Советский Союз был государством, стремящимся уничтожить религию и создать полностью светское общество. Однако отношения между государством и Церковью были гораздо сложнее, чем можно предположить на основании названной цели. В этой статье мы расскажем о взаимоотношениях между тоталитарным советским государством и Церковью, посмотрим на попытки СССР создать «Красную церковь», узнаем, чем были похожи советские христиане на первых христиан, насколько масштабными были гонения на веру, что такое «истинное православие» и о других особенностях этого периода.
Новые условия для религиозных организаций после Октябрьской революции
В советское время правительство стремилось контролировать религиозные организации и ограничивать влияние Церкви на народ. Для достижения этой цели правительство приняло ряд законов, направленных на ограничение деятельности религиозных организаций и подавление самовыражения верующих.
Одним из наиболее значимых законодательных актов стал «Декрет об отделении церкви от государства» 1918 года. Он провозгласил свободу вероисповедания, но в то же время запретил сопровождение государственных и общественных мероприятий религиозными обрядами, преподавание вероучения в школе. Декрет также полностью узаконил национализацию церковного имущества, включая учреждения образования и типографии, лишил Церковь любых государственных субсидий и статуса юридического лица.
Хотя некоторые решения теоретически покажутся допустимыми или даже справедливыми, в жизни все нередко оборачивалось иначе. К примеру, третий пункт «Декрета» обещал: «Каждый гражданин может исповедовать любую религию или не исповедовать никакой. Всякие праволишения, связанные с исповеданием какой бы то ни было веры или неисповеданием никакой веры, отменяются». На практике же государственная власть разворачивала атеистическую пропаганду, принудительно лишала Церковь имущества, в том числе и святынь, массово приговаривала к смертной казни священнослужителей якобы за антисоветскую пропаганду (например, за двусмысленную проповедь). Гонения были настолько масштабными и амбициозными, что в 1961 г. Н.С. Хрущев на выступлении по телевидению заявил: «Обещаю, что вскоре мы покажем последнего попа по телевизору!».
Церковь во время разграбления в рамках кампании по изъятию церковных ценностей
Кампаниия по вскрытию мощей
Очевидно, что верующим приходилось адаптироваться к сложившимся условиям. И отношение членов Церкви к новой власти было неоднородным, что приводило к разногласиям и расколам.
Каноническая Церковь в первые годы после революции
Первоначально реакцию канонической Церкви на перемены выражал святитель Тихон (Беллавин). 19 января 1918 года он выпустил послание, в котором осудил гонения большевиков на Церковь и призвал клир и мирян защищать православную веру и храмы. Все послание выдержано в таком тоне, что, казалось бы, компромисс с властью со стороны Патриарха невозможен.
Икона «Пришествие большевиков». Изображены красноармейцы,
свт. Тихон (Беллавин) и сщмч. Александр (Хотовицкий)
Но в 1923 г. Патриарх Тихон выпускает другое воззвание, в котором было две центральные темы: отношение к советской власти и отношение к православным общинам, не желающим подчиняться Православному Церковному Управлению.
Отношение к советской власти в значительной степени меняется: Патриарх признает, что революция свершилась и возврат к прежнему государственному строю невозможен. Церковь признает советское правительство и молится за него, поскольку нет власти не от Бога. Пастырским долгом признавалось довести до верующих, что Церковь отмежевалась от контрреволюции и стоит на стороне советской власти.
Касательно же нестроений Патриарх пишет, что Православное Церковное Управление не должно вмешиваться в жизнь общин, которые не выражают своего свободного и добровольного согласия подчиниться его руководству. Православные общины, осознающие необходимость легального преемства иерархии, добровольно вступят в общение с Православным Церковным Управлением.
Это воззвание, однако, было встречено критикой со стороны некоторых верующих, которые рассматривали его как предательство независимости Церкви.
Появились группы, отколовшиеся от канонической Церкви, они упоминаются в воззвании Патриарха. Несомненно, непросты были обстоятельства, которые вынудили Патриарха к написанию лояльного к советской власти воззвания.
«Красная церковь» и преследования канонической Церкви в 1920-е годы
Сотрудники Чрезвычайной Комиссии1, отвечавшие за проведение в жизнь политики советского правительства, стремились нарушить единство Русской православной Церкви. Сначала они пытались достичь этой цели, работая с избранными членами окружения Патриарха, но эти попытки не увенчались успехом. Тогда они переключили свое внимание на молодых белых священников, которых считали революционно настроенными и приветствующими возможные изменения в Церкви.
В феврале 1922 г. советское правительство начало кампанию по изъятию церковных ценностей, формальной причиной которой была необходимость помощи голодающим. Власти стремились расколоть духовенство, взяв под государственную защиту тех, кто выступал за передачу церковных ценностей государству. В том же году с помощью Государственного Политического Управления сформирована «Петроградская группа прогрессивного духовенства» из 12 представителей, которые поддержали кампанию по изъятию ценностей. Вскоре эта группа стала центром зарождающегося движения обновленцев, формальной целью которого было проведение модернистских реформ в Церкви. По большей же части обновленчество было политическим движением, стремящимся приспособить Церковь под новые реалии.
Карикатура на обновленцев, 1923 г.
В том числе усилиями обновленцев в 1922 году под стражу был заключен канонический Патриарх Тихон. В апреле, во время пребывания Патриарха в неволе, Высшее Церковное управление — самочинно организованная обновленцами структура созвала «собор», на котором «лишила» Патриарха сана и монашества.
При поддержке советских властей обновленцы взяли под контроль многие церковные объекты и монастыри, включая знаменитый Храм Христа Спасителя в Москве. Белому духовенству поощрялось брать в свои руки управление церковью без согласования с епархиальными архиереями, которым часто угрожали и оказывали на них давление. В результате в некоторых епархиях и городах возникли параллельные церковные администрации, одна из которых поддерживала движение обновленцев, а другая — каноническую Церковь.
К лету 1922 г. более двадцати иерархов признали власть обновленческого движения, среди которых наиболее важным лицом был митрополит Нижегородский Сергий (Страгородский), будущий Патриарх. Во многих городах обновленцы взяли под контроль всю собственность православных церквей, они проводили радикальные реформы. Например, разрешили монашествующим и епископам вступать в брак, посвящать женатых священников в епископы; произвольно сокращать богослужения, гласно читать евхаристические молитвы, выносить престол на середину храма, служить с открытыми царскими вратами, использовать в богослужении русский язык.
«Митрополит» Александр Введенский с женой и сыновьми от двух браков
Обновленческое духовенство
Несмотря на государственную поддержку, признания простыми верующими обновленцы не добились. Да и в самом движении произошло несколько расколов. Власть, поняв бесперспективность дальнейшего покровительства обновленцам, решила вновь попытаться наладить отношения с канонической Церковью. Поэтому Патриарху, находящемуся в заключении, было предложено освобождение и возвращение на кафедру при условии примирения канонической Церкви с правительством. Патриарх согласился на компромисс, опираясь на принцип, выраженный в его следующих словах: «Пусть погибнет имя мое в истории, лишь бы Церкви была польза». Этим объясняются разительные отличия в характере его посланий от 1918 и 1923 гг.
Примечательно, что, находясь в заключении, Патриарх опасался успеха обновленцев. Узнав о их плачевном состоянии после освобождения, он заявил: «Если бы я знал [находясь в изоляции], что обновленцы сделали так мало успехов, — я вообще остался бы в заключении».
На 1 октября 1925 года обновленцам принадлежало 9093 прихода (около 30 % от общего числа), на 1 января 1926 года — 6135 (21,7 %), на 1 января 1927 года — 3341 (16,6 %), а накануне Великой Отечественной Войны — всего около 200. На «синоде» 1932 года они пытались приобрести поддержку в глазах простых верующих, отменив все литургические реформы (русский язык за богослужением, чтение тайных молитв вслух и т.д.). Обновленцы, наравне с православными христианами, начали подвергаться репрессиям: с 1937 по 1938 гг. были расстреляны 86 обновленческих архиереев. В 1939 г. власть, на которую некогда так возлагали они надежду, запретила им рукополагать новых клириков. Последние два факта полностью раскрывают суть обновленчества: реформы были пылью в глаза, а сами их последователи — творение и марионетки большевиков, для существования и процветания движению нужна была советская власть. Когда же обновленцы стали ей не нужны , они постепенно исчезли.
ПОДАТЬ ЗАПИСКУ В СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКИЙ МОНАСТЫРЬ
Катакомбная Церковь и «Истинно-православная церковь»
Полной противоположностью обновленцам были катакомбники. Некоторые общины, желая сохранения чистоты веры и собственной независимости от советской власти, переходили на нелегальное положение и начинали совершать свое христианское служение тайно.
Это было необходимо, поскольку все реальнее для православных становилась угроза остаться без архиереев. Например, к началу Великой Отечественной Войны в РПЦ оставалось только четыре правящих архиерея. Поэтому в том числе и канонические архиереи, не уходившие в подполье, например, Патриарх Тихон, рукополагали «тайных» священников и епископов.
Первые катакомбные общины появились сразу с приходом к власти большевиков. Наибольшее число общин переходило на нелегальное положение в периоды особого покровительства советов обновленцам (1922 г.) и самых ярых политических репрессий против верующих (1929—1942 гг.). Словом, когда легальное служение было невозможным, опасным или нежелательным.
Под «истинно-православной церковью» или «истинно-православными христианами» можно понимать ту часть катакомбного движения, которая осознанно противопоставляла себя канонической церкви. Это противопоставление было реакцией на определенные события: кто-то разорвал общение с Церковью в момент, когда Патриарх Тихон разрешил отдавать что-то из церковной собственности большевикам; кто-то после посланий Патриарха Тихона, объявляющих о перемирии с властью.
Наибольшая волна ухода общин в оппозицию Русской Православной Церкви пришла в 1927 г. после публикации Декларации митрополита Сергия, Заместителя Патриаршего Местоблюстителя (на тот момент Патриарх Тихон уже почил). Декларация была направлена на разрешение противоречий между Церковью и советским государством и создание новой основы для их взаимоотношений ради обеспечения выживания Церкви перед лицом государственных репрессий и преследований. Тем самым Декларация фактически объявляла лояльность власти. Например, возвращались прошения на ектениях «о богохранимой стране нашей, о властях и воинстве ее»
А епархиальных архиереев, находившихся в ссылках, напротив, перестали поминать на богослужениях.
Епископ Сергий (Кудрявцев) с духовными детьми. Ушел в оппозицию
митрополиту Сергию, но перед смертью принес покаяние
Сам же митрополит Сергий исходил из того же принципа, что и Патриарх Тихон. Формально декларируя полную лояльность власти, негласно посвящал клириков для окормления подпольных общин. Жизнь подпольных общин была похожа на жизнь ранних христиан: собирались они тайно в домах или прочих пригодных к тому местах, скрывали свое христианство и были гонимы светской властью. Из катакомбников, как и из ранних христиан, вышло много мучеников. Одним из примечательных проявлений катакомбничества было тайное монашество в миру. Катакомбные христиане, не ставившие себя в оппозицию Церкви, по мере возможности возвращались на легальное положение.
Митрополит Сергий (Страгородский) и Патриарх Тихон (Беллавин)
«Истинно-православные», отлучив самих себя от Церкви, начали вырождаться. Многие общины дистанцировались от государства в той же степени, что и от Церкви. Например, взрослые отказывались официально устраиваться на работу и не отдавали своих детей в школы, воспринимая правление Советов как власть антихриста.
Со временем по причине социального отшельничества и арестов священства «истинно-православные общины» вынужденно становались «беспоповцами». Они приобретали сектантские черты, поскольку возможности обрести нового пастыря не было, и общины возглавляли миряне с весьма специфическими взглядами. Где-то жили и умирали совсем без таинств, за исключением Крещения2, иные общины суточный круг богослужений заменяли чтением акафистов. За неимением священников нередко служили и «совершали таинства» странствующие проповедники, пожилые христианки или «чернички» — женщины, принесшие обет безбрачия ради служения Богу.
В начале 1960-х годов «истинное православие» практически сошло на нет. Какие-то общины выродились в сектантство, а затем исчезли, другие бежали на запад во время германской оккупации в 1940-х. Но как непримиримы были «истинные-православные» с государством, так и государство было непримиримо с их существованием. Поэтому власть стремилась к искоренению нелегальных антисоветских групп более, чем к уничтожению любой другой религиозной группы. В ходе антирелигиозной кампании Хрущева «истинное православие» исчезло практически полностью. Хотя сейчас и существуют группы, претендующие на преемственность советской ИПЦ, она недоказуема. Сами же эти общины, продолжая отдаляться от православия, приобретают все более неожиданные и чуждые православной вере черты. Например, из открытых источников известно, что в «Русской катакомбной церкви истинно-православных христиан»3 отрицается догмат о Троице, иконопочитание, практикуются вещи абсолютно чуждые христианству, такие как превозношение Адольфа Гитлера4 (в сети выложены его портреты в иконографическом стиле). Подобная деградация веры в «истинно-православных церквях» стала скорее правилом, чем исключением.
Жизнь Церкви после Декларации митрополита Сергия
Казалось, с открытым объявлением лояльности новой власти репрессии против Церкви должны бы поутихнуть. Напротив, время с 1929 г. по 1942 г. было в этом отношении самым страшным. А период с 1932 г. по 1937 г. и вовсе в церковной истории получил название «безбожной пятилетки».
Обложка журнала «Безбожник у станка»
Советский антирелигиозный плакат
Советский антирелигиозный плакат
Мощные силы искусства и общественности были направлены на антирелигиозную пропаганду. Публиковалась антирелигиозная литература на любой возраст и интеллект: газета «Безбожник», журналы «Безбожник», «Антирелигиозник», «Воинствующий атеизм», «Деревенский безбожник», «Юные безбожники» и подобные им. Создавались атеистические организации: Союз безбожников, Юные безбожники. Их участников поощряли льготами за проведение кощунственных акций — «безбожных пасх», массовых сожжений икон. Но помимо широкой пропаганды, советская власть продолжала действовать более радикальными методами.
В начале 1930-х принимается ряд новых документов, они ограничивали права верующих и облегчали закрытие и снос храмов. Уже не дозволялось совершать священнодействия вне храмов и домов верующих, запрещалась выдача справок о Крещении, Венчании и т.д.
Афиша массового сожжения икон в сопровождении оркестра
По данным, собранным главой НКВД Н.И. Ежовым, в период с августа по ноябрь 1937 года было арестовано 31359 «церковников и сектантов», из них митрополитов и епископов — 166, попов — 9116, монахов — 2173, «церковно-сектантского кулацкого актива» — 19904. Из их числа приговорено к расстрелу 13671 человек, из них епископов — 81, попов — 4629, монахов 934, «церковно-сектантского кулацкого актива» — 7004. А по оценкам историка Д.В. Поспеловского в период с 1931 по 1941 годы «было ликвидировано или арестовано от 80 до 85 % священников, то есть более 45 тысяч».
Казалось бы, такие суровые гонения должны были полностью подавить если не веру, то открытое религиозное самовыражение. Но в неанонимной переписи населения 1937 г. из 98,4 млн жителей СССР назвали себя верующими 55,3 млн. Это только подтверждает факт, что никакими человеческими усилиями из истинно верующих душ не искоренишь правду Божию. В целом, жизнь советских верующих напоминает жизнь многострадального Иова, но в масштабе целого народа. Сколько сатана ни бился с праведником, через какие бы мучения ни заставлял того проходить, вера только крепла.
Выстояла в гонениях, сохранила веру
История рассудила и показала истинную сущность всех гонений и религиозных движений. Советское государство, стремившееся стать вечным утопическим государством всеобщего равенства и братства, исчезло. И в исторической памяти оно запечатлелось, по крайней мере для Православной Церкви, скорее как антиутопическое государство вечных репрессий и гонений.
Реальная ценность идей и суть обновленчества стали очевидными, когда оно лишилось поддержки правительства. «Обновленчество стало чем-то вроде венерической болезни — о нем неприлично упоминать в обществе, и его пытаются тщательно скрывать». Так выразился, как он сам себя именовал, «митрополит-Апологет-Благовестник» и, вероятно, наиболее видный деятель обновленчества Александр Введенский.
К чему пришло «истинное православие», уже было показано. Сейчас структуры, именующие себя таковыми, являются малочисленными маргинальными группами, часто самосвятскими и имеющими мало общего с реальным православием, друг с другом и даже с советскими «истинно-православными». Например, в интервью5 с «предстоятелем истинно-православной церкви» Рафаилом (Леонидом Прокопьевым) становится ясно, с чем можно столкнуться в «истинном православии». «Первоиерарх» верит в возможность спасения в других религиях, карму, реинкарнацию, целительство и прочие непотребства, при этом утверждая: «Мы ведь катакомбники, тихоновцы! Мы сохранили истинное Православие, благодать».
И только Русская Православная Церковь, как единственная Невеста Христова, как столп и утверждение истины, выстояла в гонениях и сохранила веру. В советское время Церковь не оказалась в принципиально новых условиях. Государство выступало гонителем веры и при языческих императорах Римской Империи, и при захвате Византии Османской империей. Церкви и тогда приходилось идти на уступки.
Обличать священнослужителей, пошедших на компромисс с безбожной властью, легко. Другое дело — принимать решения, от которых зависят десятки тысяч человеческих жизней. Выступление против власти, когда она уже массово истребляла верующих, привело бы только к большим гонениям. Действительно, мученичество — высший христианский подвиг, и в ХХ веке многие добровольно пролили свою кровь за Христа. Но есть ли право у Церкви фактически обрекать ее членов на мученичество? И разве не подверглась бы тогда Русская Православная Церковь истреблению? Как были уничтожены «истинно-православные».
Говоря о тех уступках, на которая пошла Церковь, нужно сказать о двух вещах. Во-первых, они совершались из-за крайнего к тому принуждения и первой их целью была безопасность простых верующих. И компромисс с властью был, вероятно, единственным существенным способом помочь мирянам выстоять. Во-вторых, из-за совершившихся уступок не было нарушено ни апостольское преемство, ни догматическая чистота веры, не было произведено никаких изменений в богослужебной или аскетической практике Церкви. И Поместные Православные Церкви не увидели в них ничего такого, что позволило бы перестать признавать Русскую Церковь или говорить о предательстве православия, как это делали критики внутри страны. Эти уступки — вынужденные меры, обусловленные желанием сохранить Церковь и облегчить жизнь православных верующих в тоталитарном обществе. Быть может, это не было очевидным в советских условиях, но искать в них что-либо иное сегодня — лукавство и только.
____________________________________
1 Орган внутренних дел и госбезопасности.
2 В исключительных случаях Крещение может совершить любой мирянин.
3 В РФ признана экстремистской организацией.
4 Барыгин И.Н. «Крайне правые тенденции политической жизни в политологическом дискурсе».
5 Иг. Анатолий (Берестов), Алевтина Печерская. «Православные колдуны — кто они».
КАТАЛОГ ИЗДЕЛИЙ СВЯТО-ЕЛИСАВЕТИНСКОГО МОНАСТЫРЯ