Клиф
Было заметно, что соскучился, что любит нас, но поделать с собой ничего не может. «А эти ненавистные замки. Я задыхаюсь взаперти, под замком!» - говорили его глаза. Мы его понимали и принимали таким, каким он был.
Это волшебное слово - Свобода! Он был рождён свободным, таковым и останется до конца!
Сутки обычно отсыпался, нежился на коврах, разрешал приласкать, поговорить с ним по душам. Три дня терпел, максимум!
Соседи к Клифу относились тепло, и они понимали его натуру. Сообщали нам, когда встречали нашего «бродягу» в городе, впускали в подъезд и звонили в дверь, крича в глазок: «Впустите мужчину в дом, не заставляйте понапрасну портить нервы».
Клиф стал привыкать к жизни среди своих собратьев. Бывало, встречу его на улице, он подбежит, тычется носом в руку, повизгивает, проводит до подъезда и всё. Посидим рядом на скамейке, повспоминаем нашу радугу и в разные стороны. Он по своим делам, я по своим. Повзрослел и нас сумел успокоить - мол, не серчайте и не волнуйтесь - я в порядке».
Зимой всё его семейство каждый вечер ходили подкармливать. Клиф при встрече с нами нарезал круги по сугробам , радовался и хвастался , как ему хорошо живётся и как он рад, что мы не забываем о нём.
Наступила весна. Мы привыкли к тому, что наш Клиф вырос в серьёзного, самостоятельного пса, которому доверяли не простую работу. У него подрастали детишки. Такие же свободолюбивые натуры, как и их отец. Его Белка всегда была рядом, - ни на шаг не отходила от своего «Клифа». Жизнь удалась.
В середине апреле зазвонил телефон, и знакомый пенсионер из гаражного кооператива прохрипел в трубку: «с Клифом беда»!
Когда мы с женой примчались в гараж, Клифа на месте уже не было. Сторож рассказал, что минут десять, как тот исчез. Что тяжело ранен и видать ушёл помирать. Что далеко ему не уйти, так как весь в крови, а грудь пробита глубокими колотыми ранами.
Мы метались по гаражу, заглядывая в каждую щель, звали по имени, кричали, но всё было без толку.
И вдруг, в щели между плитами, я увидел его глаза. Столько боли, отчаяния, удивления рвалось наружу из дорогих мне глаз. Клиф совсем обессилел, он готовился умирать. Мы осторожно вытащили его из-под бетонных плит. Я мельком осмотрел раны и испугался, что мы опоздали. Крови не было, мышцы походили на обескровленное куриное мясо, выглядывали косточки и сухожилия. Мне показалось, что в глубине я разглядел его трепещущее сердечко. Что-то ещё пульсировало и сопротивлялось в его организме, не желая сдаваться. Мы обернули Клифа - его же банным полотенцем – и рванули к знакомому хирургу.
Хирург штопал нашего Клифа около трёх часов. Бедный пёс не проронил ни звука. Ну кто мог поднять на него руку? Эх, люди? Что же с нами творится? Если б они попались мне под руку …
Дома, как за дитём малым, ухаживали всей семьёй «Только бы выжил»! Весь в бинтах, но молчит, ни звука. И только во сне тихонько поскуливает – плачет бедняга - от боли и, конечно, от обиды. За что?
Как раз, в это самое время, в городе появилась шайка воров (домушников). По ночам воры проникали в квартиры и безжалостно расправлялись с хозяевами. Кого травили из баллончиков, кого глушили железом прямо в кроватях, многих покалечили, многих перепугали до смерти.
Мою тёщу спасло то, что она недослышала. Проснулась ночью от сквозняка - включила свет и обомлела - дверь на балкон и в коридор нараспашку. После этого случая попала в больницу с сердечным приступом. Третий этаж! Потом свояк соорудил из квартиры натуральный сейф. Решётки, железная дверь, мудрёные замки, засовы. А грабежи продолжались.
Клифа через день возили на перевязку, уколы ставили сами и понемногу успокоились. Наш Пёс шёл на поправку.
Как-то ночью мы проснулись от грозного рыка на кухне. Я удивился, Клиф молчал больше двух недель, а тут такое … Всё, думаю, швы однозначно расползутся. Выскакиваю на кухню и давай его отчитывать: «Что ты, дорогой, успокойся - рано тебе на службу!». А сквозь бинты кровь проступила. Перевязали, приласкали, успокоили. И только потом я обратил внимание на окно. Что такое? Сетка сорвана, на подоконнике отпечатки чьих-то чужих грязных рук. Быстро сообразили - не будь Клифа в доме - могли и не проснуться. Утром под окнами обнаружили лестницу, сбитую на скорую руку из поддонов, примятую траву, а в палисаднике кусок арматуры.
Вот Вам и беспризорник! Это я к тому, что не бывает среди «наших братьев меньших» предателей! Вопреки нашему пониманию есть свободолюбивые личности! Миролюбивые и преданные бродяги!
Мне думается, Клиф и на вилы пошёл только потому, что защищал кого-то из своих близких.
Эпилог
Клиф уже лет пять живёт на просторе. Подружился с моим знакомым художником, Володей. Охраняет его землянку на берегу Ангары и сопровождает хозяина повсюду. Переманил к себе Белку. Живут дружно – душа в душу. Меня и жену встречает с распростёртыми лапами. Помнит! Я уважаю его выбор и в глубине души завидую. Свободная личность! Каждый раз, приближаясь к знакомой землянке, я любуюсь нашей с Клифом радугой.
Мы так привыкли, что всё живое на Земле обязано подчиняться и жить по нашим законам, что стали забывать главную истину - мы здесь не одни, и мы здесь не главные …