- чуга-чугга. Отскочившие пули рассыпались по всей пустыне, а оболочки летали вокруг смотровой площадки, как попкорн. Я в первый раз выпустил обойму. Я просто не мог поверить в ее мощь.
В моем поле зрения были заброшенные сельхозугодья, канавы, деревья. Я все это сжег. Было старое здание с двумя куполами, которые выглядели как глаза лягушки. Я засыпал эти купола.
Тем временем Дуайер начал выдвигать свои большие пушки.
Все было разгромлено.
Я мало что помню после этого, но мне не нужно - есть видео. Пресса была там рядом со мной, вела съемки. Я ненавидел их присутствие, но мне было приказано взять их на прогулку. В свою очередь они согласились заблокировать любые изображения или информацию, которую они собрали, пока я был вне страны.
Сколько мы убили? Пресса хотела знать.
Мы не могли быть уверены.
Не определено, сказали мы.
Я думал, что буду наблюдателем еще долгое время. Но вскоре после этого дня меня вызвали на север в Эдинбург. Я сел на вертолет чинук, полный почтовых мешков, лежал среди них, чтобы спрятаться. Сорок минут спустя я спрыгивал в грязь по колено. Когда, черт возьми, прошел дождь? Я приехал в свое жилище - в дом, выстроенный из мешков с песком. Крошечная кровать.
И сосед по комнате. Эстонский сигнальный офицер.
Мыполадили . Он дал мне один из своих значков в качестве приветственного подарка.
Всего в пяти милях был Муса Кала, город, который когда -то был крепостью талибов. В 2006 году мы захватили его, после сражения, тяжелее которого британские солдаты не видели за последние полвека. Более тысячи талибов были подавлены. Однако полученный такой ценой город был быстро, небрежно, потерян вновь. Теперь мы опять взяли его и стремились сохранить.
И это была неприятная работа. Один из наших парней только что был взорван самодельным взрывным устройством.
Плюс, нас презирали в городе и его окрестностях. Местные жители, которые сотрудничали с нами, подвергались пыткам, их головы были надеты на пики вдоль городских стен.
Там не было бы никакой победы ни сердца, ни умов.