В 2022 году по опросу ВЦИОМа Иосиф Сталин вошел в тройку самых выдающихся россиян наряду с Пушкиным и Петром I. В целом, по наблюдениям социологов «Левада-центра» (признан иностранным агентом), лояльность к вождю постоянно растет начиная с 2014–2015 года и постепенно становится «новой социальной нормой».
Что привлекает в этой фигуре людей, в том числе молодых, которые никогда не жили в Советском Союзе? Об этом мы поговорили с историком, директором мемориального центра «Бутово» Игорем Гарькавым и настоятелем храма Святых новомучеников и исповедников российских в Бутове протоиереем Кириллом Каледой.
Об экспертах
Протоиерей Кирилл Каледа родился 7 июля 1958 г. в Москве. Отец, профессор протоиерей Глеб Каледа, доктор геолого-минералогических наук, в 1972 г. был тайно рукоположен в священники, в 1990 г. вышел на открытое служение, был настоятелем храма в Бутырской тюрьме. Мать, Лидия Владимировна Каледа, – дочь священномученика Владимира Амбарцумова, расстрелянного в Бутове 5 ноября 1937 г.
Окончил геологический факультет МГУ, с середины 1990-х гг. работал научным сотрудником в Геологическом институте Российской Академии наук. Кандидат геолого-минералогических наук, автор ряда научных работ.
В 1994 г. избран председателем приходского совета общины, трудами которой построен храм во имя святых новомучеников и исповедников российских в Бутове. В 1996 г. рукоположен во диаконы, а в 1998 г. – во иереи и назначен настоятелем храма на Бутовском полигоне. Член Постоянной межведомственной комиссии правительства Москвы по восстановлению прав реабилитированных жертв политических репрессий, член редакционного совета книги памяти «Бутовский полигон».
Игорь Гарькавый – историк, директор Мемориального центра «Бутово», член Церковно-общественного совета по увековечению памяти новомучеников и исповедников Церкви Русской при Патриархе Московском и Всея Руси.
Родился в 1971 г., в 1996 г. окончил исторический факультет МПГУ им. Ленина, также учился в Православном Свято-Тихоновском богословском институте на пастырско-богословском факультете на вечернем отделении.
С 2002 года – директор АНО «Мемориальный научно-просветительский центр «Бутово», учрежденного на месте бывшего Бутовского полигона, и руководитель научных проектов Мемориального центра «Бутово».
В 2005–2007 годы – куратор мемориальной акции «Крестный путь» (создание памятного креста, к 70-летию Большого террора, символа памяти о его жертвах на Соловках и в Бутове). В том числе соавтор мобильной выставки, сопровождавшей акцию на барже.
В 2012-2017 годы – инициатор и куратор ежегодной мемориальной акции «Голос Памяти» на Бутовском полигоне 30 октября в День памяти жертв политических репрессий и молодежных трудовых сборов.
В 2016 году совместно с М. Г. Кучинским разработал по заказу Министерства образования «Методические рекомендации для профессиональных образовательных организаций и образовательных организаций высшего образования по проведению мероприятий, посвященных увековечению памяти жертв политических репрессий».
Почему россияне выбирают Сталина
– Современный сталинизм я называю «психологическим», потому что он уже давно не является идеологией, – говорит Игорь Гарькавый. – Большинство тех, кто сейчас в опросах ВЦИОМа положительно оценивают роль Сталина в истории, одновременно крайне негативно относится к коммунистической идеологии как таковой. Те же опросы фиксируют негативное отношение к репрессиям сталинского периода. В этой «шизофрении» я вижу симптом того, что мы находимся на этапе очень серьезной трансформации и люди инстинктивно пытаются найти в образах прошлого поддержку.
Этот симптоматичный выбор говорит о том, что государство в XX веке навязало обществу (сначала советскому, а потом в какой-то степени и российскому) такую модель отношений, при которой человек вынужден опираться не на собственные силы и возможности, а на то, что «придет хороший барин и всех рассудит».
Сталинисты сейчас в большинстве своем – это диванные стратеги. Они Сталина выбирают не потому, что высоко оценивают события 80-летней давности, а потому, что им нужен «Сталин сегодня». Это очень маргинальное явление: если мы посмотрим, что сейчас сделано или может быть сделано под условным знаменем Сталина, то увидим, что ничего.
Эта стратегия, увы, не только пассивная, но и пассивно-агрессивная, в ней заложено желание того, чтобы условный Сталин кого-то покарал, уничтожил. На бытовом уровне это все заканчивается фразой: «Сталина на вас нет!».
Интересно, что человек, который так думает, заранее себе самому оставляет выжидательную позицию. Я пока не встречал сталинистов, которые говорят: «Явился бы Сталин – мы вместе с ним надели бы кожаные куртки, взяли револьверы и пошли врагов народа карать». Значит, человек освобождается от ответственности, потому что он ничего не должен делать, только ждать. Ну, может быть, портрет Сталина повесить или памятник поставить.
Проблема в том, что в истории нет прецедентов, когда люди мечтали, что хороший хозяин придет, а он бы действительно пришел и навел порядок. С христианской точки зрения, здесь настораживает желание некой силы, которая сотворит зло во благо. Эта философская проблема «злого добра» уже давно была осмыслена в мировой литературе Достоевским, Булгаковым и другими русскими писателями.
К историческому Сталину эти переживания имеют уже очень мало отношения. Сталин стал символом, метафорой очень важных и, наверное, очень болезненных социально-психологических процессов, которые идут в обществе.
История показала, что сталинские методы были неэффективны
Сегодня мы можем посмотреть на эффективность сталинских методов не в малом цикле истории, где они могли показаться вполне успешными, а в более дальней перспективе. Оказалось, что, во-первых, человек не может долго бояться (в краткосрочной перспективе это работает, но в долгосрочной приводит человека к фрустрации, возникает своеобразный паралич, который позднее сменяется депрессией). А во-вторых, если люди перестают бояться, то система сталинского образца перестает работать и через несколько десятилетий рушится сама собой. Утверждение о том, что СССР разрушили враги, эффектно, но не убедительно: любое государство должно защищаться как от внешних угроз, так и от внутренних. Если система, где были невероятно развиты спецслужбы и армия, не смогла себя защитить, значит, она изначально была построена неверно.
Советский Союз так и не нашел идеальной формулы, чтобы сочетать инициативность и административный контроль над происходящим. От этого в том числе те проблемы, которые стали для Союза фатальными – низкая производительность труда, идеология, которая мешала развитию государства и научно-технического прогресса. Кроме того, Большой террор выступил как мина замедленного действия.
Большой террор как мина замедленного действия
По официальной статистике, признанной государством, в рамках так называемых массовых операций НКВД (в исторической науке их называют «Большим террором») с 1937 по 1938 год было расстреляно около 680 000 человек. Еще около 600 000 оказались в лагерях, говорит Игорь Гарькавый. Информация об их судьбах стала эпизодически появляться еще в 1930-е — 1940-е годы, а в значительной степени стала известна в 1956 году, когда Коммунистическая партия Советского Союза на ХХ съезде осудила культ личности Сталина и отчасти признала существование репрессий.
«Никита Хрущёв тоже не открыл всей правды, потому что побоялся, — отмечает историк. — Известно, что он был категорическим противником, чтобы партия признавалась в массовых операциях НКВД 1937 года. Более того, при Хрущёве была начата кампания массовой фальсификации, когда родственникам пострадавших, уже немножко осмелевшим и требовавшим от органов госбезопасности информации о том, где и когда погиб их близкий родственник, сообщали, что он погиб в лагере, хотя сотрудникам КГБ заведомо было известно, что его расстреляли».
Полная картина репрессий открылась только во второй половине 1980-х годов. «Новое руководство партии во главе с Михаилом Горбачёвым поняло, что скрывать правду больше невозможно, потому что какая-то часть документов утекла на Запад, а такие авторы, как Александр Солженицын, поняли масштаб произошедшего и без документов, — объясняет Гарькавый. — Возникли утечки информации о местах массовых захоронений — таких, как Колпашевский Яр под Томском, Куропаты под Минском. Сейчас трудно себе представить, какие общественные движения происходили вокруг них, особенно в Куропатах. Это стало одной из мин замедленного действия, которая была хорошо спрятана самими большевиками, но взорвалась в момент, когда общественно-политическая система дошла до крайнего кризиса».
Нельзя отрицать успехи советского государства, хотя, я думаю, любая власть после 1917 года так или иначе решала бы задачи всеобщего образования, индустриализации, модернизации сельского хозяйства. В любом случае тот путь, который был выбран в 1917 году Лениным и потом перенастроен Сталиным, закончился страшной катастрофой.
О феномене православного сталинизма
– Сегодня «православные сталинисты» – это маргинальная группа людей, которым нравится православная обрядность, но которые не воспринимают христианство в его мировоззренческой основе, – подчеркивает Игорь Гарькавый. – Им нужно, чтобы их почитание Сталина получило хотя бы какую-то квазицерковную форму, но у них есть шанс в обозримом будущем выродиться в очередную секту.
Церковь четко выразила свою точку зрения, когда канонизировала в лике святых тех, кто по приказам Сталина и Политбюро были казнены. Конечно, их имена вписывали в документы уже чекисты на местах, но санкцию на это и непосредственные указания, что и как делать, давали руководители советского государства и лично Сталин. Обелить его невозможно. Можно придумать все что угодно о его внутренней жизни, но по поступкам Сталина никаких христианских действий не прослеживается.
Церковь специально не заостряет внимание на личности Сталина, потому что он действовал в рамках определенной идеологии и был частью партии, которая эту идеологию осуществляла на всех уровнях. В документе «О мерах по сохранению памяти новомучеников, исповедников и всех невинно от богоборцев в годы гонений пострадавших», принятом Русской Православной Церковью в 2011 году, говорится, что «богоборчество и ненависть, в том числе социальная, являлись движущей силой репрессий, совершенных в годы революции, гражданской войны и всего трагического ХХ века» в разных странах, входящих в каноническую территорию Московского Патриархата».
С 2021 года Церковь официально поддерживает акцию чтения имен 30 октября, в День памяти о жертвах политических репрессий советского времени. Церковь ввела этот день в свой календарь. Более яркого и красноречивого жеста быть не может! В этот день совершаются панихиды и молитвы о всех, кто пострадал в годы ленинских, сталинских и других репрессий. Может быть, и не все они по церковным делам пострадали, но они часть нашего народа, о которой Церковь помнит.
Мы, люди, все время ищем виноватого и пытаемся на Сталина или его окружение вину свалить, а Церковь смотрит с духовной точки зрения: почему все это вообще произошло? В каком-то смысле здесь есть ответственность всего народа. Осуждать лично Сталина, предавать его посмертной анафеме или как-то порицать для Церкви нет смысла. Ее задача конструктивная: сделать так, чтобы люди осознали свои ошибки, учась на ошибках своих предков.
Как относиться к Сталину по-христиански?
– Этот вопрос может быть решен в разных плоскостях, но нам, православным людям, надо подходить все-таки с духовной стороны, – полагает протоиерей Кирилл Каледа. – Для этого надо вспомнить слова, с которыми вышел на проповедь Господь наш Иисус Христос: «Покайтесь, ибо приблизилось Царствие Божие».
К великому сожалению, покаяние – это процесс очень сложный. Мы часто пытаемся сделать вид, что ничего не произошло, или оправдать себя внешними обстоятельствами. Но надо понимать, что совершен грех богоотступничества, который некогда был совершен и европейскими, христианскими народами. Совершен грех цареубийства, разрушения храмов. Было уничтожено (это факт, с которым сложно спорить) колоссальное количество наших соотечественников.
Принять это очень и очень трудно. Очень многие наши соотечественники, особенно те, которые считают, что наш народ – великий народ (это действительно великий народ, которому Господь дал очень много Своих даров), не готовы признать грехи, которые он совершил. Поэтому люди готовы закрывать глаза и прятать голову в песок.
Иосиф Виссарионович Сталин, несомненно, обладал многими дарами от Господа Бога. Но кому много дано, с того много спросится. Мы знаем, что под его руководством была проведена индустриализация, достигнута победа в Великой Отечественной войне (надо отдать должное его мужеству, потому что он не оставил Москву в 1941 году, когда город мог пасть). Но вместе с тем мы имеем множество фактов, что он непосредственно принимал участие в организации репрессий и в целом знал, что происходит в стране.
Люди пытаются оправдать репрессии тем, что нельзя было иначе, что какое-то количество людей пострадало по ошибке. Но у нас несколько миллионов реабилитированных, то есть несколько миллионов судебных ошибок! К великому сожалению, архивные материалы, которые сейчас поднимаются, – это очень тяжелая информация. А мы слабые, и мы не готовы воспринять эту информацию. Нам нужно набраться мужества, чтобы это осознать и покаяться.
Я говорю не о том покаянии, которое замешано только на чувстве вины, а о метанойе – перемене ума, изменении мировоззрения. Мы, живущие в XXI веке, не можем отвечать за то, что творилось в двадцатых, тридцатых, пятидесятых или шестидесятых годах. Но мы можем изменить отношение к тому, что произошло. Потому что через наше оправдание совершенного зла или даже через умышленное молчание о нем мы становимся его соучастниками.
Несомненно, в период Советского Союза были достигнуты определенные успехи. Это и уже упомянутая победа в Великой Отечественной войне (мой отец ее прошел, был награжден орденами и медалями), и космическая программа, и определенные достижения в области науки, и даже система образования. Но какую цену мы за это заплатили?
Конечно, не надо стричь все под одну гребенку, как делали сами большевики. Но главное для нашей страны, что произошло в ХХ веке, – это явление сонма новомучеников. Никогда в истории человечества ни в одной стране мира одновременно не жило столько святых. Прославив их, Церковь говорит: вот идеал, к которому мы должны стремиться. Им было тоже больно, им тоже было страшно, но они были верны Богу до конца. Это наш драгоценный дар и, если мы пойдем за ними, то есть надежда на дальнейшее наше развитие и наше спасение. А если мы свернем с этого пути, то мы будем потеряны.
Словами очень сложно все это показать и доказать. Гораздо сильнее действует молитва и присутствие в таких местах, как Бутовский полигон.
Бутовский полигон как место метанойи
Мемориальный центр «Бутово» был основан в 2002 году по инициативе прихожан храма Новомучеников и исповедников российских на Бутовском полигоне, где с 8 августа 1937 года по 19 октября 1938 года было расстреляно и захоронено 20 762 человека. Сегодня на территории полигона создан мемориал под открытым небом, при храме действует музей, ведется научно-исследовательская, просветительская и экскурсионная деятельность.
«Когда люди туда приходят, они меняются, — рассказывает отец Кирилл Каледа. — Это не значит, что, если атеист или представитель другой религии придет на Бутовский полигон, он тут же станет православным. Но когда мы с этими людьми стоим у погребальных рвов, мы братья».
Создатели мемориала принципиально отказались делить жертв полигона на «хороших» и «плохих», «политических» и «уголовников», «справедливо осужденных» и «невинно пострадавших».
«Среди них был даже Мартын Лацис, правая рука Дзержинского в создании ЧК, — отмечает отец Кирилл. — И около 120 латышских стрелков, которые принимали активное участие в этом процессе. Более того, далеко не все погребенные на полигоне реабилитированы, потому что многие проходили по уголовным делам (надо сказать, уголовные дела часто тоже стряпались непонятно как). Но мы с самого начала заняли позицию, что не будем выяснять, кто виноват, а кто нет. Потому что, если мы начнем кого-то исключать, то возникнет соблазн исключить еще, и еще, и еще. И мы не остановимся. Мы будем находить тысячу и одну причину, чтобы вычеркнуть того или иного человека из нашего мартиролога. То есть мы будем судить этих людей, возьмем на себя функцию Господа Бога. А ведь они явно по попущению, а может, и по воле Божией, оказались в одних погребальных рвах со святыми! И поэтому мы публикуем весь список людей, убитых и похороненных на Бутовском полигоне».
Подобный подход вызвал удивление среди людей, которые занимаются увековечением памяти жертв политических репрессий. «Нам прямо говорят, что так могла подойти к делу только религиозная организация, — признается отец Кирилл Каледа. — Но, надо сказать, с нами соглашаются. Поэтому мы каждый год 30 октября, в День памяти жертв политических репрессий, читаем на акции «Голос памяти» все 20 762 имени. А кто из них на Страшном суде будет спасен, кто осужден — Господь решит».
Мы знаем, что Господь наш Иисус Христос заповедовал нам молиться о врагах и Сам на кресте молился о Своих распинателях. Конечно, нам очень трудно молиться о Сталине – я сам не дерзаю этого делать, потому что я мал и слаб. Наверно, такой титан духа, как преподобный Силуан Афонский, современник Сталина, смог бы о нем молиться, а может, и молился. Но в любом случае нельзя бросать камни во врага, тем более – поверженного. Мы помним, какой страшной, тяжелой смертью он умер.
Советская власть разрушила общественную солидарность
– По итогам ХХ века у нас практически исчезла общественная солидарность, – обращает внимание Игорь Гарькавый. – Перевести пожертвования какому-то пострадавшему человеку или больному – это, слава Богу, присутствуется, но способности вместе решать общественно-значимые проблемы нет. Это недоверие – прямое следствие того исторического опыта, который наш народ получил в XX веке. Это видно по документам.
Простой пример: в 1937–1938-х годах люди массово прекращают вести дневники, хотя это была очень популярная практика саморазвития. В письмах переходят на эзопов язык, никак не выражают своих чувств, реального отношения к власти, к происходящим событиям. Люди начинают замыкаться.
У нас на Бутовском полигоне был расстрелян крестьянин, который просто сказал, что «до революции у нас в селе у каждого была лошадь и две коровы, а сейчас и одной не найдешь». Люди наблюдательны: они видели, что тот, кто открыто выражался, исчез и, видимо, живым не вернется. Многие замолчали даже внутри своих семей, не разрешали себе вообще никаких выражений мысли.
Если доверия нет, то рушатся социальные связи, которые подорвал Советский Союз и добил «дикий капитализм» 1990-х. Важно понять, как восстановить нормальный формат человеческой солидарности после всего, что с нами произошло.
Как найти историческую правду?
– Лучший способ изучения истории для человека, который не является профессиональным гуманитарием, – это, конечно, изучение личной истории, истории своего рода, семьи, – уверен Игорь Гарькавый. – Это тебя связывает со страной, с обществом, ты находишь новых людей для общения, родственников или просто единомышленников, заинтересованных изучением прошлого. Но самое главное – ты видишь, что происходило с конкретными людьми без цензуры и купюр. Только надо помнить, что мы все потомки выживших, а катастрофы ХХ века (не только советского периода) перечеркнули жизни очень многих.
Что мы все еще не знаем о репрессиях
Если первые расстрелы жертв «красного террора» в 1918 году происходили открыто, в присутствии журналистов, то казни периода Большого террора были совершенно секретной операцией. «Все приказы, по которым шли аресты, были засекречены, — напоминает Игорь Гарькавый. — Более того, в оперативном приказе 00447 наркомом внутренних дел Николаем Ежовым было специально оговорено: заключенным запрещается сообщать о том, что им вынесен смертный приговор. Запрещалось упоминать в документах и места захоронений, чтобы они не превратились в объекты паломничества».
«Сейчас политика ведомственных архивов такова, что документы, которые касаются реабилитированных жертв политических репрессий, по закону 1991 года были переданы в государственные архивы Российской Федерации, а вот того, что касается внутренней кухни органов госбезопасности, мы не видим и не знаем, — говорит ученый. — Мы не понимаем, что именно там существует, потому что эта часть ведомственных архивов недоступна для исследователей. Рано или поздно эти документы выйдут на свет, и наше представление о прошлом станет более объемным».
По словам историка, до сих пор неясно, существовала ли инструкция для чекистов о том, как именно приводить приговор в исполнение и каким образом выбирать место для захоронения. Этой нормативной базы не удалось обнаружить даже в украинских архивах, где официально все документы НКВД были рассекречены.
Также непонятно, существовали ли планы захоронений. Однако современные методы исследования — геофизические, археологические, аэрофотосъемка — во многих местах позволяют обнаружить и полностью локализовать места массовых захоронений даже при отсутствии документов.
«Самое важное, от чего мы должны отталкиваться, — все эти тела лежат в земле, — подчеркивает Игорь Гарькавый. — Если наши оппоненты говорят «здесь ничего нет», значит, нужно искать в другом месте, потому что есть документы о том, что людей расстреляли. Конечно, существуют теории заговора, что эти бумаги подделаны в 1990-е годы по указанию властей, но как историк я не могу воспринимать такие заявления всерьез».
Чтобы это осмыслить, мы переходим на уровень микроистории и изучаем историю села, историю города. Это очень правильный уровень для человека, который пытается понять, как устроено общество, государство. Он даст сложную картину: одни люди получили образование и переехали в город, и это история успеха. А другие люди стали жертвами репрессий, погибли в результате немецких бомбардировок или на фронте. Мы увидим, что было место и подвигу, и трагедии, но одновременно и удивительному движению вперед.
Важно сохранять устную историю, живые свидетельства людей. Для верующих людей принципиально важно записывать воспоминания тех, кто пережил советское время внутри Церкви. Отнюдь не всегда эти люди, между прочим, ругают советскую власть за всё, и это тоже надо для себя отмечать. Только от них можно узнать, что люди делали помимо советского официального быта. Как верующие жили? Как они тайно собирались, как молились? Как они от руки переписывали Священное Писание? Отец Глеб Каледа, которого мне посчастливилось знать, говорил нам, что «пять его духовников были расстреляны или пропали в лагерях», но одновременно он говорил, что «это была великая героическая эпоха» для Церкви и для народа Божия.
Если хочешь разобраться в истории – разбирайся сам. Иди, как это положено в исторической науке, от первоисточника, от свидетельств. Потом, вероятно, придется почитать научную литературу. Во всяком случае, любой корректный результат исследования даст сложную картину, неоднозначную, и в этой неоднозначности будет мудрый, ответственный взгляд на прошлое.