— Только не сейчас, ладно? Меня начальник вызвал, и я пять минут назад должна была к нему прийти, а стою и тебя выслушиваю.
— Когда перезвонишь? — не унималась мать, добиваясь конкретного ответа.
— Сегодня вечером позвоню и все расскажу.
— И как духу у тебя хватило не рассказывать мне про ребенка столько времени?! Ума не приложу! — снова начала заводиться она.
— Пока, мам. До вечера. — Я отключила звонок, иначе её возмущенная речь будет длиться бесконечно. — Вот придурок! — только и могла высказаться я насчет своего бывшего.
Рано или поздно этот разговор все равно должен был состояться. Плохо то, что ей пришлось узнать об этом именно таким образом, через совершенно чужого человека. Но то, как мать высказалась об Артеме, которого никогда так не называла, немного обнадежило, так как свидетельствовало о том, что она полностью на моей стороне и примет мои ответы. Нужно будет только подождать, когда она успокоится, и подробно объяснить, почему я ничего ей не рассказала о беременности. Хотя для меня это было самым трудным, потому что в тот момент я просто испугалась и не понимала, что со мной происходит. Ребенок был незапланированным, и мы с Артемом первое время не знали, что делать, а потом было уже поздно и момент упущен.
— Можно? — спросила я Жанну, заглядывая к ней в кабинет.
— Конечно! — обрадовалась она. — Заходи, наливай чай. И мне заодно! — указала она на маленький столик в углу с чайником и чайными принадлежностями.
— А у тебя тут уютненько. Даже лучше, чем у Кашапова, — похвалила я ее кабинет, зная, что ей понравится такое сравнение с заместителем.
— Не произноси эту фамилию в моем кабинете! — строго ответила Жанна. — У него не кабинет, а свинарник! Я рада, что ты это заметила, — быстро сменила она тон и улыбнулась мне, не желая меня обижать.
Но я поняла, что о Дмитрии самой лучше разговор не заводить, хотя бы в ее кабинете. Это были ее прихоти, которым придется мне следовать и играть по ее правилам первое время.
Зашла я к ней, переживая после разговора с мамой, у которой и без меня проблем было много, в основном, со здоровьем — как её, так и отца.
— Представляешь, этот идиот вернулся в деревню и рассказал своей мамочке про всю нашу жизнь. Поплакался, скорее всего, какая я плохая, ничего не умею, не работаю, да и готовлю, скорее всего, плохо, родить не смогла, и еще кучу всего.
И тут меня словно кипятком окатило, когда я почувствовав на себе взгляд Жанны и поняла, что только что проболталась. Причем выдала настолько личную тайну, что не заметила, как перелила ее кружку и залила кипятком весь стол.
— Ой, прости! Я сейчас вытру! — схватила небольшую тряпку, которую нашла на этом же столике и начала промокать ею горячую воду.
— Что ты сказала? — спросила она, медленно поднимаясь со своего кресла и направилась ко мне.
— Блин, горячая! — Я начала обжигаться, но продолжала вытирать воду, лишь бы не посмотреть в ее сторону, иначе под ее взглядом точно все расскажу и из-за своего мягкого характера не смогу умолчать.
— Полина! Садись! — указала она на место рядом с собой, где она успела уже расположиться, чтобы мучить меня своими расспросами, наплевав на разлитую воду.
— Так ты была беременна? — быстро догадалась Жанна.