Вчера, 17 марта, в Портретном фойе МХТ имени А.П. Чехова состоялась презентация книги Анатолия Смелянского «Товарищество на вере», посвящённой памяти историка театра Инны Натановны Соловьёвой. Книга недавно увидела свет в издательстве «НЛО».
Инна Натановна Соловьёва ушла из жизни в мае прошлого года в возрасте 96 лет. Благодаря ей история Московского Художественного театра, его большое и разнообразное наследие, приключения идеи, некогда сформулированной Станиславским и Немировичем-Данченко и положенной в основу их дела, не отходит для нас в область сугубо музейного знания, а живет с нами в нынешнем дне.
Книга Анатолия Смелянского состоит из четырех частей. В первой автор пишет портрет Соловьёвой, реконструирует её творческую и человеческую биографию, рассказывая и о работе Научно-исследовательского сектора Школы-студии МХАТ, который возглавляла Инна Натановна, и о создании двухтомной энциклопедии, вышедшей к столетию Художественного театра, и обо всех важнейших трудах Соловьёвой, вплоть до издания дневников артиста МХАТа Ивана Кудрявцева в 2019 году.
Вторая часть, центральная, – это переписка Смелянского и Соловьёвой, которая возникла десять лет назад, после того, как Анатолий Миронович, оставив должности заместителя художественного руководителя МХТ и ректора Школы-студии МХАТ, уехал жить и работать в Америку. Даже через Атлантический океан они продолжали диалог, рассуждая о судьбе Художественного театра.
В третьей и четвёртой частях книги собраны тексты Анатолия Смелянского разных лет, посвящённые ключевым мхатовским сюжетам и внутренне связанные с работами Соловьёвой.
В Портретном фойе 17 марта собрались те, кто имел счастье находиться рядом с Инной Натановной Соловьёвой, они же стали и первыми читателями книги Анатолия Смелянского. Презентацию вел ректор Школы-студии МХАТ Игорь Золотовицкий. Встречу открыло видеообращение автора:
«В дни прощания с Инной в Москве я, здесь в Америке, стал перечитывать нашу многолетнюю переписку. По мере погружения в забытые тексты я вдруг почувствовал, что наши “ауканья через океан”, не рассчитанные на публикацию, свободные от внутренней и внешней цензуры, сами по себе сложились в какой-то драматический сюжет. Про что? – Про нашу общую жизнь. И в Школе-студии, и в Художественном театре, и в родной стране».
Художественный руководитель МХТ Константин Хабенский сказал, что тоже уже начал читать книгу «Товарищество на вере» — медленно, постоянно возвращаясь к тому, что особенно впечатлило его в этом тексте:
«Удивительно, как два этих человека, прекрасно понимающих, что значит слово, ценность слова, делая общее дело, доставляют друг другу радость и удовольствие от общения в эпистолярном жанре. Как просто и точно ставится вопрос, и как легко и грациозно находится ответ».
Михаил Швыдкой, художественный руководитель Театра мюзикла, президент Международного Чеховского фестиваля говорил о том, что Соловьёва и Смелянский сделали для осмысления истории МХАТа:
«И Инна Натановна, и Анатолий Миронович прекрасно понимают, что выше идеи Художественного театра, которая имела свою судьбу, свою трагедию, превращения, смерть, возрождение… Выше этой идеи ничего не было. Их публикации, открывающие жизнь театра с разных сторон, не всегда, может быть, благостных, полны любви к этому дому, к Станиславскому, к Немировичу-Данченко, к их прекраснодушному пониманию того, что искусство способно спасать и менять мир».
Свои мысли по поводу книги передал в видеообращении и шекспировед Алексей Бартошевич:
«Меня поражает соотношение между объёмом этой книги и её содержанием. Когда я читал её в электронном виде, мне казалось, что она огромна, ведь она настолько насыщена идеями и смыслами. И вдруг оказывается, что это – довольно тонкая книга. Но какая содержательная, сколько в ней ходов мысли, сколько до восклицания неожиданных приёмов, поворотов. Это одна из самых глубоких книг о театре, вышедших в последнее время. Это настоящий и очень заслуженный памятник нашей великой театроведке, историку театра, одной из тех, кого можно назвать духовными вождями того удивительного поколения, которое пришло в первые послесталинские времена».
Ведущий актёр Малого театра Василий Бочкарёв также выступил на презентации книги:
«Когда Инна Натановна ушла из жизни и разбирали её архив, из одной книги выпала записка Константина Рудницкого, выдающегося нашего театроведа, датированная 26 ноября 1976 года. Константин Лазаревич пишет Соловьёвой: “Передо мной сейчас лежат четыре твои статьи – о спектаклях “Царь Фёдор”, “Вишнёвый сад”, “Три сестры” и “Месяц в деревне”. Все четыре – великолепны. Две последние – особенно восхитительны. Мне очень хочется, чтобы была книга. Это будет не только книга о Художественном театре и Константине Сергеевиче, но и книга, в которой наше поколение твоими устами выскажет себя, свои надежды, верования и возражения”. И вот эта книга вышла. В ней – всё то, о чём мечтал Рудницкий».
О профессиональной и человеческой школе, полученной в Научном-исследовательском секторе Школы-Студии МХАТ рядом с Соловьёвой и Смелянским, говорила профессор Ольга Егошина:
«Инна Натановна была абсолютным человеком эпохи Просвещения, она была убеждена, что самое большое удовольствие в жизни – хороший собеседник. Мы разговаривали с ней каждый день по полтора часа, мы могли начать с чего угодно, а дальше этот разговор начинал расширять круги. Ей было необыкновенно важно общаться с людьми, не похожими на неё. В этом смысле Анатолий Миронович и Инна Натановна – полярные люди. У них была разная дистанция взаимоотношения с театром. Анатолий Миронович – всегда в гуще событий, он практик театра. Инна Натановна всегда сохраняла свою отдельность. Когда уехал Анатолий Миронович, я поняла, что она потеряла именно собеседника. Их ауканье через океан не было частной перепиской. Это касается нас всех. И Инна Натановна это понимала. В этих письмах чувствуется её умение превращать быт в историю».
Владислав Иванов, заведующий сектором театра Государственного института искусствознания:
«Последние годы Инне Натановне постепенно отказывали глаза, пальцы, её тело угасало, но мозг работал с какой-то вулканической силой. Это потрясающе и трагично. Инна Натановна не очень любила Вахтангова, но в её последних годах было что-то общее с вахтанговским последним сезоном, когда жизнь перед концом не иссякает, а взрывается. Она говорила с такой силой, мощью, она помнила весь XX век в подробностях. Но дело не только в памяти. В обычных телефонных разговорах она воздвигала новые идеи, предложения».
Нина Шалимова, профессор кафедры истории театра России ГИТИСа:
«Инна Натановна поразительно умела быть живым свидетелем живого театрального процесса, идеальным зрителем, умеющим формулировать то, что она пережила на спектакле. Эта книга говорит о человеческой щедрости Инны Натановны. Она такие сгустки театроведческой мысли выдавала в обыкновенном разговоре, это заметно и в этой переписке».
Вадим Щербаков, заведующий сектором изучения и публикации наследия В. Э. Мейерхольда ГИИ, главный редактор журнала «Вопросы театра. Proscaenium»:
«Многое из того, что Инна Натановна пишет о театре Анатолию Мироновичу, она говорила всем. Когда я читал их переписку, я как бы заново пережил то время, когда мне звонила Инна Натановна, и начинала этот неостановимый монолог. Это действительно было невероятно щедро. Такой полёт мысли, совершенно замечательный. Она разворачивала перед собеседником веер возможностей».
Виктор Рыжаков, режиссёр, профессор кафедры актёрского мастерства Школы-студии МХАТ:
«Инна Натановна любила не просто абстрактный театр, а именно идею Художественного театра. Она оберегала её на протяжении всей жизни и доказывала её сущность и наличие в нашей повседневности. Эта же идея оберегается и через океан».
Завершил встречу, обращаясь к молодому поколению и студентам, Игорь Золотовицкий:
«Такие как Инна Натановна – удивительные, штучные люди, рождающиеся очень редко. Мы так привыкаем к этому пространству, театру, к Портретному фойе. А Инна Натановна никогда не привыкала, для неё это были – святые места. Но как они откровенно с Анатолием Мироновичем вскрывали все проблемы этого пространства! Путешествие идеи Художественного театра продолжается и сегодня».
Фотографии Екатерины Цветковой
Также будет интересно: