Они встретились в Крыму. Она шла, нет, почти бежала ему навстречу - легкая, грациозная, яркая. Ее длинные темные волосы подпрыгивали и волной обрушивались на плечи в такт шагам, подол цветастого сарафанчика на веревочках-бретельках развевался по велению теплого соленого ветра, тоненькие каблучки отбивали задорный ритм, а широкая улыбка говорила о полной безмятежности и бесконечном счастье.
Он был обычным водителем обычного автобуса в небольшом городке в Сибири. Он приехал на отдых, но только в этот момент понял, для чего проделал этот долгий путь на самом деле - конечно, ради того, чтобы встретить ЕЁ!
Он был молод, на всю голову влюблен и так красиво и настойчиво ухаживал, что она сдалась и через две недели улетела вместе с ним, чтобы познакомиться с его родителями и стать его женой. А он... Он не мог отпустить ее даже на миг, не мог отвести от нее глаз, не мог ею надышаться. Это действительно была очень большая, всепоглощающая любовь...
***
- Сделай же что-нибудь, мне на работу через три часа, а я не могу сомкнуть глаз! - раздраженно кричал он, пытаясь зажать уши подушкой, чтобы не слышать, как в соседней комнате плачет их дочь, не находя покоя даже в ласковых руках мамы, неустанно качающей ее на протяжении всей ночи.
- Что же я могу сделать, если у нее зубки режутся? Ну потерпи немного, - примирительно отвечала она и плотнее прикрывала дверь в детскую.
Утром, валясь с ног от усталости, но в бодром расположении духа от того, что лекарство, наконец, подействовало и ребенок уснул, она готовила ему завтрак, складывала в контейнер домашние котлетки на обед и наливала в термос свежий кофе.
- Доброе утро! - может, уже не так лучезарно, как пять лет назад, но по-прежнему широко и ласково улыбалась она.
- Издеваешься? - хмуро отвечал он, наскоро глотал обжигающе-горячий чай, хватал приготовленную женой сумку и убегал на работу.
Нет, конечно, потом, днем он писал ей трогательные сообщения, просил простить за дурное настроение и грубость - мол, недосып, нервы и прочее... А она прощала, потому что любила, и потому что понимала, что с маленькими детьми всегда трудно, но скоро станет гораздо легче.
***
- Милый, пойдем... Поздно уже, и дочь дома одна, - гладя мужа по плечу, говорила она, в то время как он нетвердой рукой пытался донести до рта и опрокинуть в себя очередную рюмку спиртного.
- Да пошла ты! Зараза! Всю жизнь мне испортила! Чего ты приперлась сюда? - заплетающимся языком отвечал он, и было совсем непонятно: сюда - это сейчас в эту круглосуточную пивнушку, или тогда, десять лет назад - в его жизнь?
И она тащила его домой, слушая несвязные упреки, укладывала спать, раздевала и приносила тазик, если вдруг ему становилось плохо.
Плача над храпящим, дурно пахнущим спиртным и сигаретами телом, она вспоминала, как когда-то давно, кажется, уже в прошлой жизни, она мечтала, что будет танцевать на сцене и ее будет любить весь мир. А потом - как он, веселый и бесшабашный, на спор тащил ее на руках через весь пляж и клялся, что сбросится с моста, если она не станет его женой.
Она выбрала его, и разве могло быть иначе? Это же любовь.
***
Утром, больной и помятый, он жадно пил огуречный рассол прямо из банки, искоса поглядывая на готовящую завтрак супругу.
- Доброе утро, - говорила она измученно и обреченно, пытаясь натянуть на лицо фальшивую улыбку.
- Я вижу, - тихо отзывался он, боясь качнуть сотню колоколов, которые уже висели на изготовке в его похмельной голове, - Ты уж прости меня, ладно? Чего-то я вчера перебрал.
- Конечно, - улыбалась она чуть смелее и искреннее, - Тебе глазунью или омлет?
- Блин... ну нафига?!.. - стонал он и бежал в туалет, едва сдерживая противно поднимающуюся к горлу тошноту, - Не буду я есть! И тебе бы не следовало, а то скоро в дверь пролезать не будешь!
Нет, конечно, потом, днем он звонил ей, просил прощения за грубость, а вечером приносил ей букет ее любимых цветов. "Какой ты до сих по у меня романтик!", - гладила она его уже порядком наметившуюся лысину и улыбалась.
Дочь, вернувшаяся из института, лишь саркастически фыркала, глядя на эту "идиллию", и запиралась в своей комнате.
***
А потом ее не стало... Она ушла, как и жила: скромно, тихо, не требуя и не мучая - во сне...
Рыдая над свежим, слегка прихваченным утренним осенним морозцем холмиком земли, над которым еще не возвышались ни памятник, ни крест, он вспоминал ее длинные седые локоны, разметавшиеся по подушке в то последнее утро, умиротворенное лицо, которое, не смотря на долгие прожитые годы, было по-прежнему прекрасно. А потом - как он, веселый и бесшабашный, на спор тащил ее на руках через весь пляж и клялся, что сбросится с моста, если она не станет его женой...
Он остался один. Дочь давно уехала и не хотела с ним больше общаться, считая, что именно он повинен в скоропостижном уходе матери, что "загнал" ее, не уберег, а ОНА...
Она больше никогда не скажет ему "Доброе утро!", не простит, не скажет, что любит, никогда больше не вспомнит, как любил ее он...
Глупо как-то, неправильно...
А ведь какая была любовь!
Нравятся мои рассказы? В ваших силах помочь мне издать книгу, экземпляр которой вполне может оказаться и у вас. Как? Читайте в статье ВОЛШЕБНИК, ИСПОЛНЯЮЩИЙ МЕЧТЫ