Сразу говорю: это не гимн унынию и постным (в худшем смысле этого слова) лицам. Но – я за золотую середину во всём.
Раньше да, я прямо с придыханием смотрел на людей весёлых, смеющихся, живых и бодрых. И всё сокрушался, что я не такой. И только недавно, потихоньку, помаленьку стал понимать – на всё надо стараться смотреть трезво.
«Монохордов отличался непонятной, зловещей и неистребимой веселостью. Он вечно хихикал.
— Хи-хи-хи! — заливался он тоненьким смехом. — Хи-хи-хи… Вы ничего не знаете. Здесь, хи-хи-хи… плюс, а не минус… хи-хи-хи… Вот я вам, хи-хи-хи… поставил… хи-хи… единицу.
На уроке алгебры Аркаша, спрятав письмо под партой, еще раз перечитывал его. Увлекшись, он не заметил, как подкравшийся Монохордов запустил руку в парту. Аркаша рванулся, но было уже поздно: толстые пальцы, покрытые рыжими волосами, держали письмо.
— Ха-ха-ха! — восторгался рыжий педагог. — Письмецо! Х-хи… незапечатанное. Интересно, интересно… хи-хи… ознакомиться… чем вы занимаетесь на моих… хи-хи… уроках!
— Отдайте, пожалуйста, мое письмо! — дрожа всем телом, крикнул Аркаша.
— Нет… хи-хи… извините. Это… хи… мой трофей…
Рыжее хихиканье наполняло класс. Монохордов забрался на кафедру и погрузился в чтение. У доски томился забытый ученик с белыми от мела пальцами. Педагог читал.
— Хи-хи-хи… занятно… — залился он, кончая чтение. — Любопытно… Послание… хи-хи… даме сердца. Могу в назидание… хи-хи-хи… прочесть вслух.
— Читайте! Читайте! — обрадованно заревел класс, заглушая просьбы побледневшего Аркаши.
И, останавливаясь, чтобы выхихикаться, Монохордов прочел с кафедры вслух письмо Люсе. Все, с начала до конца. Класс гоготал. Помертвелый Аркаша сидел как оплеванный…» (Лев Кассиль, «Кондуит и Швамбрания»)
Был я одно время знаком с весёлым человеком. Тоже из творческой сферы. Смеялся он очень заливисто, заразительно. И часто. И я уже был готов снова превознести его как очередного кумира. Но по мере общения что-то стало напрягать, настораживать. И однажды я увидел его взгляд во время смеха. Глаза не смеялись. Взгляд был какой-то тяжёлый, несчастный. И смех получался давящий, как будто по обязанности. Сам себя человек принуждал хохотать, да ещё и других вовлекал.
"Я за созидающую энергию - спокойную и разумную. А то у некоторых энергии через край, но она несёт какой-то разрушительный эффект, все вокруг от таких Энергичных людей больше устают..." (комментарий от читательницы ВКонтакте).
Ещё иногда кажется, что у человека весёлость. А приглядишься - это такая форма агрессии. Экспансии. И безделья. Человек не может не вмешиваться, не командовать, не лезть в душу - ну, вот, распирает его. И очень удивляется, почему от него хочется держаться подальше, почему не хочется с ним ни о чём разговаривать. Ну, как же так, он же весёлый-открытый-общительный?
Агрессивная весёлость не лучше агрессивного уныния.
Я за то, чтобы быть собой. И не принуждать ни себя, ни других к веселью или общению. Пусть веселье будет чутким. И пусть оно будет приправой к главному делу человека. Созидательному делу.