Демид стоял посреди кабинета главного врача детской больницы, держа в руках толстый ярко-синий блокнот и ручку. На длинном деревянном столе перед ним лежали яркие детские пакеты, наполненные разнообразными сладостями и игрушками. Мужчина внимательно изучал их содержимое, чтобы лично убедиться в том, что волонтеры все правильно разложили и ничего не забыли. Демид периодически записывал что-то в своем блокноте и задумчиво кивал головой.
На мгновение мысли мужчины всколыхнуло воспоминание из прошлого, и мелкие капли пота проступили на лбу.
– Ты ничтожный человек, Демид! Другие мужики о своих семьях заботятся, своим родным всё, в дом, несут, а ты думаешь о чужих детях куда больше, чем о собственных. Ну зачем тебе это сдалось? А? Скажи мне? Все эти приюты, детские больницы! Не надоело сливать деньги на безнадёжных детей? Понимаю, раз в год перевёл на благотворительность, чтобы отмыть налоги, показать себя хорошеньким перед журналистами, но куда же каждый месяц туда несёшь? Я хочу дом больше этого! Хочу по-человечески жить, понимаешь ты или нет? – кричала Оксана, теперь уже бывшая жена Демида.
- Оксана, да что же с тобой такое? Чего тебе не хватает? – недоумевал мужчина, глядя на разъярённую фурию, которая пугала его одним своим видом. Раньше Оксана никогда не позволяла себе ничего подобного, а теперь вела себя слишком странно и пугающе. У неё было всё, о чём многие женщины не могли даже мечтать. Так что же не устраивало её? С этим вопросом в голове Демид смотрел на женщину и ждал от нее разумных объяснений. Он уже даже успел подумать, что на самом деле как-то обделил Оксану, лишил её чего-то.
- А мне всего не хватает! Понял ты? Меня бесит то, что ты так много денег относишь на благотворительность. У детей, на лечение которых ты сливаешь крупные суммы, нет родителей, что ли? Демид! Перестань уже это делать! Пусть их родители заботятся о своих детишках, пусть зарабатывают! У тебя ведь тоже поначалу ничего не было, ты всего добился своим трудом. Пусть сами на лечение своих детишек зарабатывают. Ты им ничего не должен. Может, из-за твоей вот этой глупой самопоржетвенности Всевышний и лишил нас шанса родить своих детей? Скажет, у тебя и так целая больница подопечных.
Демид лишь схватился за голову и покачал ею. Ему нечего было сказать в ответ на слова женщины, потому что он не считал, что она права. Оксана заблуждалась, когда говорила, что всё дело в его желании помогать другим. Не могла забеременеть она по другим причинам, и Демид искренне верил, что однажды у них появится свой ребёнок, однако не переставал помогать другим, ведь у него были такие возможности, а мариновать деньги в банке, когда невинные дети умирают, мужчина не хотел.
Неожиданно дверь в кабинет открылась, и внутрь влетела молодая женщина в очках. Демид дёрнулся, вернувшись в реальность и продолжил проверять пакеты.
- Демид Валентинович, раздачу новогодних подарков деткам, находящимся на первом этаже, мы уже закончили. Будете проверять?
Мужчина вежливо поблагодарил волонтера и сообщил, что скоро лично присоединится к дружной команде. Это был последний день уходящего года, который он решил провести в больнице рядом с тяжело больными детьми, которым в жизни повезло не так сильно, как тем, кто имеет возможность встретить Новый год в кругу родных и близких. Демид взял несколько пакетов и спешно вышел из кабинета, велев своей молодой помощнице последовать за ним. Он быстро поднялся на второй этаж и стал заходить в палаты.
- Держи, это тебе, - сказал мягким, ласковым голосом Демид, протягивая новогодний подарок рыжеволосой девочке с огромными голубыми глазами, полными невыразимой тоски и печали.
Ребенок с трудом улыбнулся и, взяв у Демида пестрый детский пакет, прижал его крепко к груди. У мужчины сердце болезненно сжалось при виде бледного, изможденного лица девочки, на котором читалось абсолютное равнодушие ко всему происходящему вокруг. В ее опустошенном взгляде Демид увидел смирение, от этого ему стало еще тяжелее и больнее. Мужчина откашлялся, чтобы сдержать слезы, навернувшиеся на глаза. Столько лет он занимался благотворительной деятельностью, столько несчастных, тяжело больных детей, столько смертей он видел, но все же каждый раз его сердце разрывалось на куски от осознания того, что он не в силах что-либо изменить. Демид понимал, что никогда не привыкнет к детским слезам и смирению, читавшемуся в глазах малышей.
Демид был известным в городе и за его пределами предпринимателем и благотворительным деятелем. Он активно помогал детям с неизлечимыми заболеваниями, регулярно устраивал благотворительные акции и большую часть зарабатываемых денег тратил на лечение малышей. В канун Нового года мужчина решил напомнить больным детям, лежавшим в больнице, о том, что чудеса случаются. Демид подготовил для них новогодние подарки. Мужчине помогали волонтеры, но он лично контролировал благотворительную деятельность, скрупулезно проверял, как расходуются его деньги и требовал от своих подчиненных детального отчета. Демид отличался необычайно чутким, добрым, отзывчивым сердцем и мягким нравом. Дети, лежавшие в больнице, настолько привыкли к нему, что считали его своим вторым отцом. Кто-то даже называл Демида папой, что его трогало до глубины души.
Демид смотрел на рыжеволосую девочку, которая, тяжело вздыхая, лежала в унылой серой палате, и отчаянно крутил головой. Как бы ему хотелось помочь ей и всем остальным ребятам, оказавшимся в беде в столь раннем возрасте. От осознания того, что его сил и средств не хватит на то, чтобы вылечить всех детей, Демиду становилось плохо. Он многое отдал бы за то, чтобы увидеть на детских лицах счастливые улыбки. У многих из малышей, к которым Демид заходил, были страшные заболевания, на лечение которых требовались баснословные деньги. Финансов даже у состоятельного бизнесмена хватило бы лишь на помощь одному ребенку, настолько астрономическими были суммы, озвучиваемые врачами. При этом, ни один из специалистов не мог дать гарантию того, что операция пройдет успешно, что болезнь точно отступит и больше не побеспокоит ребенка. Демид также нередко с невыразимой болью в душе думал о родителях малышей, вынужденных отчаянно искать деньги, выпрашивать их у совершенно чужих людей, беспрестанно работать, вместо того, чтобы находиться рядом со своим болеющим ребенком, окружив его теплом, любовью и заботой. Мужчина не пожелал бы такой участи самому злейшему своему врагу.
Тусклые, немые больничные стены видели немало детских слез и смертей. Потеря очередного ребенка становилась нестерпимым ударом для Демида. Он долго оплакивал малышей, которым не суждено было дожить до старости и умереть, будучи стариками. Светлая память о них жила в душе мужчины. Каждая потеря невинной детской жизни отзывалась в его сердце нестерпимой, не проходящей болью, с которой не могло справиться даже время, лишь притупляя её…
Продолжение