Николай Герасимович Кузнецов родился в с. Медведково Вологодской губернии в семье крестьянина. Начал воинскую службу в 1919 году матросом Северо-Двинской флотилии. Участник гражданской войны 1918 -1920 годов. Окончил военно-морское училище в 1926 году, и Военно-Морскую Академию в 1932 году. В 1935 -1936 годах – командир крейсера «Червона Украина», в 1936-1937 годах – военно-морской атташе и советник в Испании, руководит советскими моряками –добровольцами в Испании. В 1937-1939 год- командующий Тихоокеанским флотом СССР. С 1939 Нарком Военно-морского флота СССР, председатель военного Совета ВМФ (1936-1941 год) и главком ВМС 1941-1946 годы.
Николай Герасимович Кузнецов был самым молодым наркомом в Советском Союзе. Он был назначен на эту должность в 34 года и оставался на ней всю войну. Единственный из советских военачальников, кто заблаговременно, без распоряжения высших руководителей, официально распорядился привести подчиненный ему флот в состояние боевой готовности № 2
19 июня 1941 года. До сих пор среди историков идут споры, была ли отдана директива о боевой готовности по всем военным округам вечером 18 июня? Но то, что адмирал Кузнецов отдал такой приказ, косвенно подтверждает наличие такой директивы. Хотя и Жуков и другие военачальники об этом молчат, может быть выгораживают, лично себя, и переводят стрелки на И.В.Сталина. 21 июня 1941 года в 17 часов Сталин вызвал в свой кабинет Начальника Генерального штаба Г. К. Жукова и Наркома обороны Тимошенко и отдал распоряжение о приведении РККА в состояние боевой готовности.
Как писал сам Кузнецов, 21 июня в 20 часов ему позвонил военно-морской атташе Воронцов и минут 50 рассказывал ему о положении в Германии. Несколько раз повторил, что нападения надо ждать с часу на час. – Так что ж все это значит? – спросил его в упор Кузнецов. -Это война, ответил Воронцов без колебаний. Кузнецов побывал в Генеральном штабе у Жукова, который готовил телеграмму в военные округа и дал разрешение на применение силы в случае нападения Германии. Кузнецов вернулся в Наркомат .
А уже в 23 часа 37 минут 21 июня он передал сигнал флоту: «готовность № 1». Лично позвонил в Таллин (Балтийский флот), в Полярное (Северный флот), в Севастополь (Черноморский флот) и приказал, не дожидаясь посланного сигнала, немедленно привести флот в высшую готовность – боевую.
22 июня корабли и морская авиация дали фашистам достойный отпор. Так собственно продолжалось всю войну. Не смотря на потери военно-морских баз на Балтике (Таллин) и на Черном море (Севастополь) воевали советские моряки достойно.
Но еще 8 мая 1941 года адмирал Кузнецов послал в Москву следующее донесение:
Сов. Секретно. 8 мая 1941 года № 48582сс. ЦК ВКП (б) тов. Сталину И.В.
«Военно- морской атташе в Берлине капитан 1-го ранга Воронцов доносит: Советский подданный Бозер (еврей, бывший литовский подданный) сообщил помощнику нашего атташе, что, со слов одного германского офицера из ставки Гитлера, немцы готовят к 14 мая вторжение в СССР через Финляндию, Прибалтику и Румынию. Одновременно намечены мощные налеты авиации на Москву и Ленинград и высадку парашютных десантов в пограничных центрах. Попытки выяснить источник сведений и расширить эту информацию не дала результатов, т. к. Бозер от этого уклонился. Работа с ним по проверке сведений продолжается».
И, адмирал, не побоялся сделать следующий вывод: «Полагаю, что эти сведения являются ложными и специально направлены по этому руслу с тем, чтобы дошли до нашего Правительства и проверить, как на это будет реагировать СССР».
Кузнецов оказался совершенно прав, полагая, что эти сведения ложные. Теперь историкам известно, что 11 марта 1941 года состоялось секретное совещание Верховного командования Вооруженных сил Германии (ОКВ), на котором среди прочих решений, касающихся подготовки к войне против СССР, было принято и такое: «Штаб ОКВ вермахта желает подключить к осуществлению дезинформационой атаки русского военного атташе (Воронцов) в Берлине».
Н.Г.Кузнецов, по опыту войны в Испании, участником которой он был, из анализа Хасанских событий (он тогда командовал Тихоокеанским флотом), пришел к выводу: надобно создать четкую, постоянную систему готовности всего Военно-морского флота к любым неожиданностям. Чтобы было так: дана команда и флоты сразу, без раскачки, вступают в бой. Многие военачальники из числа тех, кто побывал в Испании, часто повторяли слова о необходимости выиграть время, перевооружить наши войска. Через два-три года мы, дескать, будем способны разбить любого противника. А Николай Герасимович категорически не соглашался с такой позицией. Ну, во - первых, возможный противник тоже не намерен сидеть сложа руки, тоже будет оснащать свои войска техникой, совершенствовать свою выучку. Да и вообще, можно ли так рассуждать! Полк, или корабль, армия или флот могут сегодня иметь численность больше или меньше - все это факторы меняющиеся. Важно, чтобы армия и флот, каждая часть и подразделение были хорошо обучены, умели максимально использовать свое вооружение, и самое главное,- чтобы они были морально готовы к войне. В любую минуту. Николай Герасимович считал, что флот должен иметь свой Наркомат, чтобы проводить учебу по своим планам, по своей системе, учитывая исторический опыт, специфику. Ведь привести в готовность флот с его кораблями, частями, разбросанными на огромном пространстве, гораздо сложнее, чем, скажем, общевойсковую армию, как правило, дислоцирующуся на определенной территории.. Да что там целый флот: попробуй, собери и доставь на рейд моряков, уволенных на берег с корабля! Сколько потребуется времени!
Не дать врагу застигнуть нас врасплох,- вот чему были подчинены в предвоенные годы мысли и действия наших моряков, прежде всего самого Николая Герасимовича. И как результат - стройная, отработанная на практике трехступенчатая система боевой готовности. Довольно простая, всеобъемлющая, выверенная схема.
Готовность №3 –это обычное состояние кораблей и частей. Они занимаются боевой учебой, соблюдают установленный распорядок, содержат в полной исправности оружие и механизмы, запасы топлива и другие запасы. Когда кораблям объявляют готовность № 2, корабли и воинские части получают снаряды, торпеды, горючее и вообще все, что требуется для ведения боевых действий. Увольнения сокращаются до минимума. Устанавливается специальное дежурство. Распорядок дня, учеба строится с учетом напряженного положения. Такая готовность, хоть она и вызывает определенные трудности, может продолжаться неделями. даже месяцами. И, наконец, самая высокая готовность - № 1. Объявляют ее лишь в том случае, если обстановка становится опасной. Получив это сигнал корабль, или каждая воинская часть, действуют по боевой инструкции. Весь личный состав на своих местах по боевому расписанию. Средства корабля полностью изготовлены к немедленному действию.
Такая система, сама по себе, требовала от моряков большой организованности, слаженности действий всех служб, поддерживала постоянную готовность и строгую дисциплину. Это и позволило встретить удары гитлеровской авиации по базам флота 22 июня 1941 года во всеоружии. Еще до полуночи штабами флота была получена телеграмма, которую дал на свой страх и риск, ни с кем не согласовывая, Николай Герасимович. Приведу ее, не расшифровывая:
«СФ, КБФ, ЧФ, ПВф, ДРФ, оперативная готовность номер один немедленно. Кузнецов».
И это в тот момент, когда Тимошенко и Жуков еще гадали: будет- не будет? Когда Сталин, правда нервничая, мылся в баньке. Когда командующий Белорусским военным округом генерал Павлов, на войска которого нацелилась армада немецких танков, в прекрасном настроении возвращался из театра домой.
На флотских базах прозвучал сигнал «большого сбора», взревели сирены, ожили рупоры на улицах, объявляя тревогу. Корабли начали принимать боевые торпеды, снаряды, мины, зенитчики сняли с пушек предохранительные чеки. На аэродромах летчики- истребители опробовали пулеметы. В 02.00 22 июня 1941 года Черноморский флот находился в полной боевой готовности, корабли были рассредоточены, Севастополь был затемнен. А через час пришло сообщение о приближении вражеских самолетов. Они подходили к городу на небольшой высоте. Опасность была явная. Немцы планировали потопить корабли в севастопольской бухте и запереть там наш флот и уничтожить. В 03. часа 07 минут начальник штаба флота контр-адмирал И. Д. Елисеев дал команду открыть огонь, чем и вошел в историю: это был самый первый боевой приказ дать отпор напавшим на СССР фашистам. И опять же приказ, отданный, без согласования с вышестоящей инстанцией.
Яркие лучи прожекторов ослепили немецких летчиков, дружно ударили зенитные батареи и корабельная артиллерия. Несколько бомбардировщиков загорелись, другие, сбросив, куда попало свой груз, (бомбы, торпеды и мины упали на берегу) повернули обратно.
Так было везде: на Краснознаменном Балтийском флоте, который после отпора врагу в 6 часов 30 минут начал ставить минные заграждения, согласно плана. Так же события развивались и на Северном флоте, на Пинской и Дунайской флотилиях. Везде враг получил сразу же отпор. Более того, морская пехота, форсировала Дунай, захватили плацдармы на румынском берегу: высаживайтесь армейские части, наступайте, громите врага. Наши флоты не потеряли за первые сутки ни одного корабля и ни одного самолета, нанеся урон врагу. К тому же командование Черноморского флота, взаимодействовавшего с войсками Одесского военного округа предупредило об опасности ВВС округа, там приняли соответствующие меры и потери оказались не очень значительными.
Уже с 22 июня 1941 года подчиненная ВМФ авиация, которая не понесла потерь, нанесла удары по портам Германии. Она бомбили Мемель, Данциг, Гдыню, а с 23 июня и порты Финляндии, оказывали авиационную поддержку войскам Прибалтийского военного округа.
Наши войска, отступая, ведут бои по всему фронту, положение наше неустойчивое. Гитлеровская пропаганда на весь мир шумит о близкой победе. Нам, как говорится, не до жиру, быть бы живу. А Николай Герасимович вдруг выдвинул предложение нанести удар по вражеской столице! Он обратился к Сталину, со своими, многократно проверенными расчетами и картой, на которой протянулись прямые линии от острова Эзель, до Берлина, на расстояние 900 километров.
Иосиф Виссарионович был удивлен, услышав предложение Кузнецова. Но сразу понял, какую пользу может принести намеченная операция, если закончится успешно . Но задал много вопросов, дабы убедиться, что все взвешено. Поинтересовался, кто поведет морских орлов. Кузнецов ответил: опытнейший флотский летчик Евгений Николаевич Преображенский. Сталин сказал: «Вы лично отвечаете за проведение этой операции».
Разрешение было получено, 6 августа был проведен разведывательный, пробный полет, с целью изучения ПВО Берлина. И вот в 21 час ,7 августа 1941 года пятнадцать крылатых, краснозвездных машин 1-го минно-торпедного авиационного полка стартовали с аэродрома острова Эзель. Каждый имел бомбовую нагрузку – одну 500 кг., или две 250 килограммовые бомбы. Набрали высоту более 6 тыс. метров, так как высота была единственной защитой от немецких зениток и истребителей. Температура в кабинах самолетов упала почти до - 40 градусов. Летчикам управлять на такой высоте было трудно, но зато менее опасны вражеские истребители. На подходе к Штеттину, обнаружили гитлеровский аэродром. Там их приняли за своих, призывно включали и выключали посадочные огни. Еще через полчаса - и появилось на горизонте разраставшееся пятно света. Берлин не был даже затемнен: ведь Геринг клятвенно заверил немцев, что ни одна бомба не упадет на столицу рейха! Ни единого прожекторного луча, ни единого выстрела.
Тяжелые бомбы понеслись к земле. В центре города вспыхнули разрывы. Берлин сразу погрузился в тьму, зашарили по небу лучи, переплелись в воздухе трассы зенитных снарядов. Но было уже поздно, самолеты ложились на обратный курс.
Через несколько часов Николай Герасимович, не скрывая радости, сам доложил Сталину, что первая бомбардировка вражеской столицы успешно завершена. Все самолеты вернулись на свою базу. Сталин был очень доволен, распорядился представить участников операции к наградам, а наиболее отличившихся – к званию Героя Советского Союза. Это звание получили Е. Н. Преображенский, П. И. Хохлов, В. А. Гречишников, А. Я. Ефремов и М. Н. Плоткин.
Для фашистов удар по Берлину был полной неожиданностью, они даже не разобрались, что произошло. В немецких газетах появилась информация: «Английская авиация бомбардировала Берлин. Имеются убитые и раненые. Сбито шесть английских самолетов». Военное руководство Великобритании, предполагая какой-то подвох, опубликовало официальное разъяснение: «Германское сообщение о бомбежке Берлина интересно и загадочно, так как 7-8 августа английская авиация над Берлином не летала». Немцы предприняли много усилий, чтобы не допустить бомбардировщики к своей столице. Но налеты советской авиации на Берлин продолжались до 5 сентября, когда пришлось оставить Таллин и базу на острове Эзель. Эффект этой операции был не только политический, психологический, но и военный. За 10 налетов на Берлин было сброшено 311 бомб и зарегистрировано 32 пожара. Может быть, впервые тогда в Германии задумались, чем может окончиться эта война, куда ведет страну Гитлер.
Советский флот под командованием Н. Г. Кузнецова внес достойный вклад в Победу. Участник Потсдамской конференции, благодаря настойчивости Сталина и стараниями Кузнецова, СССР получил 1/3 флота побежденной Германии. Н.Г.Кузнецов был награжден тремя орденами Красного Знамени, четырьмя орденами Ленина, двумя орденами Ушакова первой степени, 20 медалями СССР и иностранных держав, личным оружием и автомобилем ГАЗ-А. Он был удостоен звания Героя Советского Союза, Маршальской звезды и звания адмирал флота СССР. С 1939- по 1955 год член ЦК ВКП (б) и член ЦК КПСС.
Но в январе 1947 года был снят с поста Главкома ВМФ и назначен начальником Управления Военно-морских учебных заведений. В январе 1948 года Кузнецову и двум его подчиненным было предъявлено обвинение в передаче в 1942-1944 году Великобритании и США секретных карт и чертежей. «Суд чести» признал его виновным, он был понижен в звании до контр-адмирала и отправлен на Дальний Восток. В 1953 году, после смерти Сталина был реабилитирован за отсутствием состава уголовного преступления. С 1953 по 1955 год – заместитель министра обороны СССР и главком ВМФ. Но у Н. Г. Кузнецова, по его словам, «не сложились отношения с Н. С. Хрущевым». Он перенес инфаркт, подал в отставку, находился на пятимесячном лечении. В это время произошел взрыв линейного корабля «Новороссийск» и хотя в это время уже был другой командующим ВМФ СССР, Николай Герасимович был обвинен в случившемся и отправлен в отставку.
Автор воспоминаний «Курсом Победы» которые опубликованы незадолго до смерти, последовавшей 6 декабря 1974 года. Похоронен на Новодевичьем кладбище. В 1988 году, посмертно, восстановлено воинское звание «Адмирал флота СССР».
Не смотря на то, что он пострадал от необоснованного обвинения, Н. Г. Кузнецов написал в своих мемуарах о Сталине: «не надо списывать все на счет неправильной оценки положения (в 1941 г.) Сталиным. Ему свое – нам свое». Я отдаю должное уму, знаниям и железной воле Иосифа Виссарионовича Сталина».
.