11 марта 1985 года Генеральным секретарём ЦК КПСС был избран Михаил Горбачёв. Вот так выглядел его официальный портрет в те дни:
Избрание произошло с необыкновенной быстротой (предыдущие выборы Андропова и Черненко происходили медленнее). Удивительное дело — тогда все или почти все радовались тому, что на смену поколению 70-летних в Кремле пришёл «молодой, энергичный», как тогда говорили, Михаил Сергеевич. А ведь, как ни крути, первостепенное значение имеет всё-таки не возраст, а, пардон за банальность, политическая позиция человека.( Свернуть )
Выдвигая кандидата в Генсеки на мартовском Пленуме ЦК, старый дипломат сталинской ещё закалки Андрей Громыко говорил: «Михаил Сергеевич неоднократно говорил о том, что надо держать порох сухим, что как «святая святых» нашего дела надо держать оборону и проводить активную внешнюю политику».
Фокус заключался в том, что в Генсеки, а до этого — во вторые секретари ЦК Горбачёв пришёл отнюдь не как либеральный реформатор, а как ставленник «молотовской» группы, куда входили министр обороны Дмитрий Устинов, умерший 20 декабря 1984 года, ну и, очевидно, тот же Громыко. Оба были деятелями сталинской эпохи. Эта группа при поддержке Черненко годом ранее реабилитировала В. Молотова — вернула ему партбилет, собиралась реабилитировать его соратников — Кагановича, Маленкова и других, собиралась политически реабилитировать и самого Сталина к 40-летию Победы. Тогда это всё поддерживал и Горбачёв, в чём нетрудно убедиться, прочитав протоколы заседаний Политбюро эпохи Черненко. А будущий «архитектор перестройки» Александр Яковлев был в 60-е годы сторонником А. Шелепина, и тоже считался «молотовским человеком» (Каганович его так называл в беседах с Чуевым). То есть Горбачёв до предпоследнего шага, а отчасти и до последнего, двигался к власти под совершенно иным флагом, нежели тот, который он развернул с апреля 1985-го и особенно с января 1987-го.
Когда это внезапное превращение стало очевидным, «молотовская» группа попыталась исправить политический курс и в марте 1988-го выступила в газете «Советская Россия» с письмом Нины Андреевой. И на неё почти мгновенно обрушился ошеломляющий удар в прессе, а письмо в «Правде» объявили «манифестом антиперестроечных сил». Вся ситуация полностью поменялась... Но это уже — совсем другая история...
Мой очерк 2017 года об этом событии:
Тонкая паутинка власти
«Помню отлично этот весенний день, и следующий за ним. Настроение у многих, да и что скрывать, у меня тоже, было по этому поводу праздничное. Впервые за долгие годы, после наскучивших лиц кремлёвских стариков (про которых шутили: "С чего начинается день в Кремле? С реанимации"), после того, как формальным главой государства трижды временно побывал ровесник века Василий Васильевич Кузнецов, которому было уже за 80, во главе государства оказался, можно сказать, молодой человек, всего-то навсего 55-ти лет! Мальчишка, по тогдашним кремлёвским меркам. Его так и называли "молодым" по всем западным "голосам", и он и вправду был самым молодым членом брежневского Политбюро. (Хотя основатель Советского государства В. И. Ленин к этому возрасту, вообще-то, уже умер). Одна эта строчка в биографии внушала оптимизм, казалось, общество получит теперь заряд молодой энергии и бодрости. Перемены ожидались только к лучшему.
Ага, как же. На самом деле этот всплеск надежд по поводу молодости Генсека был веянием смерти над страной, дыханием небытия. Только тогда этого никто не понял. А ведь всё-всё предстоявшее СССР мрачное будущее можно было угадать по этой строчке в биографии новоизбранного Генсека — 55 лет, самый молодой член Политбюро.
Ведь власть недаром сравнивают с паутиной, бросьте в паутину небольшую мушку, и она её удержит. А если бросить в ту же паутинку здорового шмеля или осу-шершня, то они просто порвут паутину и улетят. Да сам паук это знает, и когда в его сети попадают слишком крупные насекомые, он торопливо обрывает ниточки вокруг них, чтобы они побыстрее улетели и не разрушали нежной ткани его творения. То же самое правило, давно известное людям, отражено, кстати, и в известных евангельских словах: "И никто к ветхой одежде не приставляет заплаты из небелёной ткани, ибо вновь пришитое отдерёт от старого, и дыра будет ещё хуже. И никто не вливает молодого вина в мехи ветхие; а иначе молодое вино прорвёт мехи, и само вытечет, и мехи пропадут; но молодое вино должно вливать в мехи новые; тогда сбережётся и то и другое." (Мф, 9:16, 9:17).
Так что, получается, смертельный приговор СССР подписал, как ни странно, старый, опытный, прожжённый дипломат ещё сталинской закалки Андрей Андреевич Громыко, выдвинувший Михаила Сергеевича в Генсеки. Он так эмоционально уговаривал участников Пленума проголосовать за Горбачёва, что речь Громыко даже не стали публиковать в газетах, она появилась чуть позже, в брошюре материалов Пленума ЦК. Стиль её, живой и разговорный, сразу бросался в глаза на фоне привычных в таких случаях сухих и казённых официальных формул...
Ну, а всё дальнейшее было предопределено этим мартовским голосованием. Конечно, если бы Михаил Сергеевич вдруг усмирил кипевшую в его жилах бурную энергию и стал вести себя точь в точь как степенный 80-летний старец, то всё, может быть, ещё и обошлось бы. Но он повёл себя в соответствии со своим возрастом и темпераментом, то есть как ещё нестарый и бодрый человек. К тому же южанин (хотя южанином был и Леонид Ильич, но он-то свой горячий темперамент как-то держал в руках). Брежневу потребовалось больше десятилетия, прежде чем он стал главой государства и собрал в своих руках все реальные нити управления страной, а Горбачёв решил пройти этот путь за считанные годы. И тонкие паутинные ниточки власти вокруг него стали рваться. А он, как будто не замечая этого, ещё утяжелил своё кресло — создал к 1989 году для себя новый пост Председателя Верховного Совета, а годом позже — и Президента СССР... Но чем весомее становилось его верховное кресло, тем быстрее рвались поддерживавшие его ниточки. И к декабрю 1991-го этот процесс пришёл к своему естественному завершению. Кресло рухнуло вниз и разбилось вдребезги жаль только, что седок его остался цел и невредим. КПСС, а затем и СССР прекратили существование.
Да, я понимаю, что всякий левый и марксист-догматик, наверное, скажет, что дело тут не в "тяжести кресла Генсека", а в буржуазных реформах, которые он затеял и проводил, но следовало бы задуматься и над встречным вопросам: а ЧТО заставило Горбачёва кинуться в эти безумные реформы, как в омут, очертя голову?
...Ну, скажите, что им стоило какого-нибудь безобидного старичка, вроде благословенного Василия Васильевича Кузнецова, на это место избрать?» :)