18 марта 1915 года было заключено секретное англо-франко-русское соглашение о проливах. Документ радикально решал многовековой «Восточный вопрос» – он предусматривал включение Константинополя, проливов Босфор и Дарданеллы, а также Западной Армении, Восточной Пруссии с Кенигсбергом, части Галиции в состав Российской империи.
Впрочем, Турция сама себя поставила перед такой малорадостной перспективой, вступив в войну на стороне Германии. Ведь Лондон и Париж всегда выступали против русских притязаний на Константинополь и проливы.
Конечно же, британцы и французы делали такой «щедрый» подарок России за счет Османской империи не просто так. Западный фронт трещал по швам, немцы вот-вот могли взять Париж – им была необходима русская военная помощь. И передача России Царьграда, по мысли союзников, должна была стать дополнительным стимулом для Петербурга, чтобы довести мировую войну до победного конца. Лондон и Париж через своих разведчиков узнали, что Германия ищет контакты с Россией для переговоров о возможном заключении некоего перемирия. Для союзников это была бы настоящая катастрофа! Они в таких условиях не только Константинополь с проливами русским готовы были отдать, а еще в придачу и полмира. Ну, или, по крайней мере, пообещать…
И не надо думать, что Британия и Франция остались в накладе – они себе выговорили большие зоны влияния и территории в Европе и на Ближнем Востоке.
После Февраля 1917 года министр иностранных дел Временного правительства П.Н. Милюков добился от союзников подтверждения соглашения 1915 года. Однако после Октября В.И. Ленин подписал 3 декабря (20 ноября) 1917 года обращение «Ко всем трудящимся мусульманам России и Востока (Обращение Совета Народных Комиссаров)», в котором обнародовал детали секретного англо-франко-русского соглашения: «Мы заявляем, что тайные договоры свергнутого царя о захвате Константинополя, подтвержденные свергнутым Керенским, – ныне порваны и уничтожены».
А первым декретом новой власти стал декрет о мире, разработанный Лениным. В нем предлагалось всем воюющим странам немедленно начать переговоры о «справедливом демократическом мире» «без аннексий и контрибуций». Однако декрет о мире был не так уж прост и ясен, как кажется на первый взгляд.
По сути, это был «призыв к всемирной революции», вытекающий из теории Ленина о переходе мировой войны в мировую революцию. И в этом процессе захват власти в России большевиками представлялся как первый шаг на пути ко всемирной социалистической революции. По мнению вождя, народы мира должны были пойти по пути России, свергнув свои правительства ради установления мира. Однако план Ленина провалился: только Германия пошла на сепаратный мир (Брест). Ей было выгодно вывести Россию из войны и закрыть Восточный фронт. Причем, немцы прекрасно понимали, что Ленин идет на этот сговор, в первую очередь, ради сохранения власти. Ильич всех убеждал, что сепаратный мир с немцами нужен. Нет, не России, а большевикам.
Генерал Макс Гофман, представлявший Германию на переговорах в Брест-Литовске, писал своему начальнику Эриху Людендорфу: «Не лучше ли было германскому правительству отклонить переговоры с большевистской властью. Дав большевикам, возможность прекратить войну... мы помогли им удержать власть».
И, наконец, последняя цитата. Из книги Уинстона Черчилля «Мировой кризис»: «Ни к одной стране судьба не была так жестока, как к России. Ее корабль пошел ко дну, когда гавань была уже на виду. Она уже перетерпела бурю, когда все обрушилось. Все жертвы были уже принесены, вся работа завершена…
Согласно поверхностной моде нашего времени, царский строй принято трактовать как слепую, прогнившую, ни на что не способную тиранию. Но разбор тридцати месяцев войны с Германией и Австрией должен был исправить эти легковесные представления. Силу Российской империи мы можем измерить по ударам, которые она вытерпела, по бедствиям, которые она пережила, по неисчерпаемым силам, которые она развила, и по восстановлению сил, на которое она оказалась способна… Держа победу уже в руках, она пала на землю, заживо, как древле Ирод, пожираемая червями».