Александр Тихонович Липатов родился в крестьянской семье 3 мая 1926 в с. Новый Урень, Ульяновской области (ушел из жизни - 15 июля 2014, Йошкар-Ола, Марий Эл) — советский и российский деятель науки, учёный-филолог, журналист, литератор, педагог, общественный деятель, доктор филологических наук (1991), профессор (1993). Преподавал во всех государственных вузах Республики Марий Эл. Автор 23 монографий и более 500 научных публикаций в региональной, отечественной и зарубежной печати.
Александр Тихонович Липатов,
доктор филологических наук
ПОЭЗИЯ, ПОВЕНЧАННАЯ С СУДЬБОЙ
Признаться, давно не приходилось читать таких душевно самовитых стихов. Речь идет о поэзии Ивана Смоленцева - нашего земляка, рано ушедшего из жизни. Но, к счастью, остались его стихи, как завещание нам, его современникам и потомкам: в 1967 году в Кирове вышел первый его сборник «Ветры севера»; в 1986-м московское издательство «Современник» выпустило второй сборник его стихов «Облако над полем», а под самый занавес минувшего года в вятском крае издан посмертно новый сборник «Сторонушка». Обратите внимание не «родная сторона» и даже не «родная сторонка», а «сторонушка». Слово-то какое! Оно не просто по-сыновьнему ласковое, но и ладное, сказовое: в нем – любовь поэта к родному краю, к его большой и малой родине, в нем – боли и радости его беспокойной, мятущейся души.
Совсем не случайно сердцевинным в поэтическом сборнике «Сторонушка» выступает стихотворение «Строки и судьбы». Каждая строка здесь «печали, мук полна»
Строка навязчива порой,
Порой бездумна и фальшива.
И лишь одна строка нелжива,
Та, что повенчана с судьбой.
«Повенчана с судьбой» родной сторонушки и вся поэзия Ивана Смоленцева, поэта мудрой печали. Эта печаль особенная - зовущая не хныкать, а созидать, бороться с ложью и страшным недугом нашей поры – неверием и тиранией души. И страшно, коли «в человеке сломалась душа, словно свет, чем-то черным затмило». А для души «даже слово - недуг, если ложь в нем подспудно гнездиться»; всех одолевает - с благословения самих державных властей - недуг хватательного инстинкта. Видать, «спасителям России» невдомек, что наши предки выше всякого приобретения ценили веру в незапятнанность чести, веру в «неба купол, купол света, солнца, звезд».
Давным-давно целых, двадцать пять столетий назад, выдающийся древнегреческий философ Демокрит на многие века вперед проницательно заметил: не поступок, а намерение определяет нравственность в человеке. И это мерило совести-намерения живет в стихах И. Смоленцева, очень точно выражая его нравственную высоту. Его стихи о деревне - как страницы судьбы, и мы, перелистывая их, словно бы ощущаем в них и само время, и воздух времени.
Видать, не случайно и сам сборник «Сторонушка» открывают стихи о родном селе Крутогорово, которое «вдоль реки по угору прошло, глядя в дали резными узорами». Ох и много же среди глубинной России таких сел, как Крутогорово, за которыми «ни особых заслуг, ни особых красот не отмечено». Но под пером поэта оно становится символом малой родины, «светом солнца просвеченной», ибо оно здесь, рядом с нами, в нашем сердце. А из малой родины дорога из детства выводит нас к большой Родине – к матушке России:
Есть в нас чувство, что зреет с пеленок,
И храним мы его до седин -
Чувство родины:
Луг... журавленок..,
Это поле и небо над ним.
Поэт вырос в деревне, и он беспредельно любит ее - до боли сердечной, живет ее горем и радостями. Он из тех, что «коль вырвешь любовь, - то и душу». Говорят, в вечной книге бытия радость и печаль рядом идут. О деревне, о ее житии в печали-радости большинство смоленцевских стихов. Таковы «Замолкшие села» («Ушла поэзия с полей, замолкших сел не окликая»), «Неуютные скучные долы» («над юдолью немой даже тучи от зябкости этой прочь куда-то летят стороной»), «Любовь к земле» («теперь вглядись, проникнись болью к земле заброшенных полей»)
Суровы своей гражданской честностью стихотворения «Темное время», «Деревня», «Поветрие»… Рушатся села, «все реже по нивам станы деревень», смолкли веселие и песни, но наперекор всему «живет хранит луга и реки деревня нивы золотя. Деревня, падчерица века, - земли любимое дитя».
В стихах Смоленцева мощная струя языческого поклонения земле, привязанность к ней, даже красота неба от земли – «Мы, взлетев за тучи видим небыль…»
Щедрый языческий символ достигает в конце стихотворения поистине космического обобщения: Как ты широка душа земли…» И это не случайно. В стихотворении «Природа» поэт признается: Жажде видеть учусь у рассвета, жажде думать – у долгого дня».
Жизнь поэта - в единстве с природой: он весь словно бы слит с нею. Поэтому он ищет такой образ, чтобы был тот самобытным и точным, исполненным гармонии. Оттого и «мается досужее перо отразить увиденное в слове» И это ему удается: обратите внимание, как изящны образы, создаваемые точно найденными эпитетами и метафорами: «Серый тополь, продрогший и голый, - белый голубь на фоне грозы», «Звезды осыпаются на гать, блекнут, догорая под ногами», «И земля не спала, ворочалась на пороге своей весны».
Многие стихи И. Смоленцева хочется перечитывать снова и снова. И каждый раз словно ощущаешь сопричастность с тайной неизведанного «философского камня» поэзии. Прочтите стихотворения «Прозрение» и «Путь к себе» и вы убедитесь, что это своеобразная миниатюра – дилогия, объединенная единой мыслью: «путь к прозренью – путь к себе». Именно оно, это наше прозрение позволит нам увидеть и не принять все разрастающуюся «кривду с лестью пополам».
Есть еще одна важная особенность, присущая смоленцевской музе: здесь местоимение «я» хотя и в чести, но всегда тихое, не мозолит глаз и слуха читателя. Поэт бережет его и не в пример многим нынешним поэтам, не разбрасывается им, как стершимися пятаками. Пожалуй, единственный раз автор «Сторонушки» вынес слово «я» в заглавие стихотворения, но как весомо и гордо звучит оно: «Ты да я – мы ведь тоже народ». Даже в лирических стихах сугубо интимного характера, таких как наполненное щемящей нежностью «Ожидание», местоимение «я» не встречается вообще, но его ощущаешь в сиянии других слов. И как тут не вспомнить«золотое правило» древней, как мир, античной риторики: выговаривайте слово «вы» громко, а «я» - шепотом.
Есть у И.Смоленцева и стихи, словно бы опрокинутые в прошлое: в глубинах памяти-истории и в летах нынешних он ищет «былого вечный след». Тут особенно хочется выделить стихотворение «Седая Русь», завершающееся финалом-апофеозом: «О Русь, чертой твоих границ в веках прошли и быль, и небыль. Как отзвук битв минувших. В небе — ночные всполохи зарниц».
Образ Родины возникает в стихотворении-символе «Ветла»: «Не осуди ее за смелость самой собой в невзгодах быть». И не из-за этой ли ее самобытности еще величественнее и еще дороже нам мать-Россия?
Удивительно честные стихи оставил нам в наследство поэт Иван Смоленцев – сын земли российской и марийской.
Иван Смоленцев - стихи из книги «Сторонушка»,
(упомянутые в рецензии А.Т. Липатова)
СТРОКИ И СУДЬБЫ
Остережет строка:
Постой
Давать приют птенцу и лани:
Благие помысли порой
Лишь зло несут, неволей раня.
В иной строке ее герой
Умен, речист, он жнет удачи.
Но знать успех — еще не значит:
Быть не в долгу перед судьбой.
Строка печали, мук полна
В дни грозных битв и в час победы:
Не там победа, где война,
А где без войн забыты беды.
Сквозь чарок звон, тоску и лень
Туман плывет, как мрак на межи,
И даль молчит: зачем все реже
По нивам станы деревень?
Строка навязчива порой,
Порой бездумна и фальшива.
И лишь одна строка нелжива,
Та, что повенчана с судьбой.
***
В человеке сломалась душа,
Словно свет чем-то серым затмила.
В чем душа, человеку служа,
Оплошала, ему изменила?
Кто, задев, ее ранил,
Когда
К ней дорогу беда проторила?
Придавила ее немота,
Все живое тоска опалила.
Но никто и никак ее век
Не губил, мук ее добиваясь:
Не сберег душу сам человек —
Распахнул ее, всем доверяясь.
Позабыл, сколько грязи вокруг,
А душа — это чувства криница:
Для нее даже слово — недуг.
Если ложь в нем подспудно
Гнездится.
Соберет, может, все, что сгубил.
Он в душе, оживит по крупице,
Только б вновь человек не забыл:
Быть тираном души не годится.
***
Может, было это глупо,
Но в душе наш предок нес —
Выше скарба — неба купол,
Купол света, солнца, звезд.
Знал и сам я: если серо,
Сыро, дико — лучший груз —
В незапятнанное вера,
В небо ясное и в Русь.
Как кому: в ином потребу
Видел тот, кто сделав трап,
В душу влез и выгреб небо,
Чтоб туда задвинуть скарб.
КРУТОГОРОВО
Вдоль реки по угору прошло,
Глядя в дали резными узорами,
Средь глубинной России село,
Небольшое село Крутогорово.
Семь дорог да семь ветров к нему
Путь торят и с востока, и с севера.
А в угодьях то греча по льну,
То горох да подсолнух по клеверу.
За селом ни особых заслуг,
Ни особых красот не примечено;
Только поле да этот вот луг,
Да лесок, светом солнца просвеченный.
Испокон тут и берег и дом,
И ручей, и тропинка под вязами
Меж собою созвучны во всем
И с людскими заботами связаны.
Где оно? Сколько их над рекой,
Этих сел, что к угорам прикроены,
Что подсказаны прежде душой,
А потом, будто спеты, построены?
Где же даль, что улыбкой живой
Льнет к окну с голубыми узорами?
Это здесь!
Это рядом с тобой,
Это в сердце -
Село Крутогорово.
БОР
Росный луг и широк и приволен.
Заплутала река в криулях.
По тропинке иду через поле
С колоском недозревшим в руках.
Узнаю, сбавив шаг от волненья,
Дальний лес, рыжеусый угор
И деревню, что местом рожденья
Четко вписана в метрику - Бор.
Есть в нас чувство, что зреет с пеленок,
И храним мы его до седин -
Чувство родины:
Луг... журавленок..,
Это поле и небо над ним.
Сколько раз в час сомнений и грусти
Вновь сюда меня думы влекли...
Одиноко здесь нынче и пусто:
Поле брошено, люди ушли.
ТЫ ДА Я
Ты да я -
Мы ведь тоже народ,
Ведь и мы -
И в труде, и в заботе...
- Не народ еще, -
Время речет, -
Если жизнью унылой
живете.
Из веков, как из мрака,
Народ
Прорастал,
Не ропща на судьбину,
Шел он там,
Где никто не пройдет,
Погибал - и не раз, -
Но не сгинул.
Песни пел он,
Когда бы не петь,
А рыдать,
Заплутавши в недоле, -¦
Так хотелось,
Чтоб слово звенеть
Научилось
О счастье и воле.
Не умел он без радости
жить.
Не любя,
Слов усталых не слушал
Лишь затем, чтобы так
полюбить,
Что коль вырвешь любовь
То и душу.
...Нет тех дум,
Что не думал народ,
Нет пути,
Что народу заказан,
Нет и тьмы,
Где тропу не пробьет
К свету дня
Его ищущий разум.
ЗАМОЛКШИЕ СЕЛА
Ушла поэзия с полей,
Как хоровод с лужка за тыном.
Уже не строит соловей
Гнезда под ветхою рябиной.
Ушла мечта, измаяв грудь,
Дав жизни меньше, чем порушив.
Скрипят ветра:
Без правды путь,
Где в шорах ум,
В изгоях души.
Где соловей - теперь репей,
Где хоровод - полынь седая.
Ушла поэзия с полей
Замолкших сел не окликая.
* * *
Неуютные,
Скучные долы.
Чахлый ряд
Задремавшей лозы.
Серый тополь,
Продрогший и голый -
Белый голубь на фоне грозы.
День убог
И до зябкости жалок,
Как в ночи придорожный туман
На пространстве,
Стесненном и вялом,
Одинокий заброшенный стан.
Быть дождю
Или снегу -
Не лету,
Не грозе
Над юдолью немой.
Даже тучи
От зябкости этой
Прочь куда-то
Летят стороной.
Но, увы,
Тополя не летают.
И ничто
Тут отлета не ждет:
Эти долы
Доподлинно знают -
Человек
Их когда-то найдет.
ЛЮБОВЬ К ЗЕМЛЕ
Любви к земле никто не учит.
Но живо в сердце с малых лет:
Едва рассвет прорежет тучи -
В густой росе проляжет след.
Ты замирал, когда с восхода,
Стирая тьмы немую вязь.
На пробудившиеся всходы
Заря безудержно лилась.
С тех давних дней, как тихий голос,
В твоей душе звенит струной
Созревших нив высокий колос,
Как отзвук радости самой.
Теперь вглядись, проникнись болью
К земле заброшенных полей:
Каким трудом, какой любовью
Ты в этот час ответишь ей?
ПОВЕТРИЕ
Еще страна не осушила
Всех слез
Сирот и матерей.
Еще не убранными были
Просторы раненных полей
Еще кто жил
Был бит и ломан
Засильем горя и беды.
В бескормье падал скот
И в доме
Хлеба пеклись из лебеды.
Зачем и кто -
В бесстыдстве глума
Иль по холопскому уму -
Поветрье новое придумал,
Писать посланья Самому?
И лгать,
Что быт достатком
Прочен,
Что чаша счастия
Полна,
Что, не познав
Разрухи ночи,
Живет родная
Сторона.
Что от того,
Коль старый конюх
Был дня осеннего
Мрачней,
Когда письмо
Держал в ладонях,
Скрипя резиной
Костылей.
И то не в счет,
Что суть вопроса
Ты постигал
Уже потом -
Тогда и ты -
По-детски
косо -
Поставил подпись
Под листом...
Зачем и кто?
Но нет ответа.
Что было -
Кануло в миру.
Но было:
Взрослые и дети
Играли
В странную игру.
ТЕМНОЕ ВРЕМЯ
Жизнь, казалось, пряником была,
Радости да благости сулила,
И кнутом она же обожгла,
Тучами все светлое закрыла.
Каторга,
Без проволок тюрьма.
Заперты все наглухо дороги.
Задарма
Работай дотемна,
В срок плати
Все займы и налоги.
Точит зубы острая нужда,
Радио антихристом хохочет.
Снова по сусекам лебеда -
Горький, отрезвляющий кусочек.
Общество сковала немота.
Пастыри безглазы и безухи.
Ходит по России темнота,
Тычутся во тьму углов старухи.
ДЕРЕВНЯ
Антенн тоскующие слеги,
Метели ломкие слова.
Деревня...
Крыши из-под снега
Летят, как ввысь тетерева.
К крыльцу, как пес на добрый голос,
Тропинка-ниточка бежит.
В сарае старом санный полоз,
Как бивень мамонта, лежит.
Наш хлеб - заботы и тревоги:
Не поспеши, не прозевай.
Большое солнце за порогом -
Как на скатерке каравай.
Живет, хранит луга и реки
Деревня, нивы золотя.
Деревня, падчерица века
Земли любимое дитя.
НЕБО
Как бы мы себя ни вознести,
Как бы человек прекрасен ни был.
Светлое ведь есть и у земли —
Синее безоблачное небо.
Как оно над вербами весной
Слушает влюблено птичий голос.
Как в полях распахнуто на колос
Смотрит васильковой глубиной.
От земли у неба красота.
Мы, взлетев за тучи, видим небыль:
Небо без земли — уже не небо —
Скучная, немая пустота.
Небо — по-над нами и вдали,
Спелым отороченное хлебом.
Как ты широка, душа земли —
Синее безоблачное небо.
ПРИРОДА
Жажде видеть учусь у рассвета,
Жажде думать — у долгого дня.
Средь примет многотрудного лета —
Все влекут, все волнуют меня.
Ни сверхдум, ни открытий нежданных
У природы в заботах земных,
Только жажда — творить неустанно,
Быть достойной деяний своих.
ДОЛЫ
Поклонюсь я долу, он вокруг
И во мне все вмиг перелопатит:
Четче, обостренней станет слух,
От души случайное откатит.
Поле, труд крестьянский неспроста
Душу землепашца полонили,
Что всегда — будь радость иль беда
Хлеб ему и праведность дарили.
Мается досужее перо
Отразить увиденное в слове:
Смуро все бывает и старо.
Лишь для сердца любящего — внове.
***
Поле это - повесть о войне.
Поле, не укрытое накатом.
Зеленя, горевшие в огне,
Тоже умирали, как солдаты.
Яблони не к сроку зацвели.
Вскинувшись к забытому порогу,
С песнями военными вдали –
В памяти усталая дорога,
Звезды осыпаются на гать,
Блекнут, догорая под ногами.
Думами своими и стихами
Полю мне и в малом
Не солгать.
* * *
Паровозы всю ночь шушукались
И срывались во сне на крик,
И капель, затихая, слушали,
Водворив тишину на миг.
Не спалось. Что им ночь пророчила,
Тишиной обрывая сны?
И земля не спала, ворочаясь,
На пороге своей весны.
ПРОЗРЕНИЕ
— Проснись, -- человек просыпался,—
Иди, — поднимался и шел, —
Порушь все, что в мире, -
Занялся,
И кровью окрасился дол.
— Забудь дом родной и невесту,
Предай без раздумий отца,
Чтоб к цели с идеею вместе
Победно идти до конца.
И шел он, дымясь, под ногами
Не чуя ни крови, ни слез
С горящими яро глазами
Средь вихрей вселенских и гроз.
Цель рядом!
Он камень отринул.
Уперся в пещерную тьму.
Из коей мир новый отныне
Создать предстояло ему.
ПУТЬ К СЕБЕ
Дни, как азбука,
Просты —
Лишь сложи
В слова и слоги:
Замости
Свои дороги,
Наведи
Свои мосты.
Встреть все доброе
Добром,
Перед злом
Не гни колени:
Послужить трудам —
Не бремя,
Бремя —
Строить дом на слом.
На нехоженной тропе —
Где — ушибистой.
Где — колкой —
Сам постигни трудный,
Долгий
Путь к прозренью —
Путь к себе.
ИЗГОЙ
Всего с лихвой —
И бед, и горя,
И кривды
С лестью пополам.
И уходящий день с укором
Немой упрек
Бросает нам.
Изгой.
Но день не виноватый,
Он в мрак забвенья тем гоним,
Кто предавал его когда-то,
В своей вине прикрывшись им.
ОЖИДАНИЕ
Как зябко ночью зимней слушать
Седую мглу, молчанье звезд,
Когда замрет, ворвавшись в душу,
За дальним лесом стук колес.
Домой по снежному угору
Вернусь, вновь веря в чудеса:
С тобой ко мне примчится скорый,
Раздвинув надвое леса.
СЕДАЯ РУСЬ
О Русь,
Земля твоих полей
Испещрена в боях,
Как латы:
У стен
Твоих монастырей
В ночи стоят
Чужие рати.
Уж брошен клич!
За честь твою
Встав насмерть,
В пламени заката,
Редея, рубится в бою
С врагом
Дружина Коловрата.
Уже вознес возмездья меч,
Сказал свой сказ
Вороний Камень,
Уж за Днепром,
Дымя кострами,
Стоит ночным дозором
Сечь.
Седая Русь,
Твоя ль вина,
Вина ль печальной молодухи.
Что лишь рождался сын -
Война
Была уж тут,
Как повитуха?
Душа не радостью полна.
Печаль да грусть —
Судьбы обнова.
На час —
Победный хмель вина,
Навек —
Слезы вселенской вдовам.
О Русь,
Чертой твоих границ
В веках прошли
И быль, и небыль.
Как отзвук битв минувших.
В небе —
Ночные всполохи
Зарниц.
ВЕТЛА
Ты прав;
Похвально откровенье.
Но не брани, что не светла,
Не говорлива за деревней
В снегу увязшая
Ветла.
Ее невзгод никто не мерил,
Никто ее не защищал,
Когда мороз, лютуя зверем,
Над ней, замерзшею, трещал.
Она тогда свою открытость,
Собрав крупицами тепла,
В своем стволе полузабыто.
Как вздох, последний,
Берегла.
...Еще ей петь,
О чем не пелось,
Порой счастливой
Дорожить,
Не осуди ее за смелость
Самой собой
В невзгодах быть.
