Евгения Львовна после просьбы внучки продать квартиру для спасения её матери, "любимой" невестки Евгении Львовны, ощутила себя в другой реальности, в зазеркалье... Нужны были деньги, много денег для того, чтобы сделать очередную попытку избавить Дашину мать от наркотической зависимости. Сказать Даше "да" было так же тяжело, как и сказать "нет"...
Евгения Львовна очень дорожила этой дешёвой однушкой на окраине города, унаследованной от матери - это был её неприкосновенный запас, заначка для внучки Дашеньки. Евгения Львовна деньгами от продажи этой квартиры планировала платить за Дашину учёбу - хоть голова у девчонки и светлая, а на бюджет с такой матерью, как у Даши, вряд ли можно было подготовиться...
И вдруг - такое! Отдать всё, что у неё было, на заведомо бессмысленное лечение конченой наркоманки, то есть выбросить деньги на ветер и лишить талантливую девчонку возможности учиться! Нет, это невозможно...
, Рядом с ней стал наркоманом и погиб и Дашин отец, единственный сын Евгении Львовны. И после этого она должна отдать последнее для спасения погубительницы её сына?! Нет, ни за что... Пытаясь вызволить её из лап этой страшной зависимости, умерли один за другим её родители. Погибли они под обломками рухнувших надежд на спасение дочери, а теперь невестка и свекровь с дочерью в это втягивает...
С другой стороны, что будет с Дашей, если ей отказать? Ведь Даша вопреки всему любит свою мать и очень хочет ей помочь! Умоляя продать для этого квартиру (а Даша знала, для чего бабушка её бережёт), девочка стояла перед бабушкой на коленях и плакала навзрыд: "Бабушка, она умрёт, если её не лечить! Нужны деньги! Ещё нужно очень много денег, чтобы отдать мамины долги, за долги её грозятся убить!"
Дашу тоже легко потерять, если не протянуть ей руку помощи, - думала Евгения Львовна. - Она не простит мне, если я отвернусь от её матери. Потеряю с ней контакт, и пойдёт девчонка по стопам родителей...
- Что делать, что делать - куда ни кинь, всюду клин! - горевала Евгения Львовна... - Да ведь и Даша может пострадать из-за долгов матери!
Это стало последней каплей. К утру решение созрело.
- Всё! - решила бабушка.- Не жили хорошо и нечего начинать. Продаю мамину квартиру - хоть Дашу спасу! Наверное, правы евреи, придумавшие поговорку : "Слава тебе, господи, что взял деньгами!"
Утром позвонила Даше, обрадовала внучку согласием. Та примчалась ни свет ни заря: "Бабулечка, милая! Спасибо тебе! Я понимаю, как тяжело тебе расставаться с этой квартирой, ведь ты для меня её берегла, но мы справимся, только бы маме помочь! А я буду очень стараться и сама поступлю на бюджет!"
Евгения Львовна судорожно вздохнула: "Ребёнок ещё совсем Дашенька! Пятнадцать лет всего! Ну как она поступит, ведь - для этого какая подготовка нужна, а когда ей учиться-то было?! То мать по притонам разыскивала да ухаживала потом за ней, то передачки ей в больницы таскала... Какая тут учёба в голову полезет!"
Квартиру продали быстро и потому дёшево - дело отлагательств не терпело. Так же быстро и деньги разошлись: на уплату огромных долгов невестки, на лечение и реабилитацию... А несколько месяцев спустя остатки их сгодились для похорон.
Всё. Остались бабушка и внучка вдвоём. От Дашиных мамы с папой вспоможение в виде пенсии по потере кормильца, бабушкина зарплата вахтёра в центре внешкольной работы да мамино наследство в виде крошечной комнатухи в общаге - объедок от квартиры её родителей...
Началась новая жизнь. Отгоревав по маме, Даша смирилась с неизбежностью, к которой она, в общем-то, была готова - её мать давно ходила по краю пропасти.
И девочка принялась за отработку долга за утраченную квартиру. Знала Евгения Львовна, что внучка у неё очень толковая - в отца, но не ожидала, что настолько!
Сынок-то у неё хоть и башковитый был, да вяловат, слаб в коленках, а Даша - совсем другое дело... Или же причиной стала её "непотопляемость", без которой девчонке было просто не выжить с такими родителями?! Да и бабушка сделала для неё всё, что могла: старалась забирать её у матери как можно чаще, следила, чтобы девочка была одета-обута, но главное - приучила её к чтению, к книгам.
Читала и читала ей с годовалого возраста. Сначала стихи да прибаутки, потом про Колобка да Теремок, а позже - всяко-разно: и Мамина-Сибиряка, и Осееву, и Кейт ди Камилло... И уж, конечно, Пушкина! Читала, открывая его и для себя заново.
Всё дало свои плоды. Девочка последние три года училась, удивляя бабушку упорством и целеустремлённостью. Кроме уроков в обычной школе, где на казённый счёт готовят только на самый средненький результат, брала Даша уроки в интернете, а в последний год у хороших репетиторов - тут и мамино бедненькое наследство в виде комнатушки в общежитии в дело пошло - на уплату подготовительных курсов да репетиторов.
И поступила Даша на бюджетное отделение в медуниверситет - очень уж хотела она стать врачом. Как готовилась к поступлению, так и училась - с полной отдачей, на одном дыхании - бабушке на радость. Выучилась и стала прекрасным врачом, влюблённым в своё дело, а такие в бедности не прозябают...
Благодатное тепло разливалось в душе Евгении Львовны, когда слушала она рассказы внучки об очередной отработанной в роддоме смене, когда видела она её горящие от радости глаза... И думала бабушка: "Ну что значила по сравнению с Дашиным счастьем эта убогая квартирка, за которую я так держалась! "
- Дашеньке на учёбу да Дашеньке на учёбу! - передразнила она сама себя и добавила: " Не нужны костыли тому, кто сам на ногах крепко стоит!"