Алекс и Лиза переехали в скромную однокомнатную квартиру полгода назад. Их отношения начались с романтики, но теперь каждый день напоминал бухгалтерский отчет. Алекс, программист с аналитическим складом ума, верил: справедливость — в точном делении всего пополам. Лиза, художница по стеклу, сначала находила это милым, пока не поняла — это навязчивая идея.
— Ты взяла мою зубную пасту! — Алекс стоял в ванной, держа тюбик, как улику.
— Она же почти закончилась, — Лиза выглянула из-за двери. — Куплю новую.
— Нет, — он нахмурился. — Запиши в список. Половина цены — твоя.
Она закатила глаза. Список на холодильнике рос, как снежный ком: «Лиза: 34,50 — стиральный порошок, 12,80 — лампочка, 7,00 — зубная паста».
Вечер кино. Алекс достал калькулятор, пока Лиза выбирала фильм.
— Билеты — 640 рублей. Ты платишь 320, — он протянул ей карту.
— Раньше ты дарил мне билеты, — Лиза отстранилась.
— Это было до совместного бюджета, — он пожал плечами. — Справедливость важнее романтики.
В зале он пересчитал попкорн:
— 150 грамм на тебя. Не больше.
Лиза заболела. Чихая, она попросила лекарства.
— Принеси чек, — Алекс протер очки. — Вычту из твоей доли за коммуналку.
— Мне нужна помощь, а не счет! — ее голос дрогнул.
— Я помогаю: напомнил про аптеку, — он отвернулся к ноутбуку.
Ночью, дрожа от температуры, Лиза поняла: его «справедливость» — стена, за которой скрывалась пустота.
Кульминация наступила в день ее рождения. Алекс вручил коробку:
— Подарок. Но ты должна 1200 рублей.
Внутри лежал набор кистей — мечта Лизы. Но цена была подчеркнута фломастером.
— Я копила на них… — прошептала она. — Хотела сюрприз.
— Теперь не надо, — он улыбнулся, не видя боли в ее глазах.
Утром Лиза оставила записку:
«Забрала кисти. Считай, что я заплатила. Спасибо за всё. Только любовь не делится пополам».
Алекс перечитал слова, глядя на пустой стул напротив. На столе лежал калькулятор. Впервые за годы он не смог найти сумму, которая вернула бы тепло.
Алекс просидел до утра, уставившись на кухонный стол, где ещё вчера стояла её кружка с отпечатком губной помады. Теперь там лежала записка, аккуратно сложенная вчетверо. Он перечитывал строки, словно пытаясь найти в них скрытый код — как в тех программах, над которыми корпел дни напролёт. Но здесь не было ни формул, ни алгоритмов. Только слова, которые не поддавались расчёту.
— Ты всегда так делал, — прошептал он в пустоту, вспоминая, как однажды Лиза, смеясь, заплатила за его кофе в кафе. — А ты сказал: «Запишу в долг», — её голос звучал в голове, как насмешливое эхо. — «Мы же в расчете должны быть…»
Он резко встал, опрокинув стул. Калькулятор упал на пол, батареи рассыпались по линолеуму. Впервые за пять лет совместной жизни Алекс не смог вспомнить точную сумму, которую Лиза ему «задолжала». Зато всплыли другие цифры: 17 — количество раз, когда она оставляла ему завтрак, не вписывая стоимость в их общий гугл-док. 8 — раз, когда платила за такси, когда он забывал кошелёк. 3 — ночи, проведённые у её кровати с высокой температурой, пока он лишь менял компрессы.
На третий день он появился у её мастерской. Витрина была украшена новыми работами: стеклянные птицы с разноцветными крыльями, застывшие в прыжке. Лиза стояла к нему спиной, её силуэт обрамлял свет из окна. Алекс замер, сжимая в руке помятый конверт — квитанцию за аренду квартиры, разорванную пополам.
— Я принёс… — начал он, но голос сорвался. — Твою долю за последний месяц.
Лиза обернулась. Её глаза покраснели, но голос звучал твёрдо:
— Оставь деньги себе. Или купи что-нибудь, что нельзя разделить.
Он не ушёл. Вместо этого достал из кармана крошечную коробочку. Внутри лежал ключ от квартиры, прикреплённый к брелоку в виде стеклянной совы — её любимый символ.
— Это не пополам, — Алекс дрожал, как в день их первой встречи. — Это всё. Я хочу… чтобы ты вернулась. С долгами, списками, моей глупостью. Просто… чтобы ты была.
Лиза молчала. Потом шагнула к нему, и в её руках оказался осколок зеркала — тот самый, что когда-то разбил Алекс, пытаясь повесить на стену.
— Ты видишь себя в нём? — она провела пальцем по зазубренному краю. — Ты делил всё, кроме страха. Боялся, что любовь — это ноль без палочки. А она… — её голос смягчился, — она и есть та самая палочка.
Той ночью Алекс сжёг их «бухгалтерскую книгу» на кухне. Лиза смотрела, как огонь пожирает строчки с цифрами, и смеялась сквозь слёзы:
— Знаешь, что дороже денег? — она прижалась к его плечу. — То, что мы не успели записать.
Утром на столе лежал новый список. Первым пунктом стояло:
«Купить двуспальную кровать. Не две односпальных. Никаких пополам».
Алекс подчеркнул строчку красным маркером. И впервые за много лет не стал считать, сколько это будет стоить.