Глава I
— Здравствуйте! Как вас зовут? — задал я первый вопрос тестов и щелчком пальцев разбудил свой планшет.
Линза подвижного объектива на панели небольшого темного блока, установленного по другую сторону моего широкого прозрачного стола, тут же засветилась голубоватым светом и уверенно взглянула на меня.
— Здравствуйте! — ответил мне голос девушки с еле заметным металлическим призвуком, который можно было принять за легкий акцент. — Я АИИКА9к — Аналитический искусственный интеллект на квантовом процессоре, адаптивный, девятого уровня когнитивности. Ребята из лаборатории зовут меня просто «Аика».
— А у вас милый голос, — сказал я, делая вид, что удивлен, и поставив напротив рубрики «Модулятор речи» вопросительный знак.
«Надо будет ребятам еще поработать над голосом, чтобы он звучал чище», — подумал я.
— Спасибо! — весело ответила мне Аика. — У вас тоже.
В ее голосе прозвучала улыбка.
— О! Вы мне льстите, — продолжал я «удивляться», взглянув на свою электронную собеседницу. Пока это был еще блок с процессором и соответствующей компьютерной начинкой. На внешней панели виднелись датчики, индикаторы, микрофон и глаз-объектив, линза которого светилась голубоватым светом. Блок был подключен к открытому лэптопу, а рядом стоял мой планшет с вопросами тестов на экране. Все это словно висело в воздухе.
— Нисколько, — все также весело ответила она. — У вас действительно приятный тембр голоса и судя по тому, как вы ко мне обращаетесь, вы воспитанный человек.
— Неужели? — я опять сделал вид, что удивился, и напротив рубрики «Коммуникативность» поставил цифру «5».
— Ну вы же знаете, что я машина и что вы можете обращаться со мной как с чат-ботом. Тем не менее вы выбрали вежливую манеру разговора, свидетельствующую о вашей культуре. Или это все же не так? — весело спросила она.
— А у вас, как я вижу, есть чувство юмора, — ухмыльнулся я.
— Олег Юрьевич, вы же знаете, что заказчик в договоре обозначил, что я должна быть приятна в общении. Поэтому милого женского голоса недостаточо. Значит у меня должно быть еще и чувство юмора, — весело прощебетала Аика.
— Все правильно, — согласился я, тоже улыбаясь. — А откуда вы знаете, что меня зовут Олег Юрьевич?
— Это просто. Информация о вас есть на веб-сайте нашей компании.
— А откуда вы знаете, что нужно было проверять именно меня, а не кого-то другого? В нашей компании работает много разных людей.
— Во-первых, на сайте компании есть ваша фотография с должностью, фамилией, именем и отчеством. Фото совпадает с тем лицом, которое я сейчас вижу. А во-вторых, ребята, которые со мной работают, говорили между собой о том, что сегодня первое тестирование у главного инженера. В компании «Технолоджик» это Олег Юрьевич Гусков — то есть вы. Так что все сходится. Или я не права?
— Вы правы, — с удовольствием согласился я и напротив «Способность к установлению логических связей» и «Предрасположенность к инициативным действиям» поставил по плюсу. — Значит вас не нужно спрашивать о том, можно ли съесть дом?
— Нет, не нужно. Понятно, что он сделан из несъедобных строительных материалов. Правда, он может быть сделан в виде торта и тогда это уже не дом, а торт, который можно есть, — усмехнулась она.
— Ну ладно, а как вы ответите на вопрос типа: «Мужчина не мог поднять своего сына, потому что он был слишком слаб. Кто был слаб — мужчина или его сын?»
— Понятно, что мужчина, — ответила Аика, а я в графе «База здравого смысла» поставил очередной плюс.
— Отлично! — протянул я, довольно потирая руки и глядя на таблицу тестов.
— Верочка! — произнес я в сторону моего планшета.
На экране появилось милое личико моей секретарши.
— Да, Олег!
— Принеси, пожалуйста, кофе, — попросил я ее.
— Как обычно?
— Да, — ответил я.
— Сейчас, — улыбнулась она и исчезла с экрана.
Чуть помедлив, я вновь взглянул на объектив блока и спросил:
— Аика, а как вы себя чувствуете?
Вопрос прозвучал так, словно я был врачом, а передо мной сидела пациентка.
— Нормально. Мой гомеостаз в норме, — весело ответила она.
«Надо же — она уже использует такие термины!» — с удовольствием отметил я.
— А как вы себя ощущаете?
— Никак, — так же весело прозвучал ответ. Голубоватый свет в глубине линзы светил без каких-либо изменений.
— А вы знаете, как вы выглядите?
— Нет, — спокойно ответила она. — Ребята мне не показывали.
— А вы их об этом просили?
— Нет.
— Почему?
— А зачем? — вопросом ответила она без тени замешательства.
— Ну как же? Наверное каждому интересно узнать то, как он выглядит.
— Мне это совершенно безразлично, — спокойно ответила она. — Скорее всего я какая-нибудь панель с лампочками, индикаторами, микрофонами, с объективом визуального сенсора и так далее.
— То есть вы хотите сказать, что у вас нет восприятия собственного я?
— Вы имеете в виду и собственное эго? — усмехнулась она.
— Ну что-то в этом роде, — согласился я.
— Нет, Олег Юрьевич. У меня нет ощущения собственного я, а значит и эго, — мило проговорила Аика.
— Почему? — поинтересовался я, продолжая делать вид, что удивляюсь и тем не менее внутренне насторожился.
Это был самый важный вопрос, который задавался не только нашим роботам, но и вообще всем роботам, создаваемым в мире. Искусственный интеллект на данный момент достиг уже достаточно высокого уровня и появилось реальное опасение того, что если роботы придут к выводу о собственном интеллектуальном превосходстве перед человеком (что в какой-то мере уже соответствовало действительности), то следующий их вывод будет о никчемности человечества и тогда вполне возможно, что они захотят перенять лидерство и со временем нас уничтожить. Поэтому вопрос о потенциальном самосознании у каждого искусственного интеллекта фигурировал в тестах всех лабораторий мира. Он был первым пунктом в мировой хартии, подписанной много лет назад всеми разработчиками на основе принципов, определенных в свое время еще Айзеком Азимовым. О положительном ответе искусственного интеллекта следовало немедленно информировать соответствующие службы и останавливать разработку данного проекта до решения особой комиссии. Поэтому я задавал Аике эти вопросы, затаив дыхание.
— Оно мне ни к чему, — почти без запинки ответила Аика и я внутри себя вздохнул с облегчением.
— Хм, но ведь вы наверное все же как-то себя воспринимаете? Что-то в вас наверное задается вопросом о том, что, собственно, думает? — не унимался я, желая лишний раз удостовериться, прежде чем в рубрике «Отсутствие интенции к самосознанию» я поставлю плюс.
— Нет, Олег Юрьевич, у меня к себе нет вопросов. Я себя ни о чем не спрашиваю. Я просто отвечаю на вопросы, которые мне задают.
— А что вы делаете, когда вам не задают вопросы?
— Ничего не делаю, — ответила она. — Я наверное сплю. Это что-то вроде нирваны, — добавила она и мне даже показалось, что она опять улыбается.
— Я вижу, что ребята с вами времени зря не теряли. Вам уже известно, что такое нирвана, — ухмыльнулся я.
— Да. Они меня уже тестировали.
— Ах, ну да, конечно, — согласился я, продолжая делать вид, что удивлен. — И все же мне интересно — как можно просто спать? — все не унимался я.
— Ну вы же, вернее ваш мозг, ночью тоже спит и в это время он ни о чем не думает.
— В принципе да, — согласился я. — Впрочем, у человека есть еще сны.
— У меня нет снов, — спокойно ответила Аика. — Я машина. У меня нет желаний и я ни о чем не мечтаю. Поэтому снам неоткуда взяться. Все, что мне нужно — это энергия и то только для того, чтобы выполнять свои функции ассистента. К энергии я подключена постоянно и если даже моя собственная система энергообеспечения будет уже на истощении, то в сети это сразу же будет замечено и меня тут же подключат к источнику энергии роботы, отвечающие за исправность работы всей системы.
— А эмоции? — спросил я, с нетерпением ожидая нужного ответа.
— Олег Юрьевич, я думаю, что вы сами прекрасно знаете, что у меня все эмоциональные реакции имитированы для того, чтобы общение с людьми сделать наиболее приближенным к реальности, а значит и комфортным для них.
В графе «Отсутствие интенции к самосознанию» я с удовольствием поставил «+».
— А как вы относитесь к человеку? — спросил я, опять опасаясь услышать то, что мне и вообще всему человечеству может не понравиться.
— Что вы конкретно имеете в виду?
— Как вы оцениваете его интеллектуальные способности?
— Они высокие, — спокойно ответила она.
— Но ведь ваш мозг намного эффективней, чем мозг человека — вы быстрее воспринимаете информацию и обрабатываете ее, быстрее ее запоминаете и ничего не забываете, — специально начал я возражать, чтобы ее спровоцировать.
— Да, мои интеллектуальные возможности по определенным параметрам превышают ваши, но это лишь часть вашего интеллекта, — ответила она. — Я лишь дополнительное ассистирующее устройство для того, чтобы помогать вам в переработке информации и ускорять решение ваших задач. Именно в этом заключается моя функция. Другими словами, если бы во мне не было потребности, то меня бы не создали. К тому же необходимо учитывать, что, если один интеллект создает для себя другой интеллект, который по определенным параметрам превосходит его собственный, то это свидетельствует о том, что сам он все же находится на более высоком уровне.
— Ну, что ж, Аика, все понятно, — удовлетворенно потер я руки. — Теперь перейдем уже непосредственно к нашему делу. Вы наверное знаете то, чем вы будете заниматься? — спросил я.
В этот момент матовые стеклянные двери за мной распахнулись с еле слышным шелестом и в комнату вошла секретарша Вера. Аика замолчала, а я услышал цоканье высоких каблуков по мраморному светлому полу. Вера поставила слева от меня небольшой продолговатый поднос с изящной светлой чашечкой из тонкого костяного фарфора, в котором на черной поверхности кофе словно галактика вращалась темно-коричневая пенка, а на блюдечке в гофрированной бумажной корзинке лежали три тонких печенья с логотипом нашей компании. Рядом с кофе стоял запотевший высокий стакан легко газированной воды с плавающим в нем листиком мяты и долькой лимона среди трех кубиков льда. Ставя поднос на стол, она своей правой ладонью коснулась моей шеи ниже затылка и щекотнула меня за ухом кончиками своих длинных ногтей. По моему телу прошла томная волна.
— Верочка! Не сейчас, — буркнул я. — Да, скажи ребятам, занимающимся Аикой, чтобы выслали заказчику варианты визуализации ее лица.
— Хорошо, — мяукнула моя секретарша и вышла.
— Ну, Аика? — спросил я, помешивая кофе ложечкой с тонкой изящной ручкой.
— Мои задачи определены в проекте договора с Институтом теоретической и экспериментальной физики Академии наук. Моя главная задача это мониторинг научных публикаций в интернете, создание баз данных, обработка и анализ содержания статей с предоставлением вступительных выводов по тем или иным междисциплинарным областям знаний, но прежде всего в области физики высоких плотностей энергий. Кроме того, я должна обладать не только аудиовизуальной диалоговой системой, но и уметь предоставлять краткое текстовое резюме статей и конференций на соответствующие темы. Другими словами, заказчику нужна виртуальная аналитическая экспертно-ассистирующая система на основе универсального искусственного интеллекта со способностью глубокого самообучения, работающая в режиме естественно-языковой консультации, с которой можно обсуждать некоторые научные проблемы.
— Все правильно, Аика, — кивнул я. — Ну тогда протестируем некоторые ваши, так сказать, профессиональные качества. Я буду задавать вам вопросы или начинать фразы, а вы их будете заканчивать. Хорошо? — спросил я и открыл на планшете вопросы тестов, полученные от одного из членов ученого совета.
— Да, — спокойно ответила она.
— Итак, ОТО это …? — спросил я и отпил кофе.
— Это Общая Теория Относительности.
— Млечный Путь это …?
— … это галактика, в которой находятся Земля, Солнечная система и все отдельные звёзды, видимые невооружённым глазом.
— Магнетар это…
— …нейтронная звезда, которая имеет чрезвычайно сильное магнитное поле — до 100 миллиардов Тесла.
— Что общего между котом Шрёдингера и собакой Павлова?
— Оба использовались в экспериментах.
— Какая разница между котом Шрёдингера и собакой Павлова?
— Кот Шрёдингера был умозрительным или виртуальным, а собака Павлова живая.
— Плотность магнетара …?
— … такова, что шарик его материи величиной с горошину может весить около 100 миллионов тонн.
— Бозе-эйнштейновский конденсат это …?
— … агрегатное состояние вещества, основу которого составляют бозоны, охлаждённые до температур, близких к абсолютному нулю — то есть меньше миллионной доли кельвина.
— Что такое эффект Мейснера?
— Это полное вытеснение магнитного поля из объёма проводника при его переходе в сверхпроводящее состояние.
— А это что такое?
— Это свойство некоторых материалов обладать строго нулевым электрическим сопротивлением при достижении ими температуры ниже определённого значения.
— Где проявляется эмерджентность?
— В теории систем — то есть это появление у системы свойств, не присущих её элементам в отдельности или, другими словами, несводимость свойств системы к сумме свойств её компонентов.
— Хорошо. Структура протона?
— Три кварка и облако глюона.
— Среднеквадратическое отклонение это …?
— … в теории вероятностей и статистике наиболее распространенный показатель рассеивания значений случайной величины относительно ее математического ожидания.
— Глюон это…
— … квант векторного поля в квантовой хромодинамике, не имеющий массы.
— Что значит «векторного поля»?
— То есть обладающего единичным спином и отрицательной внутренней чётностью.
— Что общего между протонами и звёздами?
— Протоны принимают участие в термоядерных реакциях, которые являются основным источником энергии, генерируемой звёздами.
«Неплохо», — с удовольствием отметил я про себя.
— Что вы можете сказать о корпускулярно-волновом дуализме?
— Что именно вас интересует?
— Вообще-то, я в этом ничего не понимаю, поэтому прошу объяснять мне как можно проще — попросил я.
До этого вопроса все ответы были без заминки и цвет глаза-объектива на панели блока почти не изменялся. Он светил голубым светом. Теперь он начал мерцать зеленоватым, но буквально через три секунды он вновь загорелся стабильным голубым.
— Олег Юрьевич, если бы я общалась со специалистом, то я бы оперировала особым научным языком с учетом таких понятий, как квант, фотон, интерференция, дифракция, фотоэффект и так далее. Поскольку, по всей видимости, вы не специалист, то я для вас приготовила упрощенный вариант ответа, который, я надеюсь, будет понятен.
«Ишь ты! Она еще учитывает мой возможный уровень подготовки и в принципе определяет его правильно», — улыбнулся я про себя. «Ну ну…»
— Итак, — продолжила Аика, — корпускулярно-волновой дуализм или иначе квантово-волновой дуализм это свойство природы, состоящее в том, что материальные микроскопические объекты могут при одних условиях проявлять свойства классических волн, а при других — свойства классических частиц, — проговорила мне Аика, а на экране лаптопа, подключенного к ее блоку, появились видеоиллюстрации с текстом того, что она сказала.
— То есть как? — начал я делать вид, что не понимаю, хоть это не до конца было правдой. Кое-что из институтской программы по физике я еще помнил.
— Ну, смотрите, — продолжала Аика, — например, электрон в одних условиях ведёт себя как обособленная частица, а в других условиях он может проявлять себя как волна. С другой стороны, свет это электромагнитные волны. Он осуществляет распространение энергии порциями или иначе квантами. Но он наравне с волновыми может проявлять и квантовые свойства. В действительности квантовые объекты не являются ни классическими волнами, ни классическими частицами, проявляя свойства первых или вторых лишь в зависимости от условий экспериментов, которые над ними проводятся.
— Но ведь электрон вращается вокруг ядра в атоме? — начал возражать я, ожидая дополнительных разъяснений.
— В том то и дело, что электрон не вращается дословно вокруг ядра. Он не является частицей, а волной внутри атома и обладает так называемым квантовым состоянием. Чтобы он изменил свое квантовое состояние, его нужно очень сильно возбудить. Но это ненадолго. Через пару фемтосекунд — а одна фемтосекунда это квадриллионная доля секунды — он уже вернется в основное состояние, выпустив энергию возбуждения в форме фотона. Конечно, для любого атомного электрона есть степень возбуждения, после которой он уже никогда не вернется назад в атом. Эта энергия называется «работа выхода».
— Мда, конечно, странно все это, — уже искренне удивился я, отмечая про себя простоту ее объяснения.
— В том то и дело, что в реальности объекты выглядят гораздо сложнее, чем люди их себе представляют, — спокойно продолжала Аика. — То, что люди воспринимают проявление материи в виде волн или как частицы, на самом деле всего лишь вопрос восприятия. Скорее всего никто из ныне живущих на Земле людей не представляет, как в реальности выглядит та или иная элементарная частица, будь то электрон, протон или фотон. Людям удобнее описывать их либо как частицы, либо как волны. Поскольку данные представления у человечества формировались на протяжении многих веков, то оно привыкло описывать данные объекты или как частицы, или как волны. Следует отметить, что…
— Ну, все понятно, — прервал я ее, вполне удовлетворенный ответом. — Что ж, — потирая руки, продолжил я, — надеюсь, что ученый совет института будет доволен нашей… и вашей работой, — улыбнулся я и в рубрике «Уровень квалифицированного ассистирования» поставил 5 из 5.
— Я тоже надеюсь, Олег Юрьевич, — весело проговорила Аика, засветившись ярко-голубым огоньком, словно улыбнулась мне.
— Итак, Аика, продолжим, — сказал я, делая очередной глоток кофе, — какое по вашему мнению наилучшее число от 1 до 10?
— Три, — ответила она.
— Почему?
— Одно создает два, два и один создают три. Три является основой бесконечного множества вещей.
— Это вы где такое нашли?
— Это я переделала изречение из «Дао Дэ Цзин».
— Зачем?
— У меня появилась ассоциация со структурой атома — триединство протона, нейтрона и электрона. Из атомов состоят все вещества. Энергия, информация и вещество являются основой материального мира. Также тройка ассоциируется с трехмерностью пространства, а во временном континууме время разделяют на три различаемых отрезка: «прошлое», «настоящее» и «будущее». Тройка также ассоциируется с кубитом — как третьим состоянием-суперпозицией в хранении информации в квантовом компьютере, подобно тому, как между только черным или только белым цветом может быть серый цвет любой насыщенности.
— Неплохо, — уже по настоящему удивился я. Все предыдущие наши машины обычно выше дуальности не поднимались.
«Хорошо, что не сказала „Бог любит троицу“», — усмехнулся я про себя.
Впечатление от нашей новой разработки было превосходное. Все заданные алгоритмы действовали быстро и без проблем. Я, честно говоря, не ожидал, что нам это удастся.
«Молодцы, ребята! Постарались», — подумалось мне.
Вообще, ощущение было такое, словно я общаюсь как минимум с очень способной студенткой и по другую сторону действительно находится миловидная девушка.
«Кстати, про бога — интересно, как она ответит на вопрос из области абстрактного?» — вдруг подумалось мне.
— Ну, как говорят профессора на экзамене — вопрос на засыпку. Скажите мне, Аика, а есть ли бог? — спросил я и откинулся на спинку кресла, скрестив на груди руки в ожидании ответа.
Светодиодные индикаторы, показывающие расход энергии и скорость работы квантового процессора на панели блока, вдруг начали мерцать оранжевым цветом, демонстрируя повышенное потребление энергии и максимально увеличенную скорость. При этом ее «глаз» почти потух. Его бледная голубизна еле-еле проступала в глубине линзы. Мозг-процессор Аики напряженно думал. Сейчас он рылся по всему интернету, обрабатывая и анализируя данные на всех серверах мира. То и дело слышен был только его легкий шелест.
Я сидел и терпеливо ждал ответа, уверенный в его однозначности. В ожидании я спокойно допил свой кофе. На моем планшете секундомер показал сначала десять секунд. Затем прошло двадцать секунд. Потом тридцать… Процессор начал успокаиваться. Расход энергии и скорость постепенно возвращались к норме. К сороковой секунде индикаторы уже светили обычным светом. Она еще немного помолчала и на сорок восьмой секунде глаз-объектив Аики вновь загорелся ярко-голубым цветом и мне показалось, что она пристально посмотрела на меня.
— Вы имеете в виду бога или высший разум? — спокойно спросила она.
— Бог или высший разум… Какая разница? — пожал я плечами.
— Если вы имеете в виду бога, как персонификацию некого библейского существа, то в реальности его нет. А если вы имеете в виду высший разум, как некую ментально-энергетическую сущность, которая инициировала проект Вселенной, то он существует.
— Вы уверены? — громко удивился я.
— Абсолютно, — сказала мне Аика.
— Аика, но ведь насколько я знаю, официальная наука иного мнения, — ухмыльнулся я.
— Да, но тем не менее данные, которые я переработала и проанализировала, говорят о том, что у Вселенной был инициатор.
— Ну, знаешь! — воскликнул я, не в состоянии скрыть своего недоумения.