Предыдущая глава:
Начало повести:
Эпилог.
В этот год весна как-то сильно припозднилась. Лёд на речках и заливах простоял до середины апреля, не давая рыбакам возможности открыть сезон. Но вот наступил месяц май, и всё вокруг мгновенно расцвело. И черёмуха, и сирень, и даже каштаны в первый же погожий солнечный день мая, выстрелили своими цветами по городу, превратив его в нарядный благоухающий сад.
По улице Батальной, что на южной окраине города Калининграда, шёл энергичной походкой на вид средних лет ничем не приметный мужчина. На его лице, не обременённом заботами (это было заметно даже не вооружённым взглядом), блуждала лёгкая улыбка. Он шёл и любовался белыми и розовыми свечками начинающих цвести каштанов, стоящих по обочинам дороги, задерживал свой взгляд на кустах сирени в палисадниках старых немецких домов. Вот в лицо пахнул терпкий аромат черёмухи, мимо которой он проходил. Где-то над головой вовсю горланили чайки, забивая своим таким знакомым ему криком, щебетание мелких птиц. «Город мой, — пела его душа, — цветущий город-сад, Калининград»
— Молодой человек, купите жене цветы, смотрите какая у меня сирень.
Он остановился у ряда бабулек, сидевших на раскладных стульчиках между двумя продуктовыми палатками. Те торговали всякой всячиной, разложенной на импровизированных прилавках.
Сирень у окликнувшей его бабушки была действительно хороша. Крупные, тёмно-фиолетовые соцветия выделялись своим благородством на фоне соседских, обычных, бледно-фиолетовых собратьев. Он подошёл поближе к крикливой бабульке, так весело зазывающей прохожих, склонился над её цветами, взял веточку сирени и понюхав сказал:
— Хороша сирень, красивая, но не пахнет.
— Ну и что, зато жена твоя будет довольна, что сирень не перебивает её духи — нашлась бабулька.
— Нет у меня, жены, бабушка, да и человек я уже далеко не молодой, на пенсии.
— Военный что ли?
— Нет, моряк.
— Что же тебе, морячок, и цветы некому подарить?
— Некому. Дети выросли, поразъехались, а с женой я давно разошёлся. Вот так и живу совсем один. Мне сирень нужна для запаха, чтобы в квартире весной пахло. Сначала ландыши, затем сирень, а в июне уже пионы.
— Ну тогда у соседки возьми белую, она и пахнет и стоять будет долго.
— Спасибо, пожалуй, так и сделаю.
Он купил букет белой сирени и зашагал в сторону дома. Пройдя шагов двадцать, он вдруг остановился. Лицо мужчины стоявшего у двери овощного магазинчика, мимо которого он только что прошёл, показалось ему очень знакомым. «Откуда я его знаю? — свербело в мозгу». Он повернул назад.
— Здравствуйте, мне кажется мы знакомы, — сказал он, подойдя к мужчине, —только не могу вспомнить, может мы в море вместе ходили?
Тот внимательно посмотрел на спрашивающего и очень серьёзно ответил:
— Я капитан «Атланта» Арясов, Игорь Иванович. А вы?
— Ну точно, — обрадовался он, — наш, промразведовский. Я тоже на Атланте ходил в 76-м. Занин, Алексей Митрофанович был капитаном тогда. А где же мы вместе работали, может на суперах? Я Шматов, Александр, гидроакустик, не помните?
— Сашка? Немного поколебавшись спросил Арясов, — гидроакустик, помню тебя, — уже более уверенно сказал он, сразу же перейдя на ты, — только вот рейс не могу… Ты ещё ходишь или как?
— На пенсии, Игорь, с седьмого года, а так с 89-го ходил на научниках в ширшовке. «Академик Иоффе» мой корабль, слыхал? Семнадцать лет там проработал.
— А я, на «Атланте», как заполучил, так до самого конца, пока его не списали на слом. Чего мы тут стоим, может пойдём посидим, по стопочке, — он кивнул в сторону кафешки на углу, — отметим, встречу. Ты как, не сильно занят?
— С удовольствием, Игорь.
Они зашли в пустующее кафе, заказали по 150 и бутерброды с красной икрой.
— Беседа на тему «ты помнишь» длилась уже с полчаса, когда они, перебирая корабли и друзей не упомянули фамилию начальника радиостанции Кашкевича.
— Я с ним четыре рейса отработал, — вспомнил Сашка начальника радиостанции, — семьями дружили, лет двадцать не виделись, как он сейчас, где?
— Да он тут рядом живёт, в нашем районе, в новом доме, хочешь покажу, только квартиру я не знаю, просто как-то повстречались случайно.
— Игорь, покажи, — Сашка почувствовал прилив волнения от появившейся возможности встретить старинного друга, связь с которым была давно потеряна в круговороте лихих 90-х.
— Пошли, — Игорь встал из-за стола, — букет свой не забудь, — он кивнул на сирень, лежавшую на соседнем стуле.
Они прошли пару улиц, пока Игорь не привёл Сашку в микрорайон из новых многоэтажек.
— Вон его дом, — показал он на длинную девятиэтажку. — Извини, я домой, мне пора уже.
— Пойдём, вместе поищем, может в гости зайдём.
— Нет, Саня, ты сам как-нибудь. Звони, посидим ещё, может вспомним где вместе ходили, — он протянул ладонь для прощания.
— Давай, Игорь, пока, я обязательно позвоню, — он пожал ладонь и уверенно направился во внутренний двор многоэтажек. «Что бы я да не нашёл такого приметного мужика, — думал он по пути, испытывая лёгкое возбуждение от выпитой водки. — Это меня хрен найдёшь, с моими средними приметами, а Женьку…»
— Девушка, — обратился он с вопросом к первой встреченной женщине с малышом в коляске, — я ищу друга, он где-то здесь живёт. Вам не встречался во дворе высокий, под два метра, стройный мужчина с добродушным лицом и улыбкой до ушей?
— Он из среднего подъезда, на втором этаже, квартира слава, — улыбнулась женщина.
— Вы уверены, — удивился Сашка такому быстрому результату поисков.
— Да, я тоже из этого подъезда, он мне коляску помогал выносить.
— Вот спасибо, Вы даже не представляете, как мне помогли, возьмите цветы, — он протянул женщине букет сирени. — Берите-берите, — добавил он, заметив в её глазах некоторое изумление, — от всей души. Я не видел друга больше двадцати лет.
Всё ещё сильно сомневаясь, Сашка нажал кнопку звонка. Послышались шаги, затем щелчок замка и дверь отворилась.
— Ё-моё! Света, смотри кто к нам пришёл, — услышал Сашка знакомый голос. Он шагнул внутрь и обнял друга.
— Шматов, ты ли это, — за Жениной спиной нарисовалась жена. — Как ты нас разыскал?
— Да так же, как и ты, Светик, когда искала себе мужа. Спросил во дворе симпатичную девчонку — где тут живёт высокий стройный блондин с добрым улыбчивым лицом, и вот я здесь.
— Ну, разувайся, проходи, — улыбнулась Света, — только он раньше рыжий был, а теперь седой.
— Постой, Женя, — засуетился Сашка, — пока не разулся, сбегаю за бутылкой, а то я без ничего, случайно тебя нашёл, совсем не рассчитывал, что так получится.
— Не надо никуда бегать, — услышала жена Сашкин полушёпот, — найдётся у меня чем отметить встречу.
Они прошли на кухню, где Женина жена быстро обустроила всё для дружеских посиделок.
— Ты не голодный? — спросила она Сашку, нарезая сервелат, — а то я тебе борща налью, мы с Женей недавно поели.
— Спасибо Светик, не хочется пока, — он машинально, по морской привычке отодвинул налитую Женей хрустальную рюмочку подальше от края стола, — я вот сальцем закушу, уж больно аппетитно выглядит. У тебя чесночок найдётся?
— Ну что, давай за встречу, — Женя поднял свою рюмку, — как ты нас всё-таки разыскал?
— А жена? — Сашка вопросительно глянул в сторону Светы. — Ты выпьешь с нами?
Света плеснула в бокал какой-то сок и присела на стульчик у края стола. Чокнулись, выпили.
— Иду я сегодня по улице у магазина «Вестер», что в конце Батальной — начал рассказывать Сашка, беря с блюдца кусочек сала, — вижу у овощной палатки мужик знакомый стоит. Я было прошёл, но затем вернулся, что-то внутри сработало и сказало: «вернись, это важно». Подхожу к нему и спрашиваю, откуда мы знакомы? А он мне так с понтом: «Я капитан «Атланта» Арясов». Я обрадовался, наш, промразведовский, разговорились, пошли в кафешку, выпили. Пока выясняли на каком корабле мы вместе ходили, вспомнили про тебя. Тут он мне и подсказал где ты живёшь.
— Да, виделись с Игорем недели две назад. — Женя снова наполнил рюмки. — Ты что, так и не вспомнил, на чём мы с ним ходили?
— А мы что, разве вместе где-то были? — Сашка мысленно сократил все свои рейсы в промразведке до четырёх, где он был с Женей.
— А водку с яблочным соком помнишь? — широко улыбнулся Женя, поднимая свою рюмку.
— Постой, так это на «Фламинго»!
Сашкина память резко, как волна, выплеснула из своих глубин, казалось навсегда забытые подробности того рейса.
— Ну конечно, — продолжал улыбаться Женя, держа рюмку в руке. Мы же чуть не утонули тогда.
— Игорь, старпом, я же с ним в колхозе на картошке…, столько всего…, надо же, не узнал, — рассмеялся Сашка. А что с "Фламинго", его вернули домой, там же моего барахла целая куча была, помнишь - гитары, усилители? Может где то на складах валяется сейчас.
- Нет, Саша, не валяется, не вернулся корабль, побоялись в конторе ещё раз через Бискай его пустить. Так и дорабатывал в тех краях, пока на иголки не списали.
- Выходит, Женя, тот наш рейс был последний полёт "Фламинго" с севера на юг.
— Выпейте уже, а то прольёте, — вмешалась Света.
— Давай, Женя, за твою жену, — нашёлся он, — и не вздумай возражать.
— Я что, я только за, — Женя выпил и поцеловал Светлану в щёчку.
— Давай, Саша рассказывай, как ты? — сказала Света, — почему развёлся, как жил всё это время. Твоя Наташка заходила к нам, такого наплела про тебя.
— Она не только к вам заходила, всех друзей после развода обошла, даже ко мне на работу в институт сходила. Не знаю, что на неё нашло, но только она сделала всё, чтобы наша совместная жизнь стала невыносимой. Я бы ещё терпел ради детей, она не смогла. Тяжёлое было время, эти 90-е. Рейсов почти не стало. Наша наука, даже кандидаты, на рынке кто шмотками, кто водкой да сигаретами торговали, а кто и спился напрочь. Я тоже хлебнул этой свободы, и в Польшу на машине мотался за товаром, и на рынке торговать приходилось, бизнесом занимался, ООО заводил, всякие там ЧП. Но как только предлагали рейс, сразу всё бросал и уходил в море. А тут в конце 90-х три года дома просидел без рейсов. Нет, не в деньгах было дело, я зарабатывал не плохо, иногда даже очень хорошо, словом, на жизнь хватало. Но, видимо, моя Наташка не привыкла к тому, что муж всё время дома. А тут ещё в 99-м тёща умерла, она всегда старалась как-то нас примерить. Затем похоронили моего отца. — Сашка глубоко вздохнул, — я Наташку особо и не виню, может и сам что-то не так делал. В общем, однажды, когда она на меня особо сильно наехала, а это происходило уже почти каждый день, и всё при детях, я взял паспорт и ушёл на улицу. Она тут же подала на развод, хотя я попросил её этого не делать. С тех пор я с ней не виделся.
— А что дети, — спросила Света, — она нам заявила тогда, что ты их бросил.
— А ты думаешь, она так и сказала бы, что мужа из дому выжила. Детей то я как раз и не бросил. Дети уже большие были. Всё понимали. Старшая, Олеська, замужем, младшие, Денис и Аська школу заканчивали. Помогал им как мог. Мне тяжело было первый год, пока не виделись, не давала она такой возможности. Затем всё наладилось. Дети сами меня разыскали. Я помог им институты закончить, платил за учёбу, даже экзамены пару раз ходил «сдавать», преподаватели специально валили первокурсников, что бы родители раскошелились. Пару лет снимал себе жильё, затем квартиру вот здесь, в новостройке, прикупил — продали с сестрой отцовскую однушку и дачу, плюс в рейсах подзаработал. А с двухтысячного снова начал ходить в море каждый год. В Антарктиде семь раз побывал, теперь вот на пенсии. Про жену у детей спрашивал, говорят, что всё у неё хорошо. Другой женщины я не завёл, видимо однолюб. А как вы?
— Как видишь, тоже не пропали, — сказал Женя. — В 90-е одно время, когда наша контора почти развалилась, а москвичи распродали все корабли, я ходил на польских рыбаках. Был потом начальником нашего отдела связи, точнее того, что от него осталось. Последнее время работал зам. директора института АтлантНИРО по хозяйственной части, или проще завхозом. Вот в новую квартиру перебрались недавно, дети помогли. Витьку моего помнишь?
— Старшего сына, конечно, — ответил Сашка, — хороший мальчишка, на тебя похож, тоже высокий и улыбчивый.
— Так вот, этот мальчишка недавно дедом стал.
— Как, уже? — удивился Сашка, — вот время летит. Значит ты теперь прадедушка, Женя, поздравляю. А ты Светлана соответственно…, впрочем, для меня ты всегда Светик.
— Дочка за иностранца замуж вышла, в Австрии сейчас живёт, — продолжил Женя. А у тебя как, внуки уже есть?
— Внуки у меня есть, — улыбнулся Сашка, — Бог не обидел. Недавно у сына дочка родилась, Машенькой назвали.
— И всё, а как же твои дочки? — спросила Света, — как у них?
— Мои дочки тоже не подкачали, у них по трое, — он с удовлетворением подметил как скакнули брови у Светланы, — и у сына двое. Итого восемь. Четыре мальчика и столько же девочек.
— Ой молодцы какие, — удивилась Света, — да ты счастливчик, Шматов! За это надо выпить.
— Обязательно выпьем, но чуть позже, — Сашка поднял рюмку, — а сейчас, давайте-ка выпьем за тех, кто в море!
Начало повести: