Дом Таммсааре

3 марта 20233 мар 2023

5 мин

Маленький музей эстонского классика в центре российского курорта

Ну, какая может быть связь между популярным сочинским горнолыжным курортом и эстонской культурой? Вы удивитесь, но самая прямая. Просто эта связь затерялась среди масштабных олимпийских и постолимпийских построек, среди этих улочек и набережных «под Европу». И когда турист планирует отдых в горах, он не вносит в список обязательных мест для посещения маленький старинный музей, созданный ещё при Советах. Он, скорее, спешит успеть на все подъемники, в реликтовые леса, на родельбан и в открытый бассейн с видом на снежные вершины. А по пути туда вряд ли даже задумывается над происхождением странного названия местной железнодорожной станции "Эсто-Садок", на которую его примчал электропоезд «Ласточка» из аэропорта. Или о том, почему главная улица одноимённого поселка зовётся Эстонской.

Этнические эстонцы живут здесь почти полтора века, практически коренное население. И буквально в историческом эстонском садике стоит белый, будто перенесённый из прибалтийского хутора, дом-музей.

Вообще, стоит только открыть карту в телефоне или буклете (их в Поляне раздают на каждом шагу), как на тебя обрушиваются все эти странноватые топонимы. Разглядывать эту самую карту с каждым разом становится всё более интригующим занятием. Какой-то Старый дуб отмечен тут звёздочкой, как достопримечательность… А под значком «музей» красуется загадочное имя А. Х. Таммсааре...

Любопытство, в конце концов, берёт верх над желанием опять подняться в горы. И вот путешественник уже оказывается в уютном дворике того музея, где надеется найти ответы на свои вопросы. На него смотрит одноэтажный выбеленный дом, не похожий ни на русскую избу, ни на типичный кавказский дом. С четырехскатной кровлей и аккуратными, будто нездешними, наличниками.

Гостей на крыльце встречает яркая блондинка с голубыми глазами, представляется: «Дианна Вольдемаровна». Она заведует музеем и живёт в Красной поляне с рождения. Более того, она прямой потомок людей, в память о которых главную улицу поселка назвали Эстонской, а посёлок — Эстосадком, «Эстонским садиком», по-русски.

«Дело в том, что почти 150 лет назад сюда переселились люди из Эстляндии, — говорит она, — так звалась Эстония, будучи в составе Российской империи. В поисках лучших условий родные места разом покинули несколько десятков эстонских семей.

После того как отменили крепостное право, эти люди, конечно, хотели получить свой клочок земли. А тут ещё случились несколько лет неурожая. В результате из нескольких земель Эстонии собрались в один обоз 73 семьи, сели на свои телеги, повозки и поехали в сторону юга России. С начала 1870-х они скитались по России почти 13 лет. В пути одни умирали, другие рождались. Первую зиму пережили не все, ночевать им пришлось в землянках при −40°. Несколько семей осели в Поволжье, на Ставрополье. Но не все приживались на новых землях. У одних не срасталось с местными жителями, у других угоняли скотину. Срывались с места, шли дальше. 36 семей, с малышами на руках, со скарбом за спиной, рискнули идти через горный перевал... это целое кино! Но они подстраховались. Сначала отправили "в разведку" трёх крепких мужчин. Те, отмахав сотни вёрст, дошли до Красной поляны и сумели договориться с местными жителями», — продолжает хранительница музея.

В Красной Поляне в это время жили греки. Они с пониманием отнеслись к чужакам. Несколькими годами ранее греки тоже пришли сюда со Ставрополья. И натерпелись в пути. Они показали эстонцам обширную долину у подножия гор, где можно было строить дома и жить. Место к этому времени было уже историческое — бывший черкесский аул Кбаадэ. Здесь великий князь Михаил в мае 1864 года объявил об окончании Большой Кавказской войны, приняв парад русских войск. Посёлок после этого пытались переименовать в Романовск. Но название не прижилось. Горцев тут уже не было, в долине у шумной реки Мзымты шла тихая мирная жизнь. Скитания уроженцев Эстляндии, наконец, прекратились.

Этнические эстонцы живут здесь почти полтора века, практически коренное население. И буквально в историческом эстонском садике стоит белый, будто перенесённый из прибалтийского хутора, дом-музей. Правда, долгие перемещения по югу России сильно повлияли на его архитектуру. Окна больше, потолки выше, до 4 метров. Краснополянский климат позволяет впускать в дом много света, воздуха и солнца. Добротный южный дом служил жилищем для простой семьи обрусевших эстонцев, молодожёнов Анны и Николая Ваарман. Один из многих похожих друг на друга, но только его ожидало будущее памятника культурного наследия.

В доме своих земляков Таммсааре пишет несколько успешных рассказов, очерки о жизни эстонцев на Кавказе. Они издавались в СССР. Он переводил Достоевского на родной язык. Но большинство людей именно в этом музее узнают, что был такой писатель. Тут воссоздали обстановку его комнаты, собирали всем миром мебель конца XIX — начала XX века: комод, стол, кровать, писательские принадлежности.

Музей Таммсааре хранит ещё и вещи эстонских поселенцев, национальные костюмы. Тут есть, что разглядывать, и царит какая-то семейная атмосфера. Экскурсовод читает вслух трогательные короткие рассказы, делится впечатлениями об олимпийской стройке, о том, как она поделила жизнь Эстосадка на «до» и «после».

«Был маленький поселок, стал целый туристический кластер. Лет на 10 тут всё превратилось в сплошную масштабную стройку. Я не знаю, как мы это пережили. Мы долго привыкали к новым условиям. Теперь, кажется, что всё, что было "до", это было не с нами. Началась другая, новая история посёлка. Таммсааре, когда жил здесь, писал, что хотел бы, чтоб сюда приезжали с выставками, концертами, чтобы тут кипела культурная жизнь. И вот, спустя сто с лишним лет его мечты сбываются. Я недавно ходила на оперу Бизе в родном посёлке, звучал симфонический оркестр, это было что-то невероятное… Теперь нам нет необходимости ездить в Москву и Питер за культурными событиями. Они происходят тут, в нашем Эстосадке», — говорит Дианна Вольдемаровна.

На прощание красивая голубоглазая хранительница истории отправляет гостей к тому самому Старому дубу, отмеченному звёздочкой на карте. Оказывается, это давно уже сухой «забальзамированный» ствол с обрубленными ветвями. В 1990-е в него ударила молния, дерево треснуло, и пышная крона исчезла, будто и не бывало. А под ней когда-то собиралась вся община по поводу и без. Под ней в начале прошлого века выбрали название посёлка. У Старого дуба играли свадьбы, отмечали национальные праздники, пели песни. К моменту грозы, убившей дуб, ему было триста лет.

Но почему именно дуб стал центром жизни общины? Для эстонцев он всё равно, что берёза для русских. Национальный символ, священное дерево. Кстати, в основе псевдонима эстонского писателя слово «тамм» — по-русски «дуб». На том, что осталось от важного дерева, местный художник в нулевые вырезал барельефы с человеческими фигурками, обозами, скотиной, лошадьми и важными датами. Цепочка резных иллюстраций завершается идиллическими картинками оседлой жизни. Она продолжается и сейчас в Эстосадке.

Накануне этой зимы местная молодежь снова обработала резной ствол Старого дуба средствами от разрушения.