Рассказ | Лучшая подруга |
Этот вечер обещал быть весёлым, как и каждый их "девичник". Марина разлила мартини по бокалам, янтарная жидкость поблёскивала в свете приглушённых ламп. Она поправила выбившуюся из хвоста прядь и подмигнула подруге. "За нас, красивых!" — бокалы звякнули, оставляя на стекле влажные отпечатки губной помады: алой — Марининой и нюдовой — Вероники. Никто из них не предполагал, что этот вечер станет последним в их пятнадцатилетней дружбе. Что один телефонный звонок разрушит то, что строилось годами. И что женская зависть окажется сильнее клятв, данных на перемене между алгеброй и физикой в школьном дворике.
Девчонки
Марина и Вероника дружили с восьмого класса. Их дружба пережила первую любовь и первые разочарования, поступления в университеты и выпускные, первые серьёзные отношения и расставания.
Марина – яркая блондинка с точёной фигуркой и звонким смехом, который, казалось, мог разбудить весь дом. В любой толпе её можно было увидеть в центре внимания: она отчаянно жестикулировала, рассказывая очередную историю, и все вокруг неизменно покатывались со смеху.
У неё спорилось всё, за что она бралась: от выпечки пышных круассанов до управления крупными проектами в рекламном агентстве. Она недавно вышла замуж за спокойного, уверенного в себе Андрея с внимательным взглядом и сильными руками, который обожал свою эмоциональную жену и умел находить с ней общий язык даже в самых бурных спорах.
Вероника была противоположной стихией – стройная шатенка с немного отрешённым взглядом карих глаз, которые, казалось, всегда смотрели чуть мимо собеседника. Она тихо говорила, словно боялась потревожить пространство вокруг себя.
После болезненного развода с мужем, который предпочёл ей молоденькую коллегу, она замкнулась в себе, полностью посвятив жизнь восьмилетнему сыну Димке и работе бухгалтером в небольшой фирме. От прежней весёлой и открытой девушки остались лишь редкие проблески в улыбке, когда она расслаблялась в компании Марины.
– Знаешь, я по-белому завидую твоей энергии, – призналась как-то Вероника, наблюдая, как подруга носится по кухне, одновременно помешивая соус, разговаривая по телефону с коллегой и пританцовывая под музыку из колонки.
– Брось, – отмахнулась тогда Марина. – Я просто не умею иначе. Кажется, если остановлюсь – мир вокруг рухнет.
Сейчас, сидя за столом, они наслаждались редкими минутами покоя и возможностью выговориться.
– Ника, ты бы видела лицо директора, когда я притащила эти цифры! – Марина хохотала, запрокинув голову, рассказывая очередную рабочую историю. Её золотистые волосы рассыпались по плечам. – У него глаза стали как у аниме-персонажа! Чувак думал, что я просто так языком молочу на планёрках, а тут – бац! – и полный анализ рынка с прогнозами на год. Пришлось, конечно, всю ночь корпеть, но оно того стоило!
Вероника улыбнулась, представляя эту сцену. Её жизнь казалась такой пресной по сравнению с жизнью подруги: цифры, отчёты, готовка, проверка уроков с сыном. День сурка без права на ошибку.
– А твой-то что? Не ворчал, что ты ночью работаешь? – спросила она, отпивая мартини. Прохладная сладковатая жидкость с лёгкой горчинкой приятно обожгла горло.
– Андрей? – Марина мечтательно улыбнулась. – Нет, он всё понимает. Даже кофе принёс в три ночи и сделал массаж стоп. Знаешь, как приятно…
Она недоговорила – входная дверь щёлкнула, и в квартиру вошёл Андрей. Высокий, широкоплечий, с недельной щетиной и красивыми серыми глазами. На нём были джинсы и простая белая футболка, слегка промокшая на плечах – видимо, на улице начался дождь.
– Девочки, не помешал? – он улыбнулся, демонстрируя пакет с продуктами. От него пахло свежестью и лёгким древесным парфюмом. – Решил, что вам может понадобиться подкрепление.
Марина вскочила, как пружинка, и чмокнула мужа в щеку, оставив на ней алый след от помады.
– Андрюш, ты настоящий волшебник! У нас как раз мартини заканчивался, – она ласково провела рукой по его щеке, стирая след от поцелуя. – Как ты всегда угадываешь?
– Просто знаю свою жену, – он подмигнул ей и начал выкладывать покупки на стол.
Вероника наблюдала за этой сценой, чувствуя, как что-то неприятно ворочается в груди. Не ревность, нет. Скорее зависть и тоска по тому, чего у неё самой никогда не было – даже в браке.
Андрей достал из пакета бутылку мартини, коробку с клубникой, от которой шёл дурманящий аромат и коробку дорогого шоколада в золотистой фольге.
– Веселитесь, девчонки. Я буду в кабинете, надену наушники, чтобы не подслушивать ваши секреты, – он нежно поцеловал жену в губы и кивнул Веронике: – Привет, Ник. Как Димка поживает?
– Растёт... – Вероника слабо улыбнулась, крутя в руках бокал и наблюдая, как мартини оставляет тонкую плёнку на стенках. – К бабушке отправила на выходные, чтобы хоть немного отдохнуть. Он сейчас в таком возрасте, когда энергии хватит на троих взрослых.
– Отдыхай, ты заслужила, – Андрей снова улыбнулся, и в уголках его глаз появились морщинки. – Одной маме тяжело, я понимаю.
Когда дверь кабинета закрылась, Вероника задумчиво посмотрела на подругу. В комнате снова стало тихо, только часы на стене мерно отсчитывали время, да за окном шуршал усилившийся дождь.
– Тебе чертовски повезло с ним, – в её голосе прозвучала едва заметная горечь, которую она тут же попыталась скрыть откашлявшись. – Правда, он... чудо.
– Знаю, – просто ответила Марина, прижимая к груди подушку с дивана и улыбаясь своим мыслям. – Он лучший. Когда только познакомились, я думала, что он все эти джентльменские штучки наигранно делает, чтобы впечатлить. А потом поняла: он и правда такой. Правильное воспитание и характер.
– И готовит, и зарабатывает... – Вероника подпёрла подбородок рукой. – И дома, наверное, всё может починить?
Марина рассмеялась, запрокинув голову. Её смех, звонкий и заразительный, разлетелся по комнате, заставив даже Веронику улыбнуться.
– Всё, кроме розеток. Электричество – это не его. Когда у нас проводка барахлила, пришлось вызывать мастера. Андрей стоял рядом с таким виноватым видом, словно лично перед всей техникой в доме извинялся за свою беспомощность, – она хихикнула вспоминая. – Но остальное – да, золотые руки. Кран починит, полку повесит, даже эту тумбочку, – она кивнула на угловую тумбу из тёмного дерева, – сам собрал. Представляешь? А ведь там чертёж был как китайская грамота.
Вероника отпила мартини и опустила глаза. Она рассматривала свои руки с аккуратным маникюром – бледно-розовые ногти, единственная роскошь, которую она себе позволяла. В голове крутилась мысль – нелепая, неправильная, но такая соблазнительная.
– Слушай, у меня шкаф разваливается. Тот старый, из спальни... – она произнесла это небрежно, словно мысль только что пришла ей в голову. – Дверца совсем отвалилась, а там Димкины вещи. Может, Андрей посмотрит? Я заплачу, конечно.
Марина моментально выпрямилась и возмущённо фыркнула:
– Обижаешь! – она махнула рукой так широко, что чуть не сбила вазу с фруктами. – Какие деньги между своими? Я спрошу, но уверена, что он не откажет. Ты же своя. Практически сестра.
Вероника кивнула, избегая смотреть подруге в глаза. В груди разливалась острая смесь стыда и предвкушения. Она отхлебнула мартини, чтобы заглушить голос совести, настойчиво шептавший, что она переходит черту.
Дождь усилился, превратившись в настоящий ливень. В комнате стало прохладнее, и Марина встала, чтобы закрыть окно.
– Погода совсем испортилась. Может, останешься у нас? – предложила она, возвращаясь к столу. – Постелю тебе в гостевой.
Вероника покачала головой:
– Нет, спасибо. Такси вызову. Нужно ещё кое-какие дела по дому закончить до возвращения Димки.
Они проболтали до полуночи, вспоминая школьные годы, обсуждая общих знакомых и планы на лето. Андрей несколько раз выходил из кабинета – то за кофе, то за бутербродом, всегда с улыбкой и шуткой, и каждый раз Вероника ловила себя на том, что задерживает на нём взгляд дольше, чем следовало бы.
Когда такси приехало, Марина проводила подругу до двери. Они обнялись на прощание.
– Я спрошу у Андрея насчёт шкафа, – пообещала Марина. – Скорее всего, он сможет заехать во вторник. У него короткий день.
– Спасибо, – Вероника крепко обняла подругу, вдыхая знакомый аромат её духов – сладкий, с нотками ванили и мускуса. – Ты настоящее сокровище.
– И ты, – Марина поцеловала её в щеку. – Береги себя, Ник.
Спускаясь по лестнице, Вероника чувствовала, как внутри неё борются два чувства: привязанность к подруге, которая всегда была рядом, и зависть к её счастью, которое казалось таким недостижимым для неё самой.
Звонок
Вторник выдался на редкость тяжёлым. Марина металась между совещаниями, в офисе пахло кофе и типографской краской от свежеотпечатанных буклетов, кондиционер работал на полную мощность, превращая помещение в маленькую Арктику.
Коллеги проносились мимо, бросая на ходу приветствия и вопросы, требующие немедленного ответа. Звонки не прекращались ни на минуту, а от постоянного листания графиков на мониторе начали слезиться.
– Кто-нибудь видел распечатку по "Северному"? – крикнула Марина через весь опенспейс, перекрывая шум принтера и гул голосов.
– У Сергея! – отозвался кто-то из дальнего угла.
Она тяжело вздохнула и направилась к кабинету директора по маркетингу, перешагивая через провода и стопки документов, разложенных прямо на полу.
Когда в сумке зазвонил телефон, она раздражённо выдохнула, предвкушая очередной рабочий вопрос, требующий её вмешательства. Увидев имя мужа на экране, она нахмурилась – Андрей никогда не звонил в рабочее время без крайней необходимости.
– Да, Андрюш? – она прижала телефон к уху и зажала второй ладонью свободное, чтобы лучше слышать.
– Мариш, ты можешь приехать к Веронике? – голос Андрея звучал странно, с какой-то интонацией, которую она раньше не слышала.
– Что-то случилось? – в груди неприятно кольнуло, и она остановилась посреди коридора, игнорируя недовольные взгляды огибающих её коллег.
– Не совсем... – он помедлил. – Просто приезжай, ладно?
Что-то в его голосе заставило насторожиться. Она знала, когда он шутит, серьёзен или устал. Но сейчас было нечто иное, и это пугало.
– Хорошо, буду через двадцать минут, – она сглотнула комок в горле. – Всё в порядке с Никой?
– Физически – да, – коротко ответил он. – Жду тебя.
Связь прервалась, и Марина осталась стоять посреди шумного офиса, сжимая телефон в руке. Что значит "физически – да"? Что произошло?
Она наспех объяснила ситуацию руководителю проекта, схватила сумку и выбежала из офиса. На улице было душно. Такси приехало быстро, но дорога казалась бесконечной – светофоры будто назло загорались красным, а пробки растягивались на кварталы.
Всю дорогу до квартиры подруги Марина не могла избавиться от тревожного чувства. Что-то было не так. Она знала Андрея слишком хорошо, он не стал бы её выдёргивать просто так, особенно с такой необычной просьбой. Может, Вероника заболела? Или проблемы с Димой? Но почему тогда эта странная фраза про "физически – да"?
Такси остановилось у знакомой пятиэтажки. Марина расплатилась, не дожидаясь сдачи, и поспешила к подъезду. От волнения кружилась голова.
Когда она позвонила в дверь квартиры на третьем этаже, никто не ответил, но дверь оказалась приоткрытой.
– Ника? Андрей? – позвала она, переступив порог.
Её встретила тишина, нарушаемая лишь тихой музыкой, доносившейся из глубины квартиры. Она почувствовала аромат ванили и корицы, смешанный с запахом чего-то пряного – возможно, индийских специй. В воздухе витал дымок от свечей.
Марина сняла туфли, поставила сумку на тумбочку и прошла в гостиную, чувствуя, как сердце колотится где-то в горле. Открывшаяся картина заставила её остолбенеть.
В центре комнаты был накрыт стол: два высоких бокала из хрусталя, красные свечи в серебряных подсвечниках, нарезанные фрукты, открытое вино в декантере. Шторы задёрнуты, приглушённый свет торшера создавал интимную атмосферу. Из колонок лилась медленная джазовая музыка.
Рядом со столом стояла Вероника в коротком шелковом халатике винного цвета, который едва прикрывал бёдра, обнажая стройные ноги. Её влажные после душа волосы были красиво уложены локонами, а на лице – безупречный вечерний макияж с акцентом на глаза и губы такого же винного оттенка, как и халат. От неё исходил сладковатый аромат духов, которые Марина никогда раньше не слышала на подруге.
Андрей сидел в кресле у окна, скрестив руки на груди. Его лицо было непроницаемым, только желваки ходили под кожей, выдавая напряжение.
– А, вот и ты, – он улыбнулся жене, но улыбка не коснулась глаз. – Проходи, твоя подруга, видимо, не успела пригласить тебя, я сделал это за неё. У Вероники, наверное, праздник какой-то?
Вероника кусала губы, размазывая помаду. На её лице отражались попеременно злость, стыд и растерянность. Она сделала шаг к журнальному столику, на котором стояла недопитая рюмка – видимо, для храбрости.
– Марин... я...– она умоляюще посмотрела на подругу, но Марина подняла руку, останавливая её.
– Прости, я не понимаю, – её голос звучал непривычно высоко. Она переводила растерянный взгляд с Ники на мужа и обратно, пытаясь осмыслить ситуацию. – Что здесь происходит?
Андрей встал и подошёл к жене, приобняв её за плечи. Его рука была тёплой и надёжной – якорь в этом море безумия, которое внезапно разверзлось под ногами. Марина машинально прижалась к нему, чувствуя знакомый запах его одеколона, смешанный с естественным запахом мужа. Видимо, он был взволнован не меньше её.
– Я приехал чинить шкаф, как ты и просила, – начал он, голос звучал ровно, но Марина чувствовала, как напряжены его плечи под тонкой тканью рубашки. – Позвонил в дверь, Вероника открыла, пригласила войти и сказала, что шкаф в спальне. Но когда я прошёл в комнату, никаких проблем со шкафом не обнаружил, – он кивнул на массивный платяной шкаф, стоявший у стены – идеально собранный, с ровно закрытыми дверцами. – Зато здесь накрыт стол на двоих. Свечи, вино, музыка... Вероника сказала, что отойдёт ненадолго, и я позвонил тебе. А она вернулась в таком виде…
Его голос оставался спокойным, но Марина чувствовала, как он злится. Перевела взгляд на подругу, которая теперь обхватила себя руками, словно пытаясь спрятаться. Тонкая ткань халата не скрывала дрожь, пробежавшую по её телу.
– Ника? – только и смогла выдавить из себя Марина. – Это правда?
Вероника опустилась на диван, обхватив плечи руками, словно внезапно замёрзла, несмотря на тёплый день. Её макияж, так тщательно наложенный, начал расплываться – слёзы прочертили дорожки туши по щекам.
– Марин, я не хотела... То есть, хотела, но... Чёрт! – она вскочила, сбросив с дивана декоративную подушку. – Ты не понимаешь! – её голос сорвался на крик. – У тебя всё есть! Муж, карьера, дом – всё как в сказке! А я? Что есть у меня? Работа от звонка до звонка, ребёнок, вечная усталость и никакой надежды на счастье! – она всхлипнула, размазывая тушь по щекам тыльной стороной ладони. – Я просто хотела почувствовать себя... желанной. Хоть на один вечер понять, что тоже могу быть счастливой!
Марина почувствовала, как к горлу подкатывает ком, мешающий дышать. В ушах зашумело, словно она внезапно оказалась рядом с бушующим морем. Она машинально сделала шаг назад, но упёрлась спиной в Андрея, который продолжал стоять рядом, поддерживая её.
– За счёт меня? – её голос звучал тихо, но от этого ещё страшнее. – За счёт нашей дружбы и моей семьи?
Она не плакала – внутри была такая пустота, что не осталось сил даже на слёзы. Только боль, острая и пронзительная, словно кто-то воткнул нож между рёбер и медленно поворачивал его.
– Ты не понимаешь... – снова начала Вероника, делая шаг к ней.
– Нет, это ты не понимаешь, – перебила её Марина, и в её голосе зазвучала такая холодная ярость, что Вероника замерла на месте. – Пятнадцать лет дружбы. Я была с тобой, когда ты рыдала из-за Игоря. Я сидела с Димкой, когда ты убегала на свидания. Я помогала тебе с деньгами, когда ты не могла оплатить квартиру. Я... – она осеклась, чувствуя, как воздух обжигает лёгкие при каждом вдохе. – Неважно. Теперь это всё неважно.
Она повернулась к мужу:
– Поехали домой, Андрюш, – её голос звучал устало и безжизненно.
Он молча кивнул, и они направились к выходу. Вероника метнулась следом, пытаясь схватить Марину за руку.
– Прости! Я не думала... Это была глупость! Минутная слабость! Мариш, мы же столько лет...
Марина обернулась, и взгляд её голубых глаз был таким ледяным, что Вероника заткнулась на полуслове.
– Дружба – это доверие, – произнесла Марина чётко, словно диктовала определение из учебника. – Ты его разрушила. И собрать эти осколки уже невозможно.
Вероника рванулась было вперёд, но Андрей внезапно преградил ей путь, встав между ней и женой.
– Достаточно, – произнёс он тихо, но в его голосе чувствовалась сталь. – Ты уже сделала достаточно.
Звук закрывающейся двери прозвучал как финальный аккорд пятнадцатилетней симфонии дружбы. Вероника осталась одна в пустой квартире, среди догорающих свечей и остывающего вина. Джаз сменился блюзом, и печальная мелодия идеально подходила к моменту.
Она медленно опустилась на диван и закрыла лицо руками, ощущая, как липкий стыд обволакивает её всю, проникая в самые потаённые уголки души. Что она наделала? Зачем? Стоило ли минутное удовлетворение уязвлённого самолюбия потери лучшей подруги?
В соседней квартире хлопнула дверь, послышался смех ребёнка. Обычная жизнь продолжалась, не огибая такие маленькие трагедии, как река, торчащие камни.
Сожжённые мосты
Прошло три месяца. Жара сменилась осенней прохладой. Марина сидела в уютном кафе в центре города, ожидая коллегу для обсуждения нового проекта. Вероника не звонила и не писала всё это время. Марина тоже не искала встречи.
Некоторые предательства невозможно простить, даже если очень хочется. Иногда по ночам она всё ещё просыпалась от кошмаров, в которых видела подругу и мужа вместе. Андрей обнимал её крепче, шептал слова утешения и клялся, что никогда бы не предал. Она верила – умом, но подсознание не так легко было убедить.
Марина отпила латте из высокого стакана и посмотрела на часы – коллега опаздывал. Усталость накатывала волнами; последние недели выдались особенно напряжёнными. Новый проект требовал полной самоотдачи, да и дома было не всё гладко – они с Андреем задумались о ребёнке, но пока не получалось.
– Привет, можно присесть? – раздался знакомый голос, заставивший её вздрогнуть и расплескать кофе на столешницу.
Марина подняла глаза и увидела Веронику. На ней был строгий деловой костюм – непривычный образ для всегда неформально одевающейся подруги. Только кончики волос были окрашены в медный – небольшой бунт против офисного дресс-кода.
– Зачем ты пришла? – Марина не пыталась быть вежливой. В груди разливалась знакомая боль, смешанная с гневом и – чего греха таить – тоской по былой дружбе.
– Извиниться, – Вероника присела на край стула, держась за сумку, словно за спасательный круг. Её пальцы были без колец, а ногти – без привычного маникюра. – Я была... дурой. Эгоисткой. Завистливой тварью.
Марина молчала, глядя на бывшую подругу с непроницаемым выражением лица. Вокруг шумела обычная кафешная жизнь: официанты сновали между столиками, звенели чашки, смеялись посетители. Никому не было дела до двух женщин за угловым столиком, чья многолетняя дружба разбилась вдребезги из-за минутной слабости одной из них.
– Я потеряла самое ценное, что у меня было – твою дружбу, – продолжила Вероника, глядя куда-то в сторону. – Ради чего? Ради мимолётной прихоти, нелепой фантазии, – голос Вероники дрожал, как осенний лист на ветру. – Я не прошу прощения. Просто хочу, чтобы ты знала: я сожалею. Каждый день, каждую минуту я жалею о том, что сделала.
– Вероника, – Марина впервые за много лет назвала подругу полным именем, отчего-то прозвучало почти чужим, – некоторые мосты нельзя восстановить после того, как их сжёг. Наш – именно такой.
Она помедлила, глядя на бывшую подругу долгим взглядом, в котором читалась вся боль предательства и грусть по прошлому, которое уже не вернуть.
– Надеюсь, ты будешь счастлива. Правда, надеюсь, – добавила она мягче. – И… спасибо, что не позволила произойти непоправимому.
Сентябрьское солнце ослепило её, когда она вышла на улицу. Марина надела солнечные очки – не столько от яркого света, сколько чтобы скрыть подступившие слёзы – и глубоко вдохнула прохладный осенний воздух, пахнущий опавшими листьями и кофе из открытой двери кафе.
Она достала телефон и набрала номер мужа:
– Привет, любимый. Нет, встреча отменилась... Давай сегодня поужинаем в том итальянском ресторанчике? Да, где мы были в нашу годовщину...
Улыбнувшись в трубку, она пошла по улице, навстречу осеннему ветру и будущему, в котором больше не будет места для предательства, но обязательно найдётся место для новой дружбы – может быть, не такой близкой, но более надёжной. И для семьи, которую не разрушат никакие соблазны.
Спасибо вам за лайки и репосты! Подпишитесь, чтобы не пропускать новинки!