Мария всегда знала, что муж её гуляет. Еще в позднее советское время, когда он на крупном транспортном предприятии главным инженером трудился. Уйти от него не могла. Жили в его служебной квартире. Да и как это дети без отца? Что скажут люди? Городок небольшой всё обо всех известно.
Когда закрыли предприятие, пришлось Ивану Николаевичу другую работу искать. С большой натяжкой, помня старые его заслуги, пригласил приятель эксплуатацию возглавить. Зарплата хоть и несравнима с прежней, но все же не совсем безработный. Да, давали её не каждый месяц, а как заказчик расплатится. Но кому было легко в девяностые.
Содержать две семьи Иван Николаевич больше не мог, а потому выбрал любовницу. Сын её как раз в институт собирался поступать. А потом ему нужно было еще дом построить. Вот Вера и позвала его к себе. Мол, любовь у нас, не молодые уже. Давай-ка определяйся, а то я другого мужика искать буду. Мне плечо в жизни необходимо. А ты, мол, ни там, ни сям.
Мария тогда даже облегчение почувствовала. Уж ей-то точно не деньги мужнины нужны. Вот определился и хорошо. Привыкать будем, живут же другие без мужа и я смогу. Первым сын взбунтовался:
- Это ты, мам, его выгнала. Сам бы он не ушел никуда. Я слышал, вы ругались. Как мы теперь без отца? Да и что это за семья такая. Стыд-то какой.
Мария плакала всеми ночами, но ничего объяснить не могла. Подрастут, тогда сами поймут. Как расскажешь, что с таким позором всю жизнь жила. Что опостылел он враньем своим. Что нет меж ними ни любви, ни уважения. Так, для порядка вместе держались. Да и вместе ли, если все выходные он у Верки, и домой за полночь приходит. Если вообще придёт.
Потом и дочь подхватила: как, - говорит, - мы с папкой хорошо жили. А сейчас что? Сапоги у меня нищенские, а купить не могу. Вот если бы ты, мам, потерпела пока я замуж выйду, тогда бы и разводились. А сейчас меня и Сережка Зверев не возьмет. Раньше-то я как он, была дочерью начальника. А сейчас я брошенная дочь. А ведь он меня не бросал. Это из-за тебя все. Ну, гуляет и гуляет. Кто без греха.
Мария и сама так думала. Пусть бы уж как было, чем как сейчас. Зарплату ей в школе полгода уже не давали. Чем детей кормить неизвестно. Но на поклон к нему не пойду, ничего как-нибудь выживем. В конце концов, дети уже сами могут с отцом контакт найти. И если тот захочет, то поможет.
Верка терпела упавший доход любовника недолго. Как только узнала, что взять с него нечего. Да еще и квартира его на четверых приватизирована, так и выставила его. Так жить она и одна может. А мужик, который только есть требует и носки чистые ей точно не нужен. Она родного мужа выгнала, а уж этого терпеть точно не намерена.
Вернулся Иван Николаевич с головой поникшей. Клялся, что к Верке больше ни ногой. И даже несколько месяцев слово свое держал. Но только до тех пор, пока их компания тендер хороший не выиграла. Зарплата пошла своевременная. Так Верка опять тут как тут.
- Я же не знала, - говорит, - что мне так плохо без тебя будет. Не могу я одна. О тебе страдаю, мучаюсь, спать не могу. И Валерочка каждый день меня ругает: зачем Вы мама с ним расстались. Я и сама не знаю, что на меня нашло.
Стал Иван Николаевич как прежде на два дома жить. Только на этот раз Верка его к себе не звала. Мария уже давно пожалела, что обратно его приняла. Деньги его только ему принадлежали. А потому, в Веркин карман почти все перекочевывали. Мария довольствовалась лишь когда сунет ему счет на оплату. И то он проворчит сначала: тебе только деньги. Все тебе мало. А когда мало и когда он ей просто так получку отдавал, как мужики другие. Но на обострение она не шла. Молчала.
Зато помог свадьбу дочери сыграть. Взял её все-таки Сережка Зверев. Вот счастье-то. Она ему родила быстро за два года. Сначала дочку, сына после. В декрете поправилась. Все мужу угодить старалась: дом в чистоте содержала и готовила три раза на день. А он все равно загулял.
Только Лена не Мария, терпеть не стала. Назад к матери с отцом вернулась. Со словами: кобель, я такого унижения терпеть не собираюсь. Я не мать.
Мария от этих слов за сердце схватилась. Так что же это получается: они все понимали, знали, какое мученье ради них принимает. И никто мать не пожалел. Её же и обвиняли. Плохо стало ей, скорая до больницы не довезла.
На похороны бесстыжая Верка приперлась, возле Ивана стояла. Приглядывалась, обстановку в доме оценивала, к переезду готовилась. А после похорон, прямо на обеде ей дети на дверь указали. Что Лена, что Алеша в один голос твердили: это из-за тебя мать умерла. Через ваши с отцом отношения век свой не дожила. Так что ты даже не рассчитывай на совместное житье в нашем доме. Здесь мы живем.
Верка, чтобы на Ивана надавить от себя его отлучила. Думала, что он как всегда все прихоти её исполнит. А он запил. Долго себя жалел, о жене покорной каялся, что сам виноват в её смерти и что больше такой женщины у него не будет никогда.
За долгий запой выгнали Ивана Николаевича с работы. А содержать его не собирался никто. Дети его в издевательствах над матерью обвиняли, а Верке он и вовсе не нужен. Ты, - говорит, всю жизнь в другой семье прожил, вот туда и иди. Они по закону содержать тебя обязаны.
Стал Иван подолгу на могилке у жены пропадать. Украдет у детей деньги, возьмет бутылку и к ней. Там плачет, в жизни своей бездарной кается, прощения просит. Говорит, что кроме этой женщины, которую он несчастной сделал, никому он не нужен. Выпьет, поплачет, уснет. Проснется, опять за бутылкой сходит и опять плакать принимается. Вот только не отвечает ему никто. Так на могилке его замерзшего и нашли.