Александру Домогарову повезло увидеть великую Раневскую на сцене: «На четвертом курсе института я пришел в театр Моссовета смотреть спектакль «Дальше — тишина» с Раневской и Пляттом. Сидел наверху как студент — и ревел». Он служит в том же театре Моссовета, где служила она: «От моей гримерки по прямой через коридор — прямо напротив — гримерка, где готовилась к ролям Фаина Георгиевна». В сериале «Раневская», премьера которого состоится на Первом канале 13 марта после программы «Время», Домогаров играет друга Раневской, великого актера Василия Качалова.
— Александр, как вы изначально отнеслись к идее сериала по биографии Раневской?
— Начнем с того, что я служу в театре Моссовета. И от моей гримерки по прямой через коридор — прямо напротив — гримерка, где готовилась к ролям Фаина Георгиевна Раневская. А она — это память, слава и гордость театра, это его имя. Слово «звезда» здесь даже не подходит, она — это что-то сверхособенное для театра. И снимать фильм про такую актрису нужно, хотя бы потому, что процентов 80 населения России слышали про ее имя звон.
— Это рациональный подход. А если про то, кем она является лично для вас?
— Знаете, когда я был на четвертом курсе института, то пришел в театр Моссовета смотреть спектакль «Дальше — тишина» с Раневской и Пляттом. Сидел наверху как студент — и ревел. Мальчик и ревел. Это сейчас я мог бы рассуждать об этом спектакле, как о трагедии пожилых людей, но что я мог понимать, условно, в 18 лет? Но я был настолько поглощен этой аурой актерской игры, атмосферой. Ну это фантастика была.
— Значит, постановка сериала о Раневской все же вам важна лично?
— Знаете, казалось бы, актерская история жизни у всех на виду. Можно же посмотреть старый фильм или спектакль, например. Но при этом ты ничего не знаешь о том, как жили эти люди: что они чувствовали, через что им пришлось пройти, какие углы судьбы у них были, какие пропасти перед ними вставали, кто им подстилал соломку, кто их топил, что они переживали. Публика вообще артистов часто воспринимает как клоунов. А то, что у клоунов стоит за душой, и что клоуны рвут сердце — это мало кого искренне волнует. Люди ориентируются на лживые фотографии в соцсетях в чужом интерьере или как кого-то показали в кино. Простите, Владимир Михайлович Зельдин — народный артист и лауреат всех премий — всю жизнь прожил в квартире 26 квадратных метров. Ну вот как это?!
— «Раневская» в этом смысле тогда напоминание о том, что есть жизнь не только на сцене?
— И это тоже. Нам, артистам, вообще браться за такой материал тяжело. Я, скажем, играю великого актера Василия Качалова, но его вообще никто уже не знает даже среди артистов. Возможно, кто-то из них и помнит эту фамилию из лекций по истории театра и все. А это реально театральный гений и, скажем, мне было страшно как артисту брать на себя эту ношу и параллелить свое имя с такой личностью. С другой стороны, хочется, чтобы историю России знали и по истории искусства в стране в том числе. «Раневская» в том числе и об этом.
— Если отбросить патетический градус, то в сериале вы неожиданно предстанете и в женском наряде! Как это и что это?
— Да, будет такой забавный и запоминающийся эпизод в картине. По сюжету, Василий Иванович Качалов, в роли которого, в меру своих скромных способностей, я предстаю, приходит в гости к балерине Екатерине Гельцер. В тот же момент в доме присутствовала и Фаина Раневская, и Александр Вертинский, и Александр Таиров. Звезды того времени собрались вместе для праздника-капустника. Собственно, Качалов и попытался пародировать образ Гельцер в балете «Дон Кихот». И это вышло смешно. А женское одеяние? Ну ведь балерина же, отсюда накладные ресницы, пачка, движения...
— Вы впервые переоделись в женское?
— Да, впервые за всю мою актерскую карьеру. Но в этом была в том числе замануха для меня. И смех смехом, но танцевальные репетиции тоже проводились. И эти занятия лишь убедили меня, что балет — адский труд и великое искусство. На отработку танцевальных движений меня хватило на пятнадцать минут, потом усталость и необходимость передышки.
— Но в итоге все получилось?
— Нет, конечно. На уровне шутки, на уровне моего представления, как могли развлекаться великие артисты конца XIX века-начала XX века – я вполне могу себе допустить, что такой гений как Качалов мог прийти в таком виде на вечеринку и станцевать. Собственно, и попытался это показать.
— Кстати, именно Качалов сыграл важную роль и в становлении Раневской как артистки?
— Он помогал. Опять-таки как помогал? Ведь в этой профессии можно помочь двояко: можно вытащить и сказать: «Ну, плыви», а можно не тащить, а вести, не помогать, а именно вести по творческому пути. Не давать уходить вправо или влево, а указывать дорогу, которую считаешь нужной и правильной. Вот это я считаю большая помощь. Их отношения — это дружба двух людей одного цеха.
— Только ли дружба? Как бы охарактеризовали чувства и отношение Фаины Георгиевны к Качалову?
— Ну там была какая-то влюбленность и уважение. Влюбленность детская, которая переросла в творческую… Хотя нет, я не верю в творческую дружбу, я верю в дружбу человеческую. Там были очень доброжелательные, человеческие серьезные отношения. Как я и сказал ранее, дружба двух людей одного цеха. Но очень близкая.