Паук плетёт свою паутину, изготавливая её из своей плоти, он живёт на ней, он выживает благодаря ей, он питается благодаря ей… Но является ли паук частью паутины?
Паук, будучи живым существом, не является частью своей паутины, хоть он её и плетёт, и паутина не определяет паука. Это омертвевшая часть его самого, служащая умерщвлению мух. В то же время муха, запутавшаяся в паутине и потерявшая в ней свою жизнь - тут же становится частью этой созданной для пропитания живого паука системы.
Информационный повод текста - последние новости, задевшие и Россию и Украину и Беларусь, о т.н. «ЧВК Рёдан». Как так получилось, что безобидные любители аниме, вкупе с шуточным постом о ЧВК, вдруг превратились в новую очередную версию врага государства?
У меня было альтернативное название для этого текста, отражающее суть: «означающие (лингвистический термин) выходят на улицу». Как так получилось, что по улицам начали прогуливаться означающие, и их присутствие стало восприниматься режимом как угроза?
Мы живём в страшную эпоху страшного эксперимента, от которого, как могло показаться, человечество уже давно должно было отказаться: это попытка выстраивания человеческой общности через исключение единицы. Под единицей мы понимаем элемент, который существует сам по себе, он ни к чему кроме себя не отсылает. Так вот, получаемая методом исключения единицы общность - это особая общественная структура, попытка построить которую мы обнаруживаем в любой тоталитарной общественной системе (это также объясняет почему такая система не может не быть по сути своей ксенофобской или фашистской). Её получение сводится к очень простым логическим операциям. Основная - это исключение единицы. Методом исключения единицы мы получаем множество, образование которого сводится к элементарному правилу: ты можешь принадлежать множеству отрицая единицу, т.к. только будучи соотнесённым с другими. Это простая запись вида: {Х} : ∀х ¬ ≡ 1
Стоит понимать, что мы используем здесь элементы теории множеств чтобы говорить не о числах и величинах, а о людях, говорящих существах, пользующихся языком. И чтобы окончательно понять объект нашего разговора, мы конкретизируем: речь о множествах, образуемых означающими, то есть элементами языка. В языке каждое означающее определено его включённостью, его связями со всеми остальными означающими, благодаря чему язык функционирует как единая паутина, способная в том числе порождать смыслы. Точно также моё Я, моё собственное Я, то есть то, чем я себя считаю, с чем я себя идентифицирую, во что верю, включая мои предрассудки и моральные принципы - точно также оказывается включенным в язык, и, говоря на психоаналитическом языке, отсылает к Другому как гаранту незыблемости возникающих в языке значений.
Когда мы говорим об элементах нашего множества (которое мы сейчас логически выстраиваем вместе с архитекторами нашего политического режима) - это все те элементы, которые отсылают ко всем остальным, но образуют при этом конечное множество четко детерминированных смыслов, являющихся основой, базой общества.
Получается, что наша система - это система, основанная на смысле.
Теперь вопрос: что может эту систему подорвать?
Итак, вспоминаем наше первоначальное утверждение, гласящее, что наша такая хорошо сплетённая паутина, порождающая смыслы, смогла возникнуть благодаря исключению единицы, то есть такого элемента, который не отсылает ни к какому другому. Так каковы подрывные свойства этого элемента?
Если члены множества отсылают друг к другу и образуют смыслы, то исключенная из множества единица тут же свой смысл теряет. Единица исключенная превращается в черту, имея ввиду оба смысла этого слова: с одной стороны - это черта, подобная в той, что оставляет заключённый на стене своей камеры, чтобы просто отметить очередной день заключения, но это и отличительная черта, подобно тому как мы говорим «черта характера». И то и то - не несёт конкретного смысла, это способ что-то выделить, то есть по сути «исключить» из общего поля.
Пример - ну не знаю, покрашенные чёрным ногти. Для зрителя это «что-то значит» - он гомосексуалист, гот, неформал… То есть это не конкретное значение, а что-то «странное», словно требующее значения, как сосуд, который не может быть пустым.
Получается: единица словно порождает усилие интерпретации, взывает к появлению значения. Будучи исключённой из общей смысловой ткани, не отсылая непосредственно к Другому, как бы сказал психоаналитик, она способна таким образом принять любое значение. Посему она - скорее вызов Другому, указывает на его неполноту и порочность. Именно с этой стороны в психоанализе располагается субъект, то есть тот, кому собственно психоанализ и служит, то есть тот, кто не находит ответы на вопросы бытия у Другого, кем бы тот ни был: идеология, церковь, традиционные ценности и т.д. В отличие от этого субъекта, собственное Я практически невозможно отделить от самого языка, это как бы отмершая часть меня, запутавшаяся в паутине муха…
Ещё добавлю: поддерживающий целостность множества непрекращающийся процесс исключения единицы приводит к тому, что любая вновь исключённая единица становится тождественной той, что уже была исключена ранее. А ещё - исключенная единица тут же устанавливает связи с другими исключёнными элементами, создавая причудливые и порой извращённые смысловые конструкции: это влияние Запада, враги народа, агрессивный заговор…
Так, чем закончить. Мысль проста: скоро всем придётся «отвечать за шмот».